ТЕМА: Настоящая драма (VI.15)

В книгах, фильмах и играх мы имеем возможность наблюдать за жизнями самых разных персонажей и оценивать их поступки. Одни герои вызывают целую бурю эмоций, другие – лишь равнодушие. Наше отношение к одному и тому же персонажу может меняться на протяжении всего произведения. Становясь участниками конфликта, герои совершают самые разнообразные поступки, тем самым раскрывая свои характеры. Но какие события смогут так повлиять на персонажей, чтобы они смогли отбросить все свои маски и обнажить своё истинное «я»? Какая история сможет завлечь читателя в мир, созданный автором?

Тема июньского конкурса – «Настоящая драма». Всем участникам предстоит написать своё произведение в жанре драмы. Неважно, где и в какое время будут происходить события вашего произведения. Будет ли это пустыня Сахара в 6 веке или же выдуманный мир, где над человечеством правит неземной разум, – решать вам. Но ограничение все-таки будет – все участники конкурса должны выбрать одну из тридцати шести представленных драматических ситуаций и согласно выбранной ситуации написать свою историю.

Сможете ли вы создать таких героев, которые вызовут у любого читателя сочувствие или злость, гнев или жалость, уважение или отвращение? Сможете ли вы написать такую историю, которая не оставит равнодушным даже самого невозмутимого читателя?

Пробуйте свои силы и участвуйте в июньском Писательском конкурсе!

Бунт

Невольное убийство близкого, честолюбие

Тема - фатальная ошибка

«12 день 7 месяца 1034 года эпохи межзвездной монархии. Монархия... Сейчас я задумываюсь, а ради чего проходили все эти тысячелетия, зачем люди освоили космос, сделали миллиарды открытий, отказавшись впоследствии от половины, если все осталось таким же? Император, непрерывно грызущаяся аристократия, ведьмы, палачи, безвольные служки, среди которых я. Да, медицинская школа, чьими стараниями я теперь не способен на убийство, стала казаться мне балластом. И служба герцогу тоже. Потому что невозможно жить и быть счастливым, если угрожают Вэнне».
Юэ захлопнул тетрадь и запер ее в ящике. Возможно, его дневники найдут, почитают, в какие жернова мог попасть человек его положения, посочувствуют, может быть. Почему это случилось с ним и его женой? И что предпримут люди, в чьих руках находится Вэнна? Врач не может причинить вред тому, кому служит. Золотое правило школы, подкрепленное многолетними гипнотическими внушениями. Юэ тронул алмазную татуировку, неизменное напоминание об этом. Достав снотворное, проглотил пару таблеток, лег. С ним выйдут на связь, а заложницу не тронут – Барону что-то нужно от них двоих. С этими мыслями Юэ выключил свет и заставил себя уснуть. -… так как? Вы согласны?
На передатчике высвечивалось спокойное и довольное лицо одного из приближенных Барона, Питера де Брие. Волна отвращения била по разуму Юэ, и хотелось разбить треклятый передатчик, хотелось выть от того, что Вэнна попала к этому палачу.
- Мистер Веллингтон, я жду ответа, - губы растянулись в злорадной улыбке.
Тягучее, холодящее осознание собственного бессилия. Врач герцога знал, что обмен неравноценен. Знал, что его маленькая хрупкая радость не стоит жизни герцога, его жены, сына и нерожденной дочери. Как и знал, что отказ от заговора повлечет две смерти. Быстрая для него, долгая для его Вэнны. Де Брие заставит ее отчитаться за двоих.
- Какие гарантии? – глухо пробормотал Юэ.
Человек на экране рассмеялся, хотя видно было, что это лишь смесь привычки играть и натянутых нервов.
- Гарантии? Господин Юэ Веллингтон, вам придется верить нам на слово. В конце концов, мы с вами не в том положении, чтобы торговаться. Вы – шестерка, я – десятка, но любой, даже самый захудалый валет будет стоить дороже нас. Таковы отношения аристократии и таких, как мы, служек. Я повторю условия еще раз, хотя и думал, что вы окажетесь понятливее. Мы используем Вэнну, чтобы вы, во-первых, согласились участвовать в заговоре, во-вторых, преодолели рамки клятвы, в которые вас вогнали. Затем Барон возвращает вам вашу женушку и вы тихо живете на краю Вселенной. В случае неисполнения вами какого-то пункта мы попросим нашего информатора устранить вас, Барон изобретет новый заговор, а я с удовольствием поиграюсь с Вэнной. Не обещаю особой оригинальности, но болью до безумия доведу, с этим проблем не будет. Вот в этом я гарантию даю, извольте верить. Ничего обещать, кроме некоторых усилий по избеганию ненужных смертей, я не могу. У вас минута, чтобы ответить… «14 день 7 месяца 1034 года. Я мертв. Я согласился». По тюремным коридорам шумели быстрые шаги. Предвкушение билось где-то внутри. Питер страшно любил мучить людей на глазах друг у друга.
Вэнна сидела без движения, нашептывая что-то. Тусклые лампы высвечивали ее лицо и тело, глаза с красными следами от слез страха и бессонницы, плечи, чуть более широкие, чем хотелось бы, медные волосы – единственное, что прикрывало ее голое тело.
- На что я вправе надеяться? – тихий женский голос был похож на шум сквозняка.
- На то, что ваш муж быстро сломается. Хотя это многого вам будет стоить – он все-таки врач, поэтому поймет, когда вам действительно больно, а когда – только страшно.
На шее Вэнны было защелкнуто ошейникоподобное устройство. Питер продолжал:
- Зная ваше умение управлять собственным телом, я вынужден воспользоваться усилителем боли. Иначе вы просто умрете.
На левой щеке женщины дернулся мускул. Нетвердым голосом она произнесла:
- Как вы так можете?
Опустившись на корточки, Питер взглянул на нее снизу вверх.
- Я задал бы этот вопрос вашему мужу. Как можно менять ход природы, исцелять близких к смерти? Как можно жить с возможностями, жестко срезанными старинной клятвой «Не навреди»? А ведь в этом мы похожи с ним. Просто энергия, затраченная на наше формирование, образовала две противоположных личности, доктора Веллингтона и меня. Запретное для него дает мне жить.
- Я не могу понять. Пожалуйста, отпустите меня.
Питер поднялся, щелкнув переключателем передатчика, насмешливым голосом обращаясь к Юэ:
- Ваша жена, видимо, уже не в себе. Просит отпустить. Вы достали себе зверушку? Сумчатая мышь? Замечательно! Объясняю суть аттракциона. Гипнотическое внушение, из-за которого Герцог пока в безопасности, основано на определенной трактовке человеческого страдания. Именно поэтому вы, Веллингтон, не можете убивать. И единственный проверенный способ вас этому вновь научить – напомнить, как мучаются люди.
Вэнна побледнела, Юэ отвел глаза.
- Вы не сделаете этого.
- Не отворачивайтесь, доктор Веллингтон. Вы ведь знаете, что будет, если вы отвернетесь от нее. А сделать… Вэнна, скажите лучше ему сами! – с этими словами Питер резко рванул за волосы, заставляя женщину запрокинуть голову.
«Мы сможем… Юэ, мой Юэ…» - чуть различимо сорвалось с ее губ. «15 день 7 месяца 1034 года. Не могу на это смотреть. Снятся кошмары, ее неподвижное тело, непрерывно, жестоко, отчаянно, во сне и наяву – ее страдания. Я на шаг ближе к цели – но как зла эта цель! Еще немного, и я буду совсем убийцей. Любимая, милая, светлая Вэнна, я буду стараться. Ты мое счастье, а счастье нельзя оставить гибнуть в мучениях».
- Доктор Веллингтон! У Герцога головокружение после поездки на спутник!
- Уже иду, - стараясь сделать привычный тон, ответил Юэ.
Через несколько минут он уже был в покоях главы древнего рода, обследуя седовласого, хотя и крепкого мужчину. Юэ давно служил Герцогу и его семье, помнил появление мальчика, помнил тревожную наложницу, с которой Герцог еще не обручился, помнил сотни ран и болезней, от которых их всех лечил.
- Юэ, ты мрачен сегодня. Что случилось?
- Ничего, мой Герцог. Не волнуйтесь, причина головокружения – избыток озона на корабле. Сейчас…
Избегая встреч взглядом, Веллингтон сделал профилактический укол и спешно ушел. Многих сил стоило не заплакать, снова снотворное, снова кошмары. Но спящему хотя бы не нужно отвечать. Вэнна проснулась, высматривая воспаленными глазами в полумраке камеры источник шума. Давящая атмосфера и то, что с ней делали, сжирало изнутри, нарушения сна были лишь симптомом.
- Де Брие, что вы здесь делаете? – голос срывался на крик, - Сейчас не время, оставьте мне хоть эти часы спокойствия!
- Могу я побеседовать с вами?
- О чем?!
На лице Питера сменилось несколько масок. Внимательность и задумчивость – на усмешку при звуке крика, затем снова к задумчивости и натянутому спокойствию.
- Впрочем, простите за беспокойство, - в голосе сквозила злорадность, - Вам ведь к новому представлению готовиться надо, дорогая Вэнна Веллингтон. Я на вас еще насмотрюсь.
Посмеиваясь, мужчина вышел. «29 день 7 месяца 1034 года. Вот и конец. Вэнна, я жду тебя. Уже готов состав препарата, которым я по их сигналу отравлю приютившую меня семью, я почти исполнил свою часть сделки, как бы больно это ни было. Все равно больнее видеть, как тебя истязают. Питер был прав, этим зрелищем внушение было изменено. Но воспользуюсь результатами я только чтобы сберечь тебя. Себя я разрушил». Приказ Барона был загадкой для Питера де Брие, но оставался приказом. Именно поэтому он нес на руках изможденную, хрупкую, как засушенный лист, Вэнну к заброшенному пирсу озера, некогда отравленного кислотой с ныне разрушенной фабрики. Вэнна сжималась, не желая выбираться из полусна.
Кандалы были вделаны в стену так, чтобы умирающий раз в несколько минут захлебывался волной. Ниже располагались крюки и гвозди для спины. Хрип и непонимание, на большее сил замученной не хватало.
Вздрогнула голова. Женщина зашипела от боли, пытаясь открыть воспаленные глаза. Тело горело, кожу жгло каким-то растворенным в воде химикатом. Пленница попробовала извернуться, но лишь разодрала себя об острия. Жгло почти невыносимо, вода накатывала, перемешивая боль со страхом и осознанием конца, смерти, бессилия.
Питер снова натянул улыбку, сам до конца не понимая, зачем. Почему-то в этот раз его не радовали безуспешные попытки жертвы вылезти, избегнуть, спастись. В этот раз он не ждал с нетерпением пираний, единственных обитателей этого места, почуявших кровь. Рыбы жадно отдирали куски плоти, в ходе пиршества пожирая и друг друга. Вэнна дергалась изо всех сил, вкладывала все дыхание в голос – но движения были уже чисто инстинктивны, разум убила боль, а изо рта выходило лишь шипение. Жестоко. Но жестокость – то, для чего Питер был создан.
Приятное тепло разлилось по телу палача. И все же части удовлетворения не хватало. Он убивал не ту, кого хотел. Мечты, желания, страсти – все эти сорные вещи так и остались, лишая спокойствия, заставляя уверенность держаться на остриях осколков – и творить зверства в надежде выиграть, выцарапать душевного обезболивающего. Агония Вэнны, так похожей на объект его исканий, кончилась, тело двигалось вяло. Красная дымка крови вилась возле забытого пирса.
- Вот и все, родная, - голос его ломал начинающийся истерический припадок, - знаешь, это ведь несправедливо, давать так мало за такую большую цену. За то, что ты никогда не вернешься в мои объятья.
Вырвался смех. Подавив его, опьяненный продолжал:
- Меня ненавидят. Но на ненависть много ума не нужно. Слышишь? Я всех вас ненавижу! От шестерки до короля! На всякой планете, в любой из галактик.… Зачем мы до этого дошли?! Я хочу, чтобы всякое разумное существо сдохло!
Из глаз текли слезы.
- Кто так придумал? Кто так придумал?! Так пусто, так мало, вытащи меня из этого, ты, которую я так люблю и ненавижу, так хочу поднять до вершин и замучить до смерти! Из недостижимого ангела в тряпку, о которую вытрут ноги, каково тебе будет? Будь проклято все это!
Сочный бред лился из его уст, как сок граната. Но сок этот было дано впитать только мертвым, с живыми плотину не прорывало, тем более отдаляя Питера от людей. Потому он и был палачом. Только им он и мог быть.

Жертва

Утро застало Аркейна на лавочке у здания факультета некромантии. Ласковое сонное солнце робко выглядывало из-за стен, тускло освещая пустые дворы и тропинки Академии Эльтакан. Учебник по истории аниматологии был открыт где-то на середине, его страницы были покрыты ночной пылью и пахли ветром. Молодой некромант потянулся, разминая свои сухие кости после бессонной, но познавательной ночи. Такие ночи, проведённые за парой-тройкой учебников на скамейке во дворе родного факультета, были для Аркейна обычным делом. В своей комнате, в общежитии Академии, он проводил считанные часы, предпочитая грызть гранит наук на свежем воздухе. В бытие некромантом есть некоторые плюсы, в том числе - практическое отсутствие потребностей во сне и еде. Однако про минусы тоже молчать нельзя...
Утро выдалось славное. Хотя в стенах маленькой крепости, в которой и находилась Академия, почти никогда не было естественного ветра, по утрам тут всегда был приятный ветерок - спасибо декану факультета элеменции. Молодой некромант хрустнул сухими костями, расправляя спину после согбенной ночи, проведённой за поеданием гранита науки, да присел обратно на лавку, взяв в руки учебник. Прочтённые страницы были более пыльные, поэтому найти нужную не составило особо труда, и Аркейн снова принялся за чтение.
Академия потихоньку просыпалась. В давние времена, когда ещё не было драконовских законов, и маги были в почёте везде, в Эльтакане было много учеников. Общежитие было переполнено, и некоторые ученики спали в классах, пока элементалисты не смогли в каждой комнате сделать по нескольку микро планов, что бы разместить всех учеников. Благие были времени... Сейчас же на всю Академию было всего лишь шесть учеников, среди которых двое - сыновья учителей. Аркейн был не самым старшим учеником, однако его возраст не вписывался в представление о студенте магической академии, как и его старательно замалчиваемое прошлое. Когда он только поступил, и проходил начальные курсы, он встречался с Руби Майден, сиротой-эремийкой, тогда ещё имевшей иной цвет волос. После посвящения Они ещё некоторе время общались, пока Аркейн не достиг ранга подмастерья - начали проявляться психические отклонения школы некромантии: пропало либидо, интерес к женщинам снизился до минимума... А Руби стала более эмоциональной, под влиянием своей водной стихии. Вследствие этого их отношения прекратились...
Однако Руби, зная о влиянии некромантии на мужчин, продолжала липнуть к Аркейну, надеясь, что сможет пробить психические барьеры. Вот и сейчас, одетая в аквамариновую робу подмастерья воды, шла она по мощёной дороге во двор факультета некромантии и демонологии, что бы поговорить с тем, кто никогда больше не будет любить.
Аркейн увлечённо читал учебник уже несколько часов, и утро уже плавно перетекало в день. Руби присела сбоку от него и с интересом уставилась в книгу. Молодой некромант был на последних страницах, и Руби пришлось подождать, пока он не закончит. Всё это время она читала через его плечо.
- Ликан?.. - Тихо окликнула она по прозвищу. Аркейн поднял палец: оставалось всего две страницы, и Руби пришлось подождать. Элементалистка вздохнула, и положив на колени свои учебники со справочником по элементальным и общим рунам, уставилась в чистое небо. Она думала о происхождении самой магии. По старейшим документам, откопанных на границе с Болотом, магия возникла несколько тысячелетий назад. Никто не знает, откуда она появилась, и почему имеет такое влияние на человеческую психику, но точно известно, что когда-то её не было. Загадка её появления в своё время волновала многих, но за неимением большего количества фактов о этой загадке просто не говорят.
- Я дочитал, Руби, о чём ты хотела поговорить? - Ликан попытался изобразить улыбку, однако на мертвенном лице некроманта это выглядело поистине жутко. Аквамантка улыбнулась в ответ:
- Просто поговорить... К примеру, о чём ты сейчас читал?
- О, это очень нудная тема... - Ликан усмехнулся. - Так что я лучше расскажу тебе кое-что о некромантах...
Руби наклонилась вперёд и подпёрла рукой острое овальное лицо, готовясь к долгому рассказу.
Аркейн Фобос задумчиво посмотрел на свой учебник.
- Знаешь, когда-то я ничего не знал про магов. Ну, знал, что они есть, что они что-то изучают, что-то колдуют. А теперь я много узнал, и продолжаю узнавать ещё больше. Я, к примеру, не знал про психические отклонения из-за занятий магией, про зависимость от стихий и аспектов в используемых заклинаниях... А вчера, разговаривая с деканом моего факультета я узнал историю про некроманта по имени Иероним. Я не запомнил его фамилии, зато запомнил его историю.
Ликан выдержал паузу. Руби чуть шире раскрыла глаза и чуть наклонилась.
- В общем, учился когда-то в Академии человек по имени Иероним. Он был способным учеником, лучшим учеником факультета и вторым по силе среди всех студентов Эльтакана. В студенческие годы он много увлекался психологией и когда наступило время повысить свой ранг до подмастерья, на котором начинают проявляться психические отклонения, свойственные основной стихии мага, он придумал, как приглушить отклонения. В день посвящения он сделал всё, что хотел, и в результате сохранил способность любить.
- Он это сделал для любимой девушки?
- Да, ты права... К сожалению, не помню, как её звали, но она была аэроманткой. Это значит, что она была ветреной и скорой на решения. Они любили друг друга, и после выпуска из Академии они занялись частными исследованиями. Она ему помогала во всём, даже выучила несколько некромантских заклинаний. Так они прожили около года. И тут начали проявляться некромантские отклонения уже у избранницы Иеронима. Она начала становиться тёмной матерью.
- Кто это? - испуганно подобралась Руби.
- Это... Женщины, занявшиеся некромантией. По неизвестным причинам некромантия вызывает у женщин иные отклонения, нежели у мужчин. Возможно, из-за материнского инстинкта. Возможно по другой причине. Однако... Возлюбленная Иеронима из-за занятий некромантии стала Тёмной матерью. Она имела доступ к алхимическим и хирургическим инструментам, и между делами с мужем она изменила своё тело под нужды тёмного материнства. Взяв с собой несколько зелий, она ушла на поиски симбионта.
- Подожди, а в чём суть тёмного материнства? - Руби выглядела напуганной, но вместе с тем заинтересованной.
- Суть в том, что организм женщины не предназначен... Для вынашивания демонов и не-гуманоидных рас. А Тёмные матери как раз к этому и стремятся, из-за извращённого материнского инстинкта. Так вот... Возлюбленная нашего бедного некроманта ушла искать себе подходящего "ребёнка". Она нашла его... Это был расдер, разумный паук. Она его... Стала вынашивать, а Иероним, когда до него дошло, что его возлюбленная пропала, бросил все свои эксперименты и ушёл её искать. Он нашёл её в состоянии анабиоза, в роще у соколиных равнин. Он понял, что с ней стало, но было слишком поздно. Он впал в глубокую депрессию, и, вскоре проснувшаяся, его возлюбленная быстро нашла своего Иеронима глубоко в роще. Она стала его выхаживать, однако его психика была окончательно сломана. Он не мог отойти от осознания, что его любимая стала Тёмной матерью. Спустя неделю начал... Выходить на свет и "ребёнок"-расдер. Иероним, видя это, стал ревновать и злиться, и в один "прекрасный" вечер... Сломал "ребёнку" шейный позвонок и бросил тело в костёр. Возлюбленная нашего глупого некроманта, узнав про это, впала в ярость и заживо закопала мужа... С тех её никто не видел.
Руби молча уставилась в землю, обдумывая услышанный рассказ.
- А что случилось с Иеронимом?
- Его душа впеклась в его плащ, это теперь известный артефакт под названием "Саван Иеронима". Не всякий некромант мечтает его найти... Но это очень сильный артефакт.
Ликан сделал красноречивую паузу, смотря в глаза Руби.
- Поэтому некромантам любить нельзя. Некромантия это не та школа, что служит гарантом спокойной жизни.
Аркейн встал со скамейки, взяв с собой свою книгу. Руби смотрела ему вслед, молча вспоминая первый год в Эльтакане.

Фатальная неосторожность

Черный силуэт промелькнул между окон одинокой стены разрушенного знания. Зловещая тень, двигаясь зигзагами, упорно продолжала преследовать пару бегущих людей, силы которых уже были на исходе: видимо, им приходилось спасаться не первый десяток минут. Но, когда тебя преследует черная бесформенная материя, у которой явно на тебя не лучшие планы, не мудрено пытаться мчаться из-за всех сил, даже если мочи более нет.
Парочка из последних сил забежала за угол высотного здания, бросая попытку уйти от преследования. Однако тень всегда знала, где искать свою жертву.
Один из убегающих, являющийся молодым парнем лет двадцати пяти, споткнулся и упал прямиком в гору мусора, среди которой отчетливо можно было разглядеть разорванный противогаз и армейский ботинок. Там же юноша почувствовал под собой что-то, что дало ему последнюю надежду – оружие, пистолет. Обессиленный мозг недолго думал, и парень, попутно пытаясь восстановить дыхание, быстро схватил пистолет, навел его на тень и, даже не проверяя заряжен ли он, резко нажал на погнутый курок. Пистолет был заряжен, и тотчас грохот разнесся между стен полуразрушенных зданий. Выстрел, снова выстрел. Невыносимый свист в ушах заставил парня скривиться, но не терять из виду свою цель, которая, между тем, не особо отреагировала на стрельбу, однако остановилась. Что-то заставило тень вдруг застыть, недолго подождать и, немного покружившись, унестись прочь.
Парень не понимал в чем дело, хотя был безмерно рад, что эта невыносимая пробежка, наконец, закончилась. Еще бы немного и он просто упал, но внезапно к нему подбежала вторая преследуемая, молодая светловолосая девушка, на вид младше своего спутника. Она немедленно схватила его за плечо, попыталась что-то сказать, но из-за сбитого дыхания ее речь прерывалась кашлем. Все же они слишком долго пытались уйти от неминуемой смерти. Парень не знал, что хотела сказать девушка, однако, собрав все свои силы в кулак, попытался улыбнуться спутнице, чтобы показать, что теперь все будет хорошо. Можно, наконец, успокоиться. Девушка поняла посыл парня и, сверкнув своими молодыми глазами, также добродушно улыбнулась, что получилось у неё немного лучше. Однако в один момент она переменилась в лице, когда со страхом посмотрела на руку молодого человека. Тот, сразу заметив её взгляд, сам обратил внимание на пистолет, что до сих пор держал в руках. Он выглядел почти новым, однако все же имел одну роковую проблему – на нем осталась темно-зеленым кровь его прошлого, наверняка уже погибшего, хозяина. Увидев это, парень резко выбросил оружие и замер от ужаса. На его руке, так же как и на пистолете, появилось маленькое зеленое пятно. Это могло означать только одно.
- Нет, только не это... – едва смог тихо выдать молодой человек.

День 1. 0,7% организма поражено.

Прошла уже неделя с тех пор, как началось потепление, и два дня, как мы покинули ту общину. Звуки сирен уже давным-давно стихли, но их отголоски все еще гуляют глухим эхом в моей голове. Все-таки это был паршивый день. Но более паршивым было сегодняшнее утро. Не считая того, что мы нарвались на одну из теневых гончих, так еще я сумел поймать свою персональную дозу заражения. Точно утверждать, что теперь превращусь в эту вязкую гниль, как и миллионы других бедняг, еще не могу, однако все, к несчастью, указывает именно на это.
После изматывающей погони мы с Анной не в состоянии были долго искать убежище, посему решили перевести дух и укрыться в ближайшем жилом многоэтажном здании. Оно весьма хорошо сохранилось, казалось даже, что его еще не успели полностью обчистить местные проныры, что не могло не радовать. Может, мы бы даже нашли здесь завалявшуюся банку консервов или любую другую еду, что могла бы сохраниться за эту тяжелую зиму.
Единогласно решив не задерживаться подолгу на первом этаже, мы собрались найти пристанище повыше, однако, когда я попытался подняться по лестнице на второй этаж, нога внезапно перестала меня слушаться, и я, потеряв равновесие, кубарем покатился вниз по лестнице. Не сказал бы, что это было очень больно, но кому-то из своих точно бы не посоветовал повторять подобное.
Анна сразу бросилась на помощь, но я резко крикнул на нее, чтобы она не касалась меня, дабы не дай бог не контактировать с заражением и самой в итоге не оказаться среди мусора безымянных тел усыпанных вдоль каждой улицы нашего погибшего города. Кое-как придя в себя и перевернувшись на спину, я закатал штанину и немедленно принялся осматривать левую ногу. Оказалось, она почти полностью была в липкой темно-красной крови. Этот факт стал не малым потрясением, ведь я даже не чувствовал какой-либо боли. Почти сразу мы обнаружили, что кровь медленно вытекала из глубокого пореза на бедре. Я не был врачом и просто понятия не имел, что такого мог себе повредить, чтобы намертво перестать чувствовать ногу, но могу сказать одно: это ранение пришлось очень некстати.
Нам пришлось остаться прямо под лестничным пролетом, дальше пройти я не мог, так же, как и не мог позволить Анне мне помогать. Это был слишком большой риск для нее, и не хотелось быть причиной еще одной трагедии для дорогих мне людей. Бетон оказался довольно холодным, но я надеялся его нагреть своим теплом, а пока, быстро перевязав ногу какими-то завалявшимися в кармане тряпками, я убедился, что кровь остановилась. В голове промелькнула мысль, что такая грязная повязка может вызвать заражение крови, однако она наткнулась на другую, более не приятную мысль...
Это был первый момент, когда отчаянье вплотную подобралось ко мне. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь прогнать навязчивые мысли, но это оказалось не так просто. Еще не мог я смириться с неизбежным, не мог принять, что любая моя текущая проблема абсолютно бессмысленна на фоне того, что, возможно, не доживу до последствий этих проблем.
Я попытался взять себя в руки. Главное, чтобы Анна не заметила моей слабости. Наверняка она напугана не меньше моего: сначала выматывающая погоня, потом стрельба, затем заражение, а теперь еще и мое падение с лестницы... Ей пришлось пережить за одно лишь утро столько, сколько не переживала за всю прошедшую зиму. Но, несмотря на все это, она держалась. Анна всегда была очень сильной и постоянно продолжала бороться. Даже когда не было ни единого шанса на успех, все равно шла напролом. Мне часто самому не хватало такого качества, но, благо, она сполна замещала этот мой недостаток.
Когда мне удалось на какое-то время успокоиться, я обнаружил, что Анна куда-то исчезла. Через время она вернулась, забавно пыхтя и таща за собой какой-то матрац, который явно стащила с кровати в одной из квартир. Меня это позабавило. Не то что бы я любил наблюдать, как она усердно таскает тяжести, скорее мне понравилась её странная, но в тоже время полезная идея. Похоже, придется надолго тут задержаться, и устроить себе хорошее место было бы совсем неплохой затеей.
Под вечер Анна сделала себе спальное место, и мы, молча, устроились отдыхать. За весь день я почти не разговаривал с ней, пускай и стоило бы многое обсудить. Лишь под конец дня она, глядя куда-то в пустоту, тихо спросила: “И что мы будем делать теперь?”. Я не нашел тогда что ответить. Хотелось как можно дольше убегать от этого вопроса, однако, когда я снова взглянул на свою руку, понял, что бежать больше некуда. Заражение начало распространяться.

День 2. 3,9% организма поражено.

Пускай зима по календарю уже закончилась, на следующий день все равно начало заметно холодать. Желтого снега еще не было, однако нам по-любому нужно было успеть как-то согреться. Но была одна проблема: найти, что жечь для костра почти никогда не составляло труда, особенно в наше время, но вот Чем разжигать... У нас не было спичек, а старая зажигалка давно уже закончилась. Конечно, оставался только один вариант – обыскать квартиры, чем немедленно Анна и занялась.
Трудно наблюдать, как дорогой тебе человек, которого по факту ты должен оберегать, выполняет вместо тебя всю грязную и рутинную работу: копаясь в чужом мусоре, отходах и постоянно подвергаясь опасности заражения или несчастного случая в полуразрушенном здании. Но у меня не было выбора. Она бы не послушалась и была бы права, ведь я заняться ничем подобным не мог: нога до сих пор была в скверном состоянии и, возможно, не скоро бы пришла в норму, а проблему нужно было решать уже в тот час. Единственное, что мог – потребовать, чтобы она была осторожнее.
Спустя какое-то невыносимо долгое для меня время, Анна вернулась с кучей всякого мусора, среди которого я разглядел ножки от стульев, разломанные шкафчики комодов и прочую древесину. Не думаю, что это все могло бы долго гореть, но в нашем положении выбирать не приходилось.
Свалив все это барахло в одну кучу, она достала из правого кармана своей рваной кофты маленький спичечный коробок. Уже тогда я почувствовал жуткую сырость, исходящую от него. Коробок был насквозь мокрым. Даже если бы в нем были спички и каким-то чудом они были бы сухими, то зажечь их просто не представлялось возможным. Однако почему-то Анну это ничуть смутило. Сев на колени и потерев коробок о свою одежду, она начала поочередно доставать по спичке и пытаться зажечь их до тех пор, пока те не разламывались пополам или сера на них банально не заканчивалась.
Я несколько раз пытался уговорить её не тратить время зря, ведь зажечь их было просто не реально, но в ответ она лишь кривилась и продолжала усердно пытаться зажечь огонь. В конце концов, я сам сдался, а она все продолжала. Казалось, это будет продолжаться вечно. Спички все не собирались заканчиваться, а Анна не планировала отступать. В итоге я начал засыпать от этих методичных звуков чирканья, но в один момент резко проснулся, услышав неожиданное фырканье горящей серы. Признаюсь, был настолько удивлен, что даже не совсем понял те ли это спички или же Анна, за время моего короткого сна, нашла еще один коробок. Я просто ошарашено глазел, как она с довольным лицом разжигала успевший покрыться зеленоватой пылью костер, после чего также ошарашено наблюдал за расправляющим свои крылья огнем.
Не знаю, сколько я так просидел, но когда пришел в себя и посмотрел на Анну, увидел её радостные сверкающие от пламени глаза. Было видно, что она впервые за долгое время была довольна... Однако довольна, наверное, не из-за победы её упорства, а оттого, что, наконец, смогла найти, чем отвлечь себя от дурных мыслей.
Почему-то от этого стало грустно. Я прижался головой к холодной стене позади себя и задумчиво уставился на костер. И впрямь, для неё это сейчас самое важное – найти спасение. Жаль, что этим спасением не могу быть я.

День 3. 9,1% организма поражено.

Я не хотел смотреть на свою руку. Боковым зрением заметил, что она уже далеко не такая как раньше, но внимательнее рассматривать совсем не имел желания. Даже Анна пыталась не глядеть в ту сторону, хотя нездоровый интерес иногда брал верх, и она украдкой бросала осторожный взгляд на мою руку. Однако в тот же час жмурилась и медленно отворачивалась, словно чувствовала невыносимую боль внутри себя оттого, что видела.
Вот уже третий день мы почти не разговариваем. Думаю, нам обоим кажется, что если услышим голос друг друга, то нам станет больно. Если бы раньше так думал, то, вероятно, не поверил бы, но сейчас страх заставлял считать угрозой любое взаимодействие. Конечно, мы коротко переговаривались, но назвать это настоящим разговором я не мог.
Время от времени мы медленно истощали наши пищевые запасы. С общины мы успели унести с собой несколько штук консервных банок, в которых были бобы и иногда ананасы. Признаюсь, я давно не ел ананасов, еще с того дня как ходил в университет и был несказанно рад снова почувствовать тот сладкий вкус. Правда, тогда их не особо то и любил, но сейчас они казались просто божественными. Иногда я пытался отказаться от еды, понимая, что это только лишний перевод харчей, однако Анна в такие моменты делала злой взгляд и пыталась кормить меня с ложки. Причем бывало так усердно, что чуть не давился от её доброты. В конце концов, мне стало страшно, и я пытался хотя бы делать вид, что ем, дабы больше не попадаться на её страшные приступы заботливости. Думаю, она подозревала, что я что-то лукавлю, но в итоге все, вроде как, шло спокойно.
Вечером мы услышали пробегающих рядом гончих. К счастью, они либо не заметили нас, либо мы были им не интересны, и они просто промчались мимо. Однако это все равно было тревожно, так как гончие в основном обитают недалеко от молодых источников заражения. Оставаться здесь подолгу было такой себе затеей, и я пытался тонко об этом намекнуть Анне, но она просто, молча, смотрела на костер, изредка подбрасывая в него различный деревянный хлам. Понимая, что бессмысленно ей что-то втолковать, я отчаянно закинул голову назад, прижавшись спиной к холодной стене. Все же её упорство поражало. Однако если бы рядом с упорством была бы добрая толика здравого смысла...
Прогоняя дурные мысли, попробовал на автомате почесать лоб правой рукой, забыв, что с ней происходит, и невольно увидел её прямо перед своим лицом. Не самый лучший вид на ночь открылся тогда мне: изуродованная рука с зеленой ребристой кожей усыпанной черными волдырями не особо вдохновляла на чудные мысли. Страшно было представить, что все мое тело когда-то станет таким. Заражение развивалось весьма стремительно, и зеленоватый оттенок кожи моей руки уже доходил до плеча. Было неприятно на это смотреть, поэтому я быстро убрал руку за спину, отвернулся в другую сторону и, почувствовав ком в горле, попытался успокоиться. Нельзя было падать тогда, когда у меня было только несколько дней, чтобы насладиться жизнью.

День 4. 15,4% организма поражено.

Я начал просыпаться с одной мыслью: “Возможно, просыпаюсь последний раз”. Не назвал бы это отчаяньем, но тогда мне казалось, что любой следующий день для меня как подарок. Такие постоянные грустные мысли понемногу развивали во мне депрессивное состояние, из-за чего все время приходилось думать о чем-то хорошем, что-то вспомнить, над чем-то шутить. Иногда выходило отвлекаться, но в большинстве своем это только вынуждало думать о том, что теряю и что не смогу больше пережить.
Сегодня утром Анна сходила за новым топливом для костра и на мое удивление притащила самую настоящую акустическую гитару. На вид она была исправна, посему сразу, забывшись, схватился за неё как маленький ребенок за любимую игрушку. В чем-то это была правда, я действительно очень любил играть на гитаре и жалел, что не смог забрать свою, когда бежали из убежища. Я немедленно осмотрел инструмент. На вид он был как новый, струны тоже, кажется, недавно меняли, что меня немного удивило. Крепко прижав гитару к себе, собрался было уже настраивать, но внезапно понял, что пальцы на моей правой руке стали слишком вязкими и терлись об струны как тряпичные. Несколько раз, попытавшись дернуть хотя бы за одну струну, четко понял – играть я больше не смогу.
Это был слишком сильный удар для меня. Сжав свою руку так сильно, словно пытался её раздавить, я упорно боролся с бурей жгучих чувств немедленно заполонивших тело. Не могу выразить словами всю ту боль поражения, которую тогда чувствовал. Я вообще тогда не мог о чем-либо подумать кроме как о мысли, что никогда не смогу заниматься единственной по-настоящему любимой вещью.
Но уже через пару мгновений я услышал осторожный тихий звук подергивания струн, словно кто-то боялся нарушить редкий шум костра. Немедленно взглянув на свои руки и сообразив, что это не моя игра (что почему-то, было неудивительно), я, подняв голову, увидел еще одну гитару в руках Анны. Она с очень тонкой улыбкой старалась наиграть до боли знакомую мелодию, которой я постоянно пытался её обучить. Удивительно, но именно в этот раз игра была именно такой, какой её хотел я слышать. Я заметил, что Анна была не уверенна в своей игре, но упорно хотела сделать то, что ранее давалось лишь с очень большим трудом. Такое чувство, будто именно сегодня, здесь и сейчас, ей нужно было сыграть так, словно играет в последний раз. А, может, последний раз играю я?
Она продолжала играть и с каждой нотой становилась все увереннее, находила ритм и начинала чувствовать мелодию. Я лишь заворожено наблюдал, как распускается цветок её таланта прямо у меня на глазах. В итоге я закрыл глаза, осторожно прикоснулся к своей гитаре и начал представлять, что струнами перебираю теперь я сам. Странно, но почему-то это было незабываемо. Так, словно всю жизнь был глух, и лишь сегодня, наконец, смог услышать самый прекрасный звук в этом мире. Более того, этот звук наигрывал я сам. Может это похоже на эгоизм, но мне хотелось слышать эти тонкие ноты постоянно, всю оставшуюся жизнь.
Но в один момент, чего и стоило ожидать, все просто закончилось. Услышав, что она перестала играть, я глубоко вздохнул и медленно открыл глаза. Анна продолжала бездушно смотреть на пламя, а я с грустью смотреть на неё. Может уже сотню раз в моей голове рождалась и сразу умирала мысль о том, что мы что-то делаем не так. Мысль о том, что не так бы я хотел все закончить.

День 6. 26,8% организма поражено.

Сегодня, где-то по полудню, с небес опять пошел желтоватый снег, посему Анна решила никуда не ходить, укрывшись от возможной угрозы получить неприятный химический ожог. Признаюсь, я даже был рад, что смогу провести с ней немного больше времени, чем обычно. Пускай мы ни о чем не разговаривали, но было приятно, когда она была рядом. Все же лучше, чем умирать в одиночестве.
Моя нога, кажется, уже понемногу приходила в норму. По крайней мере, я уже мог уверенно шевелить пальцами. У меня даже получилось убедить себя, что в скором времени все пройдет, и я снова смогу ходить, выйти на улицу, снова насладиться открытым пространством и, наконец, размять кости после стольких дней сидения на одном месте. Конечно, мое тело теперь уже не особо нуждается в разминке, но как-то же нужно поднимать настрой в такой ситуации? Пусть и самообманом, но все же.
Сегодня, внезапно, Анна заговорила со мной. Я настолько удивился, что от неожиданности случайно ударился затылком о стену позади, но попытался не подать виду, да и Анна больше была сосредоточена на попытках сдержать свои чувства, говоря простые, но в тоже время тяжкие слова. Она заговорила о нашем с ней прошлом: детстве, юношестве, о наших прогулках по заброшенным стройкам, лесам, домам. Да, у нас было отличное детство, мы не теряли время, убивая его в ничего не дающих нам книгах, играх, фильмах. Мы любили жить не чужой жизнью, а собственной. Может, для кого-то все было по-другому, но для нас мир выглядел именно так. Мы не скрывались от жизни, убегая в миры чужих грез, мы пытались познать грезы самой жизни.
Мне не трудно было влиться в разговор, даже был рад, что, наконец, нашел тему, с помощью которой можно было нарушить удушающую тишину. Я сам редко был против вспомнить былые деньки, старые шутки и любимые песни, распеваемые в ночи перед окнами ненавидящих нас жильцов. Это было чудное время, и я не жалею, что провел его именно так. Особенно, если учесть, что провел его с самым дорогим мне человеком.
Но почему-то тогда, когда, казалось, разговор вот-вот должен был пробудить в нас новый огонек жизни, Анна расплакалась. Услышав её сорвавшиеся всхлипы, я затих. Мне было не понятно, почему она плачет, ведь мы говорили о лучших днях нашей жизни. Думал это только наоборот должно подтолкнуть её идти вперед. Но минуту спустя понял, почему холодные слезы покатились по её щекам. Действительно, жалеть больше не о чем только мне, ведь это я подвожу итог своей жизни, а ей придется идти с этим грузом дальше. Я начал себя проклинать, начал злиться на свой эгоизм, начал ненавидеть себя. Мне захотелось как-то загладить свою вину, извиниться... обнять Её, но...
Я посмотрел на свое тело и холодно ужаснулся. Зараза уже во всю охватывала мои правые ребра и не собиралась останавливаться на достигнутом. Изуродованная рука уже начала понемногу капать зеленым гноем прямо на пол передо мной. Грустно было смотреть, как былая часть меня просто растекается по этой холодной бетонной поверхности чьих-то разрушенных надежд. Но еще больнее было осознавать, что вот уже сейчас потерял почти самое главное – возможность чувствовать тепло любимых людей.
- Как бы я хотел тебя обнять... - вдруг случайно прошептал вслух. Спохватившись, я резко посмотрел на Анну, в надежде, что она не услышала. Однако моя надежда немедленно канула в небытие, так как Анна, скорее всего, услышала. Почувствовав странное для себя смущение, я отвернулся от неё. Не знал, что сказать и даже не хотел, что-либо говорить. Просто хотел забыть все, о чем мог сегодня сказать. Но у Анны были другие планы насчет этого.
Когда услышал шорохи рядом с собой, я понял, что она подсела ближе и вот уже сама опирается спиной на ту же холодную бетонную стену. “Не приближайся...” - быстро промелькнуло в моей голове, но на этот раз я не произнес этого вслух. На самом деле я очень боялся, когда она приближалась, ведь одно неосторожное движение, и я бы стал причиной. Однако казалось, Анну это ничуть не смущало, и она принялась чем-то медленно и тихо заниматься подле меня. Спустя какое-то время, услышав странный сыпучий звук позади себя, я обернулся и увидел, как она, устрашая меня своей странной ухмылкой, роняла из руки на пол тонкую струю серого песка, которым был усыпан вход в наше убежище. Немного погодя, когда песок в руке закончился, Анна осторожно положила свою ладонь на образовавшуюся маленькую кучу и медленно начала ее раскатывать прямо возле меня, изредка снова набирала песок в руку и высыпая его обратно. В конце концов, она запустила свои пальцы прямо в самую кучу и, немного дернувшись, убрала руку, многозначительно посмотрев мне в глаза.
Смотря на остатки песка, что лежали передо мной, я четко понимал, что хотела сказать мне Анна, но, почему-то, сам не решался повторить её действия. Это было для меня очень волнительно. Казалось, что это тот момент, ради которого всю жизнь и жил. Но, поборов в себе волнение, я медленно прикоснулся, как мне казалось, к теплому песку. Не знаю, может это странно, но почему-то я почувствовал её прикосновение. А когда закрыл глаза – почувствовал отчетливо. Казалось, что среди этой колючей кучи легко касаюсь её мягкой спокойной руки. Забывшись, я сильно сжал ладонь, пытаясь схватить эту руку, но мне попался только песок, который тихо просыпался между моих пальцев. Я заплакал.
Теперь я перестал сопротивляться. Буря отчаянья, что до этого часа скрывалась во мне, наконец, вырвалась наружу, и я просто сидел и чувствовал, как холодная дрожь, словно удушающий змей, медленно обвивала мое тело. Я больше не мог держать это в себе и просто забыл обо всем на свете, просто чувствуя весь свет в себе.
Открыв залипшие от слез глаза, я взглянул на Анну. Та, склонив голову на бок, внимательно смотрела на меня своим спокойным взглядом, а когда наши глаза встретились, мягко улыбнулась мне. В тот час мир стал немного ярче. Я улыбнулся в ответ. Несомненно, сколько бы бед, печалей и грусти не свалилось на меня тогда, я был безудержно рад только одному – её взгляду. Именно благодаря ему за свою короткую жизнь, наверное, я ни разу не почувствовал настоящего одиночества, за что и был безмерно благодарен этой девушке.

День 9. 39,9% организма поражено.

Их было трое. Трое голодных и злых мужчин, вооруженных охотничьими карабинами, злобно смотрели на мое разлагающееся тело. Один из них держал в руках наш мешок с кучей еды внутри, а другой – пожарный топор, уже, похоже, не наш. Третий же держал за волосы Анну. Та безуспешно пыталась сопротивляться, пиналась, кусалась и делала все возможное, чтобы освободиться, но невозмутимый взгляд амбала просто не отрывался от меня. Кажется, они решали, что делать со мной или просто с ужасом наблюдали чего им стоит опасаться в своей новой жизни.
Спустя минуту тяжелого молчания, которое изредка прерывалась язвительными угрозами Анны, один из мужчин медленно подошел ко мне и навел на меня свое оружие. Будь у меня возможность, в тот час бы схватился за него. Но возможности у меня больше не было. Я просто был одной черно-зеленой жижей. Моя правая рука, что была поражена в первую очередь, уже давно вся стекла на пол и начала медленно испаряться. Вторая же, пускай и выглядела еще более ни менее целой, просто не отзывалась. Как бы ни пытался пошевелить хотя бы пальцем – все было тщетно. Я уже был обычным мозгом внутри умирающего черепа, который еще чудом оставался жив, пускай сердце, питающее его, сражалось с заразой уже из последних сил.
Глядя в черную пустоту дула нацеленного на меня карабина, я вдруг подумал, сколько всего мог бы успеть в своей жизни, не приключись бы такое. Ведь я не знал тогда. Я просто, как и каждый новый день, вставал со своей кровати, принимал холодный душ, ел и даже не подозревал, что тогда это было мое последнее спокойное утро. Страшная мысль, которая приходит только под знаком смерти, нависшим над тобой, но всегда так не вовремя, что уже любое сожаление не способно исправить твою ситуацию.
Я долго ожидал выстрела, ждал мощного грома, разрывающего мою голову на части. Но не дождался. Другой мужчина подошел к тому, кто целился в меня и, положив ему руку на плече, тихо произнес: “Не трать пули понапрасну, ему по-любому уже не жить”.
Бородатый мужчина лишь коротко оскалился и убрал оружие. Они начали уходить. Анна сражалась, как дикая, но все было бессмысленно. Они просто тащили её за волосы за собой, не жалея и не реагируя на любые её мольбы, немедленно перетекающие в угрозы. Она выкрикивала мое имя. Все, что я мог сделать – это тихо промычать в их сторону что-то абсолютно бессмысленное. Я хотел закричать, я хотел вырваться из этого вязкого тела и побежать за ними. Я хотел спасти её, но... Я просто больше не мог. Я был ничем.
Так и остался один.
Не знаю, сколько прошло с того момента, но помню, что я тогда уже здорово изменился. Мне казалось, что я был медленно тающим снеговиком, у которого понемногу отпадают куски снега. Удивительно, но я до сих пор воспринимал мир вокруг себя, мог двигать глазами и понимать, что вижу. В конце концов мог даже думать, хотя уже давно не чувствовал сердца усердно работающего внутри меня. Может, его там уже и не было.
Стекая по своему плечу набок, я грустно смотрел на догорающий огонь, который недавно перекинулся на дрова, лежащие рядом, и нещадно пожравший их. Тлеющие угли красиво мигали красным огнем при сквозняке, пробравшимся в мое убежище. Тогда я наслаждался местом, где проводил свои последние минуты, смотря на все словно первый раз, как только что родившийся ребенок.
Внезапно прямо передо мной быстро пробежал маленький мышонок. Остановившись возле места, где когда-то сидела Анна, он начал ползать среди крошек хлеба, который недавно она доедала перед тем, как появились эти трое мужчин. Найдя самую крупную крошку, мышонок, усевшись на задние лапы, начал быстро грызть новонайденную еду, иногда останавливаясь, чтобы осмотреть окружающую его обстановку. “Осторожный малый” - подумал я, попробовав улыбнуться своим размякшим ртом, и это были последние мысли, прозвучавшие в моей голове. Звуки внутри меня вдруг наполнились страшной тишиной, которая медленно начала обволакивать сознание. Я начал закрывать тающие глаза и понимать, что вот он - мой конец. Вот конец моей чудесной, но немного грустной жизни, о которой не каждый будет мечтать. Здесь все и закончиться...
Но внезапно что-то крупное влетело в меня и вцепилось в вязкие остатки моего тела. Что-то очень похожее на человека с мокрым лицом, видимо заплаканным. Что-то, что очень было похоже на Анну. И так это и было. Обхватив мое заразное тело, она громко плакала и бесконечно повторяла мое имя. Ей было все равно, что от этого, вероятно, умрет, ей просто хотелось, наконец, сделать то, о чем невыносимо мечтала все эти дни – обнять того, кого скоро потеряет. Я чувствовал, как её цепкие руки пытались схватить меня, но лишь постоянно проскальзывали внутрь. Она прижалась так сильно, что казалось, обнимает само мое сердце, которое все это время сражалось именно ради этого момента. Момента, когда, наконец, мог уверенно сказать: “Я счастлив...”.

Изначально ЖЕРТВА (обстоятельств).
Но также могут подойти:
- Самопожертвование ради близких
- Роковая неосторожность
- Потеря близких

Потеря близких

Основа: Дерзкая попытка. Возможно затесались иные варианты.

Увы, рассказ RubyRose довольно короткий и ситуация в нем немного... затасканная. Почти как Гамлет, где под конец остались одни трупы. Только не поэзия и хуже написанный.

Цербер... Очень сумбурно. Я сначала вообще не понял, кто, чего и с кем что делал. И очень коротко.

Сандо... Даже не хочу говорить о нем. Под конец рассказ стал гадостью, а я большой не любитель подобного.

Руд... Все, что я могу сказать - краткость - сестра таланта. Слишком большая стена текста. И ладно бы, большой объем. Это одно сплошное описание-монолог. И все. Это не просто сложно - больно читать. Я даже не хочу читать все полностью - я не буду давать баллы тому, кто не может уместить драматическую ситуацию в приемлемый объем. Ну не надо для этого 10 страниц текста. Я серьезно - этот рассказ умещается на 10 страницах 14ым шрифтом. Это слишком много.Каким бы хорошим рассказ не был - учитесь властвовать собой. И объемами текста тоже.

Демий... Рассказ вроде не плох. Но! Там не дано очень много важной информации. Кто эти люди? Зачем они это делают? Где все это происходит? В чем заключалась тирания? На эти вопросы ответа нет. И баллов, соответственно, тоже. К тому же, достаточно большой объем и по большей части сплошное описание. Разнообразить надо текст.

Рассказ Руби


Рассказ Эркета

Рассказ Цербера




Рассказ Сандо


Рассказ Волчонка


Рассказ Руда



Рассказ Нетти

Рассказ Демия

Произведения реализма не поучают, не идеализируют, не дают моральных оценок.
Они описывают жизнь и позволяют читателю самому делать выводы.

Р.S. Раз комментарии Kerotan'а не являются рецензиями, поэтому голоса этого участника были зачислены без учета дополнительных баллов, я лишнее убрал, чтобы не раздражало.

Типично для начинающего любителя. 80% текста занимает батальная сцена, которая вообще ничего не дает, кроме простого факта: сестра и брат убили друг-друга, а за компанию какого-то мага в кустах. Много пафосных текстов, которые ни разу не трогают, ведь мы НЕ ЗНАЕМ этих людей. Ни малейшей попытки описать характеры и как-то раскрыть героев. Просто кадр из фильма: сошлись, сразились и сдохли.

Вывод: слабо как по задумке, так и по исполнению.

Исполнено более-менее нормально, хотя переживаний не вызвало. На моменте появления людей с огнестрельным оружием стало совсем скучно - подобная фантазия только в играх и хороша. Если у рядовых бойцов есть автоматы, то какого черта самураи не носят хотя бы пистолетов? Потому что самураи? Вздор - пистолет всегда был символом офицерской чести и вполне смотрелся бы в паре с катаной. Кстати, катаны опять же... Ох и любят же у нас смешивать культуры. Скандинавские имена, самураи, катаны, радиация... салат превращается в комбикорм, если в нем больше трех основных компонентов, а мифология превращается в фарс, если компонентов больше двух.
Из плюсов отмечу описания характеров - ненавязчиво и к месту. Из минусов, кроме выше перечисленных, разумеется чрезмерная любовь к батальным сценам, впрочем обычная для начинающих. Нет, в каком-то более объемном произведении, как фрагмент - смотрелось бы, а вот в краткой форме выглядит нелепо. Суть произведения лежит на поверхности: брат победил брата, а тот был человеком чести, поэтому умер. Не впечатляет и не запоминается.

Вывод: средне. Стилистически более-менее, сеттинг хромает, сути капелька.

Как и ожидалось - кратенько и со вкусом. Нормальное произведение. В силу небольшого объема разбирать в нем особенно нечего. Вот, пожалуй, объемом ты и подкачал. Надо было немножко больше нагнать, что бы под конец эффект был сильнее. Но основную мысль я понял вполне и она как минимум не шаблонна. И основной минус - Кир. Персонаж служивший только для того, что бы Миша увидел его и помер. Вот это недочет - лишних персонажей с именами лучше не делать. Как в театре - если ружье висит, то оно должно пальнуть. Если персонаж имеет имя, то он должен быть нужен еще для чего-то, кроме простого выхода на сцену с одной единственной фразой.

Вывод: хорошо. Понравилось и даже заинтересовало, насколько позволяет объем.

Так я не понял, он Герцога-то отравил или нет? Имен не запомнил, уж извини, плохая у меня память на имена, а тут их в достатке. Многие жаловались на излишнюю жестокость... а я пожалуюсь на отсутствие логики. Ну, допустим, что бы заставить доктора навредить человеку, нужно пытать его любимую. Допустим. Но почему? Я готов в это поверить, но ты мне скажи почему так, а не иначе? И кто этот Питер всемогущий, который пытает женщин, использует казенное оборудование для достижения результатов заговора, а вокруг все ни сном, ни духом?
Вообще с логикой тут сложно, какой-то странный способ повлиять на человека, пытая его женщину, причем делая это у него на глазах, да еще и не обещая прекратить, как только он согласится, но и продолжать устраивать подобные сеансы, пока доктор не приготовит отраву и так далее... Как мне кажется, в таких условиях работать совершенно не возможно, но ладно, я готов поверить, что иначе никак.
Ну и конечно, упирая на трагизм момента, автор не учел аксиому - незнакомых персонажей не жалко. Произведение короткое (а что поделаешь - такой формат!) и я даже не успел познакомится со всеми этими людьми, а они уже начинают делать больно друг-другу. Не особенно трогает. Хотя идея с пираньями занятная и описана достаточно живо, но извините, у меня крепкая психика и читал я вещи куда как хлеще, так что могу сказать: ну да, жестокий чувак, этот Питер. Ну и что? Бывает. А если мы возьмем и вырежем всю "жестокость"? Просто ради эксперимента. Что останется? Вот то-то же. Жестокость и кровь - это оттеняющие инструменты. Их хорошо применять к чему-то, но не на пустом месте.
Техническая часть выполнена на среднем уровне, избегая основных ошибок, автор умудрился вляпаться в атрибуцию диалогов и излишнюю пышность описаний. Да-да, не нужно так делать. Все эти "тихий женский голос был похож на шум сквозняка", "глухо пробормотал" или "изможденную, хрупкую, как засушенный лист" - не надо так делать. Оставим изящную словесность Флоберу, а атрибуцию диалогов - просто оставим. "Сказал/сказала" - изящность гениев.

Вывод: средне. Написано вроде и неплохо, но как-то пусто.

Хм, не знаю, не знаю. А зачем это? С одной стороны читается не в пример лучше, чем у некоторых, нормально читается. А с другой - треть текста ушла на описание окружения, процесса чтения некромантом учебника и загадочное возникновение магии. А потом некромант рассказывает запавшей на него девке добрую историю, как одна тоже вот так влюбилась, дура такая, потом родила черт знает что, он ребенка убил, а ей пришлось его, мужа значит, закапывать. Незавидная участь, согласен. Но на драму как-то не тянет.
Плюсы: сравнительно легкий, непринужденный слог автора.
Минусы: коротко, половину можно смело выкинуть, а то что останется придется пропускать через сито, что бы ухватить суть.

Вердикт: неплохо, но мало.

Перво-наперво, не "С общины", а "Из общины"! "С" это когда с поверхности чего-либо. С табуретки, например или, как ни странно, с острова (потому, как геодезический объект и тоже имеет поверхность). Объясняю, так как вижу не опечатку или ошибку, а просто незнание.
А в остальном замечательная работа. Объем велик и оправдан полностью. Конечно, можно немного сократить и хороший редактор это бы обязательно сделал, но для конкурсной работы - отлично. Конечно, есть минусы, куда же без них. Минусы тут банальные, как будто автор невнимательно писал, например: "мне стало страшно, и я пытался хотя бы делать вид, что ем, дабы больше не попадаться на её страшные приступы". Страшно попадаться на страшные. И в таком духе, лень все перечислять, там не так, что бы очень много, но есть.

Вывод: очень хорошо, даже замечательно! Напутствие - обязательно вырезай часть текста после того, как закончил черновик. Вот даже если кажется, что все идеально - специально ищи, как можно сократить, еще хотя бы на четверть. Ну и будь внимательнее.

Нетти сперла у Бажова стиль и запилила свою сказочку с бутылкой и стопочками. Нетти, ты смотри, Петр Павлович могёт и из могилы восстать, он такой... покажет тебе, что такое каменный цветок и каково, когда он не выходит. Ладно, это все лирика.
Написано хорошо, без особенных ляпов (ну, про то, как они "утроились" на лавке, мы не вспоминаем - ясно, что опечатка, но звучит забавно), но как-то... пустовато. Жил был мужик, сперва у него один ребенок мертвым родился, потом второй, потом жена померла, потом дочка, потом приемная дочка, а потом и сам он спился. Рассказ хорошо подан, да трагизм ситуации слабо передан. Кстати, отучайся орудовать именем-отчеством там, где этого делать нежелательно. Мне все время (чистая правда!) казалось, что Дмитрий Иваныч стоит ко мне спиной. На протяжении рассказа у нас 6 трупов - рекорд! И никого особенно не жаль.
Фишка в чем - стиль-то русско-народно-сказочный, а история изложена совсем даже не сказочная. Такую лучше бы рассказывать от автора, а не от трактирного пьяницы. Но сделано, как сделано. В общем, впечатления неоднозначные, вроде и написано, а вроде и ни о чем. Ангелочки в избочке над сестричками... тьфу.

Вывод: по исполнению хорошо, по содержанию - поверхностно.

Огромное, титаническое количество лишнего текста. В какой-то момент поймал себя на том, что читаю по диагонали. Герой 30% рассказа сидит в кустах в засаде. Нет, я понимаю, что он там долго сидел, но мы-то зачем должны сидеть вместе с ним? Может он о чем-то важном думал в этот момент? Видимо нет, потому что автор нам расписывает окружение, причем в разы подробнее, чем оно того стоит. Потом краткий флешбэк, на тему знакомства с Той Самой(как она задолбала, напишите кто-нибудь про чувака у которого УЖЕ есть баба!), потом опять описания-описания-описания, несколько стандартных фраз и Неожиданный Поворот: девушка предала парня. Ах, какая, блин, трагедия. Я не знаю, кто этот парень, чего он задумал, я с трудом догадываюсь о его отношении к этой тянке, но я почему-то должен быть фшокэ от ее предательства. В общем, как обычно. А в конце он отбросил ногу, аки ящерица.

Вывод: очень средне и много воды.

Правители умерли. Королевству придет конец вследствие этого.

(Использовал своё имя?)Было бы на бумаге - осилил бы до конца. Не зацепило.

Не понимаю чувств.

Мы уже читали это. Сандо не растет.

С самого начала было тяжело читать. Не мой жанр.

Хорошо. Много.

Я точно где-то читал эту историю.

Я б замерз в этой засаде насмерть. Концовка убила.

Симпатично, но не более того. Среди описаний много таких, которые не очень связаны как друг с другом, так и с действием. Само действие обрисовано довольно грамотно по сути (царапнуло разве что "принятие боевой стойки" уже после пропущенного удара - отпрыгнул бы хоть, что ли), но тоже не всегда аккуратно по форме, в том числе и из-за "отступления" с предысторией событий, которое встроено, с одной стороны, не гладко, не слитно с действием, а с другой - не как флэшбек (не выделяется резко и однозначно). Ну и главный вопрос - драматический аспект: он тут есть, но откровенно слаб. Драмы типа "бунт" я почти не углядел вообще - восстание подано как естественное следствие событий, а не финальная точка чьих-либо переживаний, и почти не является причиной накаления морального конфликта. С натяжкой, конечно, можно сказать, что этот самый "моральный конфликт" состоит в том, что "брат пошёл на брата" (вернее, на сестру), но такое столкновение может произойти и по другим причинам, разве нет?

В довольно традиционном сеттинге мрачного будущего выросла довольно традиционная обоюдная подстава - сначала ты (вернее, твой наниматель), потом тебя. Тем не менее, описана коллизия довольно стройно, и объём тут вполне к месту, поскольку он заполнен не "водой", а несколькими действительно значимыми поворотами. Боевые сцены не все грамотны (схватка с мутантом мне показалась слишком сумбурной), но ключевая, дуэль самураев с вплетением в неё собственно драматических элементов, сделана более чем неплохо, а сами характеры к тому моменту показаны достаточно наглядно (через их предыдущий диалог), чтобы понимать мотивы обеих сторон. Насчёт "избытка" этих самых батальных сцен не соглашусь: да, их много, но каждая - кроме уже упомянутой битвы с мутантом - разбавлена чем-то, кроме собственно описания битвы, причём именно разбавлена, это "что-то" чаще всего не выглядит инородно.

Да, мне все, начиная с бета-ридера (роль которого взяла на себя моя девушка), сказали, что рассказ ужасно короткий. И изначально я действительно хотел дать всё внимание на период, "пока бьётся пульс", с акцентом на собственно борьбу за жизнь главного героя, в идеале ещё и с двух сторон (то самое "сквозь лабиринт", вынесенное в последний эпиграф). Но сначала, глядя на предложенные темы, я понял, что "в чистом виде" эта идея тут не пройдёт - просто не увидел подходящей базы, а когда уже стал писать, почувствовал, что не хватает знания матчасти, чтобы описать эту самую борьбу. В любом случае - спасибо всем за критику.

Фирменная жесть, естественно, - первое, что бросается в глаза, и 18+ тут к месту. Однако я не могу сказать, что для меня эта история была намного более жуткой, чем, скажем, история Руда или даже Волчонка, поскольку... впрочем, об этом скажу в конце отзыва. Приятно было видеть попытку сместить акцент с физических терзаний на моральные, точнее, показать, что первые служат либо причиной, либо следствием вторых, а не самозначимы. Однако когда заходит разговор об этих самых моральных терзаниях, возникает одна существенная проблема: мы не знаем контекста. Мы не знаем, как и почему эти люди стали такими - экспозиция есть, конечно, но мне лично её оказалось катастрофически мало. Невозможно полноценно сочувствовать тому, кого не понимаешь. А именно сочувствие для меня и было бы основой эмоций в подобной истории. Впрочем, за попытку представить объектом для этого самого сочувствия одновременно и условного протагониста, и условного антагониста - большой плюсик в камру, пусть эта попытка и не особо удалась.

Коротко и немного обрывочно, но тем не менее - довольно симпатично. Понравилось смешение "микродрамы" настоящего с полновесной, хоть и довольно примитивной в основе, драмой прошлого. Экспозиция довольно длинная, она хорошо бы смотрелась в более развёрнутом произведении, где все эти детали будут иметь реальное значение, но тем не менее - спасибо, что введение в сеттинг вообще получилось внятным. Стилистически странно выглядит речь некроманта, рассказывающего историю, в основном из-за обилия многоточий: они были бы уместны как индикатор "срывающегося голоса", но от Аркейна такого ожидать причин явно нет. Немного сбил с толку "артефакт", мелькнувший в финале - всё-таки такие вот предметы, возникшие из легенды, являются достаточно сильным штампом... Чисто по написанию - есть несколько корявых фраз: сейчас, например, перечитывал, и глаз сразу зацепился за "чуть шире раскрыла глаза и чуть наклонилась" - двойное "чуть", каждое из которых можно спокойно заменить на более удачный синоним. А насчёт морали в финале ("не водитесь с нечистью")... На самом деле, при таком подходе любить нельзя никому. Потому что предугадать, от чего человек свихнётся, практически невозможно, когда речь заходит о подобных сильных отношениях. И я сам - как наивный оптимист - считаю, что научиться совмещать любовь с избранным жизненным путём может любая пара. Именно пара, при взаимных стараниях.

Самая тяжёлая история для моего восприятия. Драма как таковая тут состоит в основном в описании переживаний угасающей личности, т.е. в конфликте человека с обстоятельствами (что как раз соответствует теме - Жертва). Тем не менее, приятно было увидеть, что история не замыкается вокруг главного героя, даже несмотря на то, что он же является и повествователем - внимания к его подруге оказалось достаточно, чтобы добавить к основной эмоциональной нагрузке также и мотив назревающей разлуки. Текст, как уже не раз было сказано, крайне объёмный; не могу сказать, чтобы меня это отпугнуло, поскольку объём заполнен по большей части моментами, действительно значимыми для понимания героя, но - да, напрягло. Финал сначала вызвал лёгкий facepalm по принципу "ну и дура", но... это был взгляд человека, который в таком мире вообще бы не протянул больше пары дней. А если попытаться немного вжиться в её роль, мысли будут уже совсем другие.
И ещё - на этот рассказ я не могу не дать ответ, что называется, "в своём стиле":

Мда, вот что значит мало быть знакомым с классикой... Читать было тяжеловато - просто из-за стиля. И не могу не похвалить за то, что такой вот - непростой, как-никак, для современного человека, - подход к изложению мыслей был реализован без очевидных косяков. Сюжет нехитрый, но для такого стиля он другой и не нужен. То, что основная история подана как рассказ свидетеля, на мой взгляд, тоже плюс - тоже часть стиля, как сейчас сказали бы, "сарафанное радио", естественное для взгляда на народную жизнь изнутри. С точки зрения драмы - вроде бы получилось, но меня откровенно смутило то, что, несмотря на обилие событий, характер Дмитрия и суть самих событий никак не развивается, а только колеблется из крайности в крайность. Может, конечно, так и надо... Ну а отдельная благодарность - за финал. За взгляд на веру ("сама душа потребовала" - только так и можно, полагаю), за то, что из тёмной вроде бы ситуации удаётся выудить счастье - и не только на сон, где оно действительно есть, но и на кусочек жизни.

В принципе, добротная "полуновичковская" история - несколько затянутая, с довольно стандартными стилистическими огрехами и не менее стандартной "недораскрытостью" героев. Сказать особо нечего, поскольку конкретные недочёты сложно исправлять, пока рассказ не очищен от избыточного объёма. Единственное, на что однозначно сделаю акцент: это явно не та драма, которая была заявлена. Это могла бы быть драма о предательстве или о конфликте ранее близких (братьев то бишь), но "дерзкая попытка" тут реализована только как приключенческий мотив, с ней не связано вообще почти никаких переживаний.

“Оу, я, пожалуй, позже зайду” или “PARTYHARD!!!”

Первый рассказ, который буквально пулей вылетел в самом начале конкурса, не дожидаясь двухнедельного вынашивания идеи. Признаюсь меня это очень позабавило и с того дня я начал по несколько раз перечитывать его в ожидании других работ. Уже тогда, когда мне начало надоедать (наверное, это было 8 перепрочтение), я начал замечать дыры в сюжете. Из самой первой дыры сразу на втором прочтении вывалился вопрос «Почему Королева и Предводитель повстанцев сражаются один на один? Какой в этом резон? Ведь доминирующая сторона по любому решит, что лучше пускай за неё будет сражаться армия, нежели она сама». Я конечно понимаю что такая ситуация сложена для менее масштабного сценария, но я фанатично признаю только реализм, даже в фэнтезийных мирах, по сему нелогичность поступков персонажей (притом логичны должны не столько решения сколько их причины) меня часто вводят в диссонанс, из-за чего я становлюсь очень занудным.
Второе что меня немного сбило – псевдо средневековый сеттинг, где у власти становятся те, кто раскрывает преступления убийц родичей. Конкретно меня смутило, что героиня стала королевой, не смотря на то, что принц был жив. Как бы по правилам наследования, какие бы поступки не совершал принц и каким бы он не был бесчестным человеком, его все равно никто не мог бы изгнать и он обязательно получил бы по наследству все титулы отца, так как имеет на них самые сильные претензии. Это конечно очень сомнительное замечание, но все равно оно мне бросилось в глаза.
Если говорить по самому рассказу как рассказу, то вышло довольно не плохо, но стандартно. Стандартный сюжет, стандартный антагонист, ожидаемый протагонист, клишейная завязка и, соответственно развязка... В общем, я от таких рассказов жду только одного – хорошего исполнения. Тут же исполнение немного подкачало, из-за чего читалось это немного... не гладко оО. Поэтому я не могу сказать, что рассказ мне однозначно понравился. Да, он порадовал некоторыми деталями, вроде упоминания зеленых глаз или бархата в первом предложении (меня всегда забавляют самые неожиданные вещи, это норма), но их было не достаточно для того чтобы я мог назвать рассказ хорошим. На мой взгляд, это просто хороший след на пути развития навыка.

Ммм, где там мой японский металкор?

«Когда-то эта планета называлась Землёй» - и уже на этих словах я четко понял, в каком стиле будет рассказ. Сразу скажу – я не ждал от такого повествования чего-то хорошего, так как не особо отношусь к рассказам, которые мне уж очень просто читать. Знаю, это странно, но довольно долго объяснять, почему все так сложилось, так что просто ставлю перед фактом.
И да, рассказ прочелся легко и... не запомнился =\ Совсем. Вообще. Никак. Да, я помню, что там что-то про недопонимание братьев, подставу и был еще толстяк с тактикой «Гаси их всех, ибо я могу!». Помню, что братья потом подрались, «плохой» брат случайно умер, а «хороший» теперь хочет поделить на ноль тех, из-за кого вся эта каша заварилась. Видимо их хозяин также повлиял на них своей тактикой и весь глобальный сюжет закончиться тем, что все умрут, а справедливость восторжествует над остатками павших. Но я зачем-то забежал вперед.
По всей этой работе у меня сложились двоякие впечатления. С одной стороны ширпотребность рассказа (в хорошем смысле) вызвала у меня зависть из-за того, что автор, по моему мнению, умеет делать рассказы, что нравятся большему числу потребителей. Это типичный анимешный сюжет, который очень легко «проглатывается», словно еда из фаст-фуда, что позволяет в кратчайшие сроки получить от него некоторое удовольствие. Однако с другой стороны классики внутри меня хором закричали: «Это не литература! Где душа? Где скрытый смысл? Где Сократ?». Зачем упомянули Сократа, я так и не понял, но общий посыл заключался в том, о чем я сказал в самом начале – все очень плоско. В этой работе не хватает какой-либо изюминки, которая дала бы ей шанс запомниться чуть больше чем никак. Да, в ней есть брутальные самураи, которые упорно ассоциируются с черепашками-ниндзя (они даже кажется тоже ГМО-шные, да?), есть красочно описанные флешбеки, есть не дурное описание сражений. Но все это сделано недостаточно сочно, чтобы порадовать мои извращенные вкусы.

P.S. “только из прорезей сочился жуткий красный свет” – это дети циклопа из X-Men? oO

Так, стоп, давай еще раз! (с)

Я кучу раз это перечитывал. Кучу - это где-то раз 14. И перечитывал не потому что мне понравилось, а скорее наоборот – я запутался в именах. Казалось всего три сосны, но и в них я умудрился заблудиться, упорно пытаясь понять, что же все же в этом рассказе происходит. Сначала мне казалось, что женщина спасала друга от сердечного приступа, а тут зашел кто-то еще и, увидев их, тоже вырубился. Потом я подумал что чувак, у которого был сердечный приступ, умер от того что по нему ударил адреналин, потому что узнал, что его любят. Сейчас я так понял, что Михаил вырубился от того, что застал свой предмет обожания в компании с непонятными Кириллом. На это раз, надеюсь, я все правильно догнал.
Самую большую проблему у меня вызвали имена и не раскрытые персонажи. В начале рассказа автор нам показал двух героев, не прямо назвал их имена и отношения друг к другу. А потом, в самом сочном моменте, оказывается, что в истории был еще один, третий персонаж - внезапный Кирилл. Причем Кирилл настолько незаметный, что я его осознал только на 6-ом прочтении. Думаю, именно эта несуразица с третьим персонажем не дала мне достаточно насладиться историей.
И вот теперь, когда я не могу больше перечитывать этот рассказ, я отзовусь так: мне понятно какую идею и непосредственно драму хотел рассказать нам автор, и у него бы это получилось, если бы он понятнее рассказал нам обо всех действующих лицах. Именно эта скомканость и непонятность помешала мне положительно отозваться о работе.

Кажется, под моими ногами чавкают чьи-то кишки. (с)

Два раза прочел. Спасибо, мне хватит.
Первым делом в глаза бросается мысль о том, что рассказ, кажется, планировался совсем о другом, так как внешний мир, описанный в нем в первых строках, намекал на то, что он должен сыграть важную роль в самом произведении. Но в итоге история пошла совсем с другим ракурсом, рассказывая нам о необоснованно жестоком палаче, странном заговоре и о людях которые оказались не в то время и не в том месте. Признаюсь, я больше заинтриговался теми крупицами общего сеттинга, предоставленными в начале произведения, и был несколько огорчен, узнав, что на самом деле мне расскажут о совсем локальных проблемах двух страдающих людей.
Когда я начинал читать весьма странно складывающуюся завязку, я начал думать что этот рассказ медленно пройдет сквозь мое сознание абсолютно не вызвав никаких эмоций. Но где-то на предложении «Тусклые лампы высвечивали ее лицо...» мои глаза расширились, и я начал внимательнее вникать в каждое написанное слово. Дело в том, что я особо помешан на передаче чувств и эмоций действующих лиц, так как во всех произведениях, что я читал и что мне понравились, эта часть всегда подавалась малыми крупицами, которые мне всегда доставляло выуживать из произведения. Здесь же, на моменте когда рассказ начал мне надоедать, внезапная эмоциональная передача пробудила во мне старого охотника за эмоциями, и я начал искать в тексте те самые моменты, которые могут во мне сгенерировать понимание чувств персонажей. Таких моментов было много, и я с неподдельным удовольствием вникал в каждый из них. Но вот, когда я дошел до того самого жесть-момента,... Хм... Наверное я могу это сравнить с питьем вкусного кисленького компота, на дне которого внезапно оказывается не приятный на вкус осадок, перед которым ты не успеваешь остановиться и выпиваешь все. Иными словами я был вынужден скривиться и почесать спину (ибо крюки меня таки задели). В последние слова после этого момента я оба раза не вчитывался, потому что мне казалось, что там простое завершение истории такого типа. Все же главным моментом в работе для меня была сама кульминация, которая так неожиданно предоставила мне не самые радужные ощущения.
Однако, не смотря на это, я тряхнул головой и с довольной ухмылкой уверенно произнес «Мне понравилось!». Может в этом проявляется мой скрытый мазохизм, но такой неожиданный эмоциональный перегруз меня очень порадовал и я готов хорошо отозваться о работе. Тут я нашел и свою изюминку, и относительно легкое повествование. Все что нужно для того чтобы Руд был доволен.

Прости, Марио, но твоя драма в другом замке.

Как и в прошлой работе меня больше заинтриговал сеттинг, но, опять-таки, мне его не раскрыли. Обидно. Но ладно, я пошел дальше и начал внимательно вникать, что мне тут пытается с грустными нотками в голосе рассказать наш дорогой заезженный некромант. Вначале я наперед понимал, что конкретно будет мне рассказано в следующем моменте, так как рассказ просто пестрит клишейными моментами, что вызвало у меня некоторую скуку. Но на моменте где говорилось про демонорождение, я замер, через мгновение перечитал еще раз предложение и... окончательно завис. Сходив выпить чаю и обдумав, что я сейчас прочитал, я взял в себя в руки и попытался продвинуться дальше. Однако на моменте с пауком мне пришлось пойти выпить уже чего по крепче. Ладно, пройдя эту часть, я, стиснув зубы, попытался не представлять на себе все веселости этой некромантской женщины (а именно так я в такие моменты поступаю... как идиот) и дочитать рассказ до конца. На этот раз все прошло удачно.
Да, волчонок, задел ты лысого Руда, после твоего рассказа я серьезно задумался перестать вникать в чувства персонажей. Но если серьезно, то, не смотря на свою жесть, рассказ получился пустоватым. Думаю, что мне было бы больше интересно почитать про отношения этих двух персонажей. Или про, пускай и заезженную, но всегда бурлящую историю борьбы любви с правилами этого мира. Может все дело в том, что автор был ограничен все таки темой конкурса, но это все равно не убирает во мне чувств, что рассказ должен акцентировать совсем на другом. Вероятно нужно было сильнее ткнуть читателя лицом именно в важные моменты рассказа, не отвлекая его интересными описаниями мира, персонажами и таким подобным. Да и сам тот момент стоило бы сделать более объёмным и сочным, так чтобы я не просто сходил чаек попить, а сразу ушел в запой.

P.S.
Из лога о прочтении:
«- А что случилось с Иеронимом?». Да мать твою, какая, блин, разница, что случилось с этим ронином?! Она родила чертового паука! ПАУКА КАРЛ!!! О__О

Кто-нибудь, убейте меня... =___=

Основная проблема в написании рассказа заключалась в том, что мой писательский навык покрылся двухгодичной пылью. Да, все верно, я не писал ничего подобного уже два года и смог хоть немного восстановиться только после общения со старыми знакомыми игроками в ФРПГ. Раньше писать у меня получалось намного лучше.
Второй проблемой оказался мой самый нелюбимый жанр – постапокалиптика. Уже со времен популяризации сталкера я почувствовал сильное отторжение подобного жанра, так как в нем было трудно создать интересный и насыщенный мир. Посему это направление творчества я не стремился в себе развивать, из-за чего сильно рисковал при написании работы на конкурс.
Следующая проблема оказалась в другой нелюбви к историям от первого лица. За свою жизнь я прочел только две книги с подобным ракурсом и обе меня напрягли ограниченностью информации получаемой от рассказчика. Всегда казалось, что в таких историях я что-то упускаю. И в этом рассказе тоже боялся что-то упустить.
Наконец четвертой проблемой оказалась внезапная неурядица в личной жизни, из-за которой эмоциональный окрас в рассказе разделился на две части – до события и после. Я боялся, что это будет очень заметно и в итоге может диссонировать голосующих, поэтому я даже думал не выкладывать свою работу. Хотя в итоге я плюнул на все и решил: будь что будет.
В итоге спасибо всем кто отозвался. Я попытаюсь учесть все замечания в следующей работе.
И да, я не могу писать короткие и не масштабные истории, это бич всех моих работ, посему звиняйте =\

Почему я вспомнил Пушкина? ОО

Я еще долго буду завидовать умению автора писать в разной стилистике речи. За свой опыт я пытался сделать что-то подобное только один раз: когда пытался переписать историю возникновения мира в библейском стиле. Не получилось. А у Нетти получилось, из-за чего придется, сдавливая в себе зависть, поздравить её с успехом.
Но если говорить обо всей работе в целом, то только как раз стиль написания в ней и задел. История пересказа из чужих уст о чужой судьбе чужому персонажу немного портит основное место действия, так как я не совсем понимаю, зачем нужно было все так усложнять? Хотя, скорее всего, потому что автор собирался поразить нас моментом о печальной смерти счастливой семьи. Ну ок, печальненько, и что дальше? =\ В целом ни сама драматичность ситуации, ни внезапные в ней моменты не заставили меня и бровью пошевелить, так как, думаю, я пропустил сквозь себя достаточно таких историй, чтобы спокойно на них реагировать. Может я уже стал слишком жестоким, может бездушным, но факт есть факт – такое бывает, и я этому не удивлен.
Читать было довольно легко и приятно, все благодаря интересной стилистике и редкой забавности при подборе слов («Ишь, только кричать и могёшь»). Однако в самой истории все-таки не хватает либо большей драматичности, либо большего акцентирования на том, что эта история таки печальна, и не надо пропускать её мимо ушей. Даешь больше давления на читателя!

Это же Сэм Фишер!

Не думаю, что рассказ получился драматичным, но уж точно в нем есть интересные моменты. Почему-то мне невольно вспоминается при прочтении «Радуга 6» Тома Кленси. В ней также основной акцент ставится на очень долгое и увлекательное планирование перед решительными действиями. Да, в рассказе всего один такой похожий момент, но именно его перечитывать мне доставляло больше всего.
На этом все прелести заканчиваются и возникают такие проблемы как недосказанность и непонятность. Подавляющее большинство событий у меня сильно ассоциировались с разными комп. играми, но не думаю, что это может дать заметный плюс этой работе. Можно конечно еще сказать, что раскрывать моменты в этом рассказе было неудобно, так как тогда он бы вырос до неимоверных размеров, которые явно были бы лишними в данной теме. Но все равно в таком случае нужно тогда делать в произведении меньше зависимостей от неизвестных событий и придать больше насыщенностей основному действию. Как минимум стоило хотя бы коротко объяснить, что за жезл, почему он стал символом власти и вообще раскрыть настоящую причину желания главного героя им завладеть.
Еще напоследок могу заметить, что в произведении довольно мало событий. Такое чувство, будто охранники ушли из внутренних помещений только для того, чтобы автору не пришлось описывать еще одну крутую выходку местного Сплинтер Села. А жаль. Я бы позвал охранников обратно, с ними было весело.