ТЕМА: НЩК!(или бредни новичка)

Воскресенье.

Закат.

Любая история должна начаться с вводного слова, так, кажется положено? Что ж, эта история, можно сказать, началась с крика. Крика, полного гнева и обиды на весь этот мир. Это был могучий вопль, сама природа прониклась, замерев на мгновение. Ветер стих, пожухлая трава прижалась к земле, катящийся комок перекати-поле притормозил, а пробегавший мимо броненосец, удивленно пискнув, поднял острую мордочку в ту сторону, откуда донёсся вопль на всю прерию, состоявший всего из двух слов:
- ТВОЮ МА-А-А-ТЬ!
- Что-то мне подсказывает, - протянул мой компаньон после минутного молчания, - что обладатель этой глотки очень сильно расстроен.
- Да иди ты! А я уж грешным делом подумал, что это любовные трели соловья.
Ирдвинг, так звали моего товарища, взглянул на меня, не поворачивая головы. По его взгляду может было и неочевидно, но он был раздражен (что случается не часто, обычно всё наоборот).
- Не самая лучшая твоя шутка, Тренд.
Тренд – это я. Моя фамилия, если быть точным. А зовут - Гарольд. Так моим старикам было угодно меня назвать.
- Согласен, но ты ведь не ждешь, что я буду таким же шутом, как и Ардет?
- Упасите предки.
- Упасите предки?! – Я не смог сдержать ухмылки. И кто тут шут после этого. – Забавно слышать такое от тебя. Ну, может, слетаешь? Посмотришь что там, о, великий предок?
Надеюсь, он уловит сарказм.
Думаю, здесь стоит приостановить на секунду повествование и рассказать о моем компаньоне чуточку больше.
Ирдвинг был особенным. И я имею в виду не только тот факт, что в общении со мной ему позволено больше других или тот факт, что ближе него у меня никого нет. Я еще подразумеваю его внешность.
Когда-то давно он был человеком. Две руки, две ноги, одна голова, а ещё до фига гонора и ни капли мозгов – как и у всех людей, ну, кроме последних двух пунктов. Я даже видел парочку его портретов. Как комок с перьями сам говорил, в своё время он пользовался большим успехом у женщин. И это на картинах тоже подчеркнули. На одной даже слишком – изобразив того в античном стиле. Ну, вы понимаете…
С тем красавчиком он нынешний не имел ничего общего. Росту он был сантиметров семьдесят «в холке» и весил на удивление много, даже для такой крупной птицы. Да, все верно, птицы, а точнее - ворона. Не в последнюю очередь он такой «благодаря» мне.
Но вернемся в прерию.
Ирдвинг расслышал сарказм и вернул мне его сторицей.
- О, с превеликим удовольствием, шкет.
Так, а вот это он зря. Я же до оскорблений не опускался. И ведь эта зараза пернатая знает, как я ненавижу, когда меня называют шкетом. Так ненавижу, что я готов взять его за глотку, ощипать, связать ему лапы и бросить койотам на ужин. Но привести столь злодейский план в исполнение я не успел. Язва уже взлетела, не забыв при этом заехать мне крылом по лицу.
- Не отставай! – велел он, набирая высоту.
А я пошёл следом. Держа руку рядом с рукоятью револьвера.

* * *

- Чёртова повозка! Чёртова кобыла! – ругался человек, втаптывая отлетевшее от телеги колесо всё глубже и глубже в землю. Ругался так громко, что слышно было не только мне с моего наблюдательного пункта, но, пожалуй, и на десяток миль вокруг. – Будь проклят тот день, когда я получил в наследство этот тарантас! Спасибо, дядя, за подарок! Он у меня уже стоит вот где, чесслово!
А меж тем, ритуальная пляска перед гужевым транспортом продолжалась.
Забавный человечек подбежал к лошади, взял за удила и потащил на себя, не забывая при этом называть непарнокопытное «тупым животным» и «сырьем для мясокомбината».
«Тупому животному», разумеется, такое обращение не нравилось. Животина брыкалась, фыркала, недовольно ржала и ни в какую не хотела идти вперёд. Вскоре человек бросил это дело, и лошадь, ещё разок фыркнув в лицо хозяину, вернулась к тому, от чего её бестактно оторвали – к обеду, состоявшему из редкой в этих краях сочной зелёной травы.
Что до человека, то сдаваться так просто он был не намерен. Мужик подбежал к заду телеги, туда, где не хватало колеса. Приподнял повозку, на сколько смог (если честно, если он её и смог поднять, то мне с холма, где я наблюдал за разворачивавшейся картиной, было не заметно), а другой рукой попытался дотянуться до колеса. Бесполезно, до него было слишком далеко. Ногой тоже не дотянешься, как ни старайся.
И тогда-то хозяин повозки ощутил, что его наследство весит больше нескольких килограмм. Он вцепился в неё обеими руками в попытке удержать хотя бы ещё несколько секунд. И при этом грозился вот прямо на этом самом месте ежа родить. Против шерсти.
- М-да, занимательное зрелище, – прокомментировала птаха с ветки сухого дерева. Словно зажравшийся критик с балкона театра на показе комедии абсурда.
- И не говори, – неопределённо согласился я с ним.
- Похоже, парню не помешала бы помощь…
- Похоже на то…
Я затылком почувствовал, как он на меня выжидающе смотрит.
- Ну?
- Что «ну»?
- Ты ему помогать собираешься, или как?
- Шутишь, что ли? А если у него там ствол? Ты сам видишь, какой он нервный. Он ведь на вопрос: «Как поживаете?» сперва выстрелит, а потом уже ответит: «Спасибо, не жалуюсь, а вы?»
- Поверь мне, даже если бы у него и была пушка, он не стал бы в тебя стрелять, – кишка тонка. Такие, как он, не стреляют.
Несмотря на то, что у пташки глаза лучше моих, на слово верить я ему всё равно не буду, он меня не раз уже так подставлял.
- Спустись и помоги ему. Мне уже осточертело по этой голой земле тащиться.
- Тебе? У тебя крылья есть.
- Во-первых. Длительные перелеты в моем возрасте не желательны. – Ага, как же, поверил. – А, во-вторых. Я все равно не смогу улететь далеко, потому что, благодаря кое-кому, не будем называть имен, я с этим кое-кем Повязан. И если бы не он…
- Только не это… - Ирдвинг снова оседлал своего любимого конька. Сейчас он начнет обвинять меня в том, что в шкуре ворона он только по моей глупости и утверждать, что страдаю я от его общество только по своей вине. Нет уж, увольте. - Ладно, иду я, иду! Только заткнись.
Хотя правильнее надо было, наверное, сказать не иду, а качусь – тропинки, что вела бы с холма, не наблюдалось. Поэтому пришлось съезжать, скользя сапогами по склону. В какой-то момент моя нога соскочила, и я проделал оставшийся отрезок пути на самом мягком куске своей шкуры. Думаю, я выругался вслух, и не раз, пока меня крутило. А кого стесняться-то? Местность же безлюдная.
Приземление тоже было не из приятных – почти весь удар пришелся на спину, но и затылку досталось. Молодчина, Гарольд. Теперь возница, если он не сильно увлекся втаптыванием отлетевшего колеса в пыль, теперь точно знал, что он здесь не один. И, по идее, он сейчас должен был что-то предпринять. Но почему-то не спешил. Рискуя лишиться головы, я приподнялся, - чтобы увидеть только повязку и нервничающую кобылу. А владельца что-то нигде видно не было. Ладно, о нем я потом побеспокоюсь. Сперва надо было успокоить животное.
Правой рукой я крепко взялся за уздечку. С минуту пришлось повозиться. Когда лошадь оставила попытки вырваться, я положил левую ладонь ей на морду.
- Ну, тише, девочка, тише. Я тебя не обижу…
Нежное обращение и ласка должны были сделать свое дело. Но я решил подстраховаться и мягко дотянулся до ее сознания. Должен сказать, что это оказалось немного проблематично. В отличие от пернатого, кобыла сопротивлялось. Пришлось надавить сильнее, чтобы донести до нее мысль: «Я не хищник» И у меня получилось. Я почувствовал, как тревога отпускает лошадь и сменяется легким дискомфортом. По крайней мере, я теперь для нее свой.
Очередь теперь за парнем… Да куда же он мог деться?
- Посмотри под фургоном.
Я послушался совета птицы. Хозяин действительно оказался там, где и предполагал Ирдвинг. Лежал на животе и ждал меня.
Ну, в смысле не меня лично. Я имею в виду, что он был наготове. И смотрел на меня через прицел двустволки.
Если вас в детстве хорошо воспитывали, то вы должны знать, что с любым человеком при первой встрече надо вести себя вежливо. А с человеком, который держит вас на мушке и который в любую секунду может снести вам полголовы, надо проявить максимум вежливости.
- Э-э-э… привет.
Я попытался изобразить на лице хоть что-то, похожее на дружелюбную улыбку. Видимо, получилось не очень, раз парень взвел курки.
- Ну-ка руки, так, чтоб я их видел!
Вы, думаю, понимаете, что неповиновение в такой ситуации ведет к летальному исходу. Я это понимал прекрасно и потому подчинился.
- Слушай, может, поговорим, а? Да ты вылезай, я тебе ничего не сделаю.
«Угу, еще кто кому сделает», - мелькнула у меня в черепушке отнюдь не моя ехидная мысль. Нет, ну вы только подумайте, моя жизнь висит на волоске, а этой пернатой заразе лишь бы в сарказме практиковаться.
Когда стало понятно, что птаху слышу только я, и после нескольких попыток свидетелей наших бесед упрятать меня в ближайшую психушку, мы с Ирдвингом договорились в присутствии посторонних разговаривать мысленно. Ученные, кажется, называют это мудреным словом «телепха-аппатия», что ли…
Мне больше нравится – «мыслеречь» И ведь произнести его куда проще, не находите?
Парень мне нисколько не поверил, но из-под телеги вылез. Ствол охотничьего ружья 12 калибра он и не подумал отпустить, все так же держал в опасной близости от моего лица.
- Ты кто такой?
- Друг. – Ну а что еще я мог ответить ему в такой ситуации?
- Неужели? – Парень смерил меня оценивающим взглядом. Оглядел, начиная с сапог и заканчивая шевелюрой, которая его внимание особенно привлекла. С ней что-то не так?
…
Да нет, лохматая, как всегда, и всё ещё чёрная, с недавнего времени.
Впрочем, я тоже, воспользовавшись возникшей паузой, постарался его как следует рассмотреть.
Сапоги для верховой езды без шпор, разношенные джинсы, обычная клетчатая рубашка, поверх которой - кожаный жилет-безрукавка, и матерчатая кепка, надвинутая на самые уши (кстати, самих ушей я за его знатно отросшими паклями не заметил, да и не настолько это важная деталь, чтобы на неё обращать внимание). Примерно ему было лет двадцать, может, чуть меньше, - в сумерках было нелегко определить.
- Что-то мне морда твоя не нравится, друг. Топал бы ты отсюда.
- Если я «потопаю отсюда», как ты выразился, то ты тут со своей повозкой застрянешь надо-о-олго. Тебе, похоже, не помешала бы лишняя пара рук, приятель.
- Как-нибудь справлюсь.
- Сомневаюсь. Если, конечно, ты не отрастишь себе по-быстрому вторую пару. И лучше бы тебе начать отращивание прям сейчас. Не хотел бы я на твоём месте тут на ночь застрять.
Он молчал. Знал, что я прав, но признавать не хотел. А может, просто раздумывал: пристрелить меня, такого говорливого, или стоит обождать, – ведь говорим же просто, я ему никак не угрожаю.
- Чего тебе надо?
- Мне? Да почти то же, что и тебе, – убраться отсюда подальше. Мы бы вполне могли помочь друг другу.
Парень задумался, опустил обрез. Отлично, значит, он мне доверяет. Я сделал шаг ему навстречу… И оказалось, что я это зря. Два дула уткнулись мне в живот.
Нет, всё-таки не доверяет.
- Ты куда это?
- Эм… ну, я…
- Пушку.
- Чего?
- Пушку дал сюда, быстро! И без резких движений.
«Так быстро или без резких движений? Ты для начала определись, парень», - нечто вроде подобной колкости уже было готово сорваться с моего языка, но я сдержался. Вытащил револьвер и протянул его хозяину телеги.
- Армейский? – Парень взялся большим и указательным пальцами за рукоять.
- Модификация. – Было бы куда разумнее в такой ситуации держать язык за зубами.
- Ствол удлинён… Переломный механизм экстракции… Рукоять ты уже сам заменил, да? Хмм… Хороший уравнитель. Откуда он у тебя, приятель?
Я уже собирался напустить туману, рассказывая о том, как я его нашёл на трупе офицера одного из Домов на поле боя пару лет назад. Тогда не пришлось бы объяснять, почему такие шестизарядники, как у меня сейчас, нельзя найти в розничной продаже.
Но до этого не дошло. Наш, без сомнения, занимательный разговор был прерван самым грубым образом. Вдали завыли. На первый взгляд могло показаться, что это был вой умирающей от голода стаи волков. Но только на первый взгляд.
Нет, всё было куда хуже. Этот вой был искаженным, полным злобы, со странным эхом, похожим на металлический скрежет. Обычная волчья глотка не способна на такое. И мы прекрасно знали, кто способен.
Ирдвинг со своего насиженного места вернулся к сквернословию, кобыла испуганно всхрапнула. Хозяин повозки, не сказав ни слова, отдал мне револьвер, я же молча опустил пушку в кобуру, с взведённым курком.
- Хмм… Думаешь, успеем вытащить, партнёр? – Я понял, что парень говорит о повозке.
- Попробовать стоит, ты так не думаешь… партнёр?

* * *

- Раз… Два… Три! Ых!
- Йие-е-ех!
Повозка неохотно поддавалась нашим попыткам чуть-чуть приподнять ее деревянную персону.
«Э-э-э, Гарольд, они…»
- Заткнись, и без тебя слышу! Э, нет, приятель, это я не тебе.
- Еще раз! Раз… Два… Три! Уффф!
- А-а-аргх!
Задние колеса (вернее, одно колесо и одна ось) в неуверенности зависли над землей. На голодный вой под самым ухом мы пытались не обращать внимания.
- Ага, погоди я сейчас! – С этими словами парень метнулся к колесу, оставив меня в одиночку удерживать тяжеленный тарантас.
- Да ты не торопись. Я подержу пока, – сказал я ему вслед, сквозь сжатые до скрипа зубы.
Парень к делу подошел правильно. Понимая, что на своем горбу колесо ему не дотащить, он довольно быстро подкатил его к телеге и поставил на голую ось. Двух ударов ногой по идее должно было быть достаточно, чтобы колесо не решило снова погулять.
Я с облегчением бухнул повозку о землю. Вот только перевести дух парень не дал.
- Залезай, живо!
Хозяин повозки довольно быстро обежал свою собственность и вскочил на козлы. Я, конечно, слышал, что страх и желание жить дают хорошего пинка в качестве ускорения. Но не так, чтобы в воздухе зависли облачко пыли и свист, напоминающий визг пули.
А вот моя нерасторопность меня же и сгубила.
«Гарольд, сзади!»
Револьвер буквально влетел мне в руку, я развернулся на сто восемьдесят градусов и… и понял, что не успею нажать на спуск. Я увидел летящую на меня большую черную тушу, - так близко, что я мог по достоинству оценить ряд острых зубов с большими резцами, точь-в-точь как у крысы. Всё, что оставалось, - это хотя бы попытаться заслониться руками и молиться, что тварь не успеет вцепиться мне в глотку. На этот раз мне повезло. Зверь сбил меня с ног и придавил сверху передними лапами, но и сам напоролся шеей на незамысловатый заслон из скрещенных рук. Все по сценарию. Но кто ж знал, что эта зараза будет весить за сотню кило?!
С секунду мы буравили друг друга взглядом. И должен признать, что эту игру в гляделки он у меня выигрывал. Ну, ещё бы, у него, как-никак, две пары глаз было. Две пары кроваво-красных глаз, которые смотрели на меня с убийственной ненавистью.
Мне всего дважды приходилось сталкиваться со зверюгой, похожей на эту. Варг. Милая зверюшка, странная помесь волкодава и крысы, перед которой даже страдающий бешенством волк будет выглядеть как игривая болонка. Небольшие уши, наподобие крысиных, были плотно прижаты к голове, а длинный голый хвост взбесившимся бичом хлестал по земле, выбивая брызги песка. Про глаза и зубы я, кажется, уже успел упомянуть.
О-очень милая тварюшка – демонстрация того, какое у матери-природы извращенное чувство юмора. А может, она и ни при чём, а поливать грязью стоит какого-нибудь чокнутого алхимика, жившего еще до Исхода. Что ж, если это так, надеюсь, он был первым, кому эти милые песики перегрызли хребет.
А сейчас эта тварь перекусит горло мне, если я не соберусь и не сделаю что-нибудь.
Я колебался всего пару мгновений, и не потому, что мне было жаль уродца, вовсе нет, просто боролся с отвращением. И я едва не проморгал тот момент когда он попытался вцепиться мне в горло. Одной рукой я схватил варга за по-волчьи вытянутую морду, другой - за загривок, надавил и резко повернул в сторону на девяносто градусов. Может, эта бестия и была мутантом, но могучая шея уродца сломалась с неприятным хрустом, как и любая другая, разве что пришлось приложить чуть больше усилий. Бездыханная туша твари повалилась мне на грудь. А я уже говорил, что она неприлично много весила? Чертыхаясь сквозь стиснутые зубы, мне удалось спихнуть с себя зверя и умудриться не потерять, свой обед – запах от туши был просто непередаваемый. Ну а чего я хотел? Крыса, как-никак.
Думаете, на этом все кончилось? Да как бы не так!
Во мраке были отчетливо видны глаза еще несколько зверей. Я сбился на тридцать второй паре глаз, а это, как минимум, восемь особей.
Восемь особей, которые со всех лап бежали сюда.
Как мне кажется, самое время было дать деру.
- Гони, партнер! – я ударил пару раз в деревянный бок повозки и взлетел на козлы. – Ходу! Ходу!!!
Парню не нужно повторять дважды. С криком «Хи-йа!» он стеганул кобылу, и та взяла разбег, не меньше нашего желая оказаться как можно дальше. Повозка ускорилась, но недостаточно, чтобы оставить крыс-переростков позади.
- Они нагоняют! – крикнул хозяин повозки.
- Да вижу я! – Даже для волков эти мутанты бежали слишком быстро. Ну и потом, повозку парня по-хорошему, должны тащить два молодых и здоровых вола, а не одна пожилая кляча - Держи ровнее.
Отбросив здравый смысл и верещание внутреннего голоса, не устававшего повторять: «Ты чего творишь, придурок!», я залез с ногами на скамью, встал в полный рост и, как можно крепче схватившись за брезент, нацелил револьвер на приближающуюся стаю.
Не хочу хвастаться, но я далеко не посредственный стрелок. Однако и у меня возникает трудность со стрельбой в трясущемся тарантасе, по черным тушам, в сумерках, когда единственный ориентир - искорки красных глаз.
Я нажал на спуск, револьвер с ревом изрыгнул пламя, пуля с визгом ударила в песок им под лапы, не причинив никакого видимого вреда. Даже не напугал. А затем я услышал испуганное ржание, и повозка резко вильнула влево.
Только благодаря чуду и рефлексам, под руководством которым я вцепился в тент мертвой хваткой, я остался хоть одной ногой в повозке, а не кувыркался в пыли.
- Ровнее держи, кому говорю!
- А я что, по-твоему, делаю?! – огрызнулся парень, еще крепче вцепившись в вожжи.
Я не стал отвечать на выпад, стая варгов – вот что заслуживало сейчас куда большего внимания.
От второй пули толку было еще меньше – прошла слишком высоко над их головами. И только на третий раз кусочек свинца попал туда, куда мне было нужно. Одна из бестий неестественно выпрямилась на задних лапах, устремив взгляд в небо, чтобы затем грохнуться мордой о землю и больше уже никогда не встать.
Что ж, начало было положено, только вот их там было еще порядка дюжины.
Еще три нажатия на спуск без какого-то особого результата – я смог достать только еще одну бестию и то, не смертельно, в ногу. Стая даже не заметила утраты, упрямо продолжая сокращать дистанцию.
- Твоя кляча может скакать быстрее?! – зарычал я, вернувшись на свое место на козлах – надо было перезарядить револьвер.
- Не может, она и так уже на пределе… Берегись!
Я не увидел, но почувствовал, как в меня метят, собираясь вцепиться зубами. Если бы я не прижался к парню (в тот момент я это позором не считал), вырвавшийся вперед варг закусил бы моей ногой, а не вцепился мертвой хваткой в дерево скамьи и не скреб по ней передними лапами, пытаясь забраться. Я уж пожалел тратить патронов на эту заразу, как и не стал доставать нож из-за голенища сапога. Всего-навсего от всей своей черной бродячей души врезал бестии по носу рукояткой пушки.
Произошло то, чего я и ожидал: от боли тварь разжала хватку и вывалилась из повозки. Но вот чего я не ожидал, так это того, что она упадет прямо под колеса. Наехав на тело, повозка высоко подпрыгнула и опасно накренилась влево, встав на две оси.
Если до этого все те минуты, что мы пережили с парнем, можно было, мягко говоря, назвать неприятными, то те секунды, что мы провели в повозке, вставшей на два колеса, я не мог охарактеризовать иначе, как словом:
- Че-е-е-е-е-е-ерт!
Возница был со мной не согласен. Он эти секунды оценил другим словом, вернее сказать, целым выражением. Куда более красочным. Повозка встала обратно на четыре колеса, тяжело грохнув о землю, раньше, чем мы успели взаправду испугаться… и испортить последние штаны.
С благодарностями леди удаче за то, что она так добра ко мне, я решил повременить: пять камер в револьвере все еще пустовали.
Должен сказать, что это была моя самая долгая перезарядка после моего первого раза на стрельбище. Повозку трясло и подбрасывало на каждой кочке. Два патрона я выронил, а их у меня осталось не так много, чтобы ими можно было швыряться.
Когда я закончил, в револьвере было четыре патрона. И получалось, что это были последние.
Вот непруха. Не останется даже на то, чтобы застрелиться.
А как там варги? А с ними все в порядке – некоторые из бестий уже поравнялись с задними колесами телеги. Ну хоть, что-то радует – с такого расстояния я уж постараюсь не промазать.
Только, одна просьба: не трясите повозку. Только не трясите, бога ради, прошу.
Так, выдохнуть, задержать дыхание, прицелиться и…
Четыре выстрела прозвучали как один. Четыре вспышки озарили ночь как одно небольшое солнце. Четыре туши мутантов упали рядом друг с другом, не сумев добежать до вожделенной добычи самую малость. Четыре последних патрона ушли слишком быстро, сделав револьвер абсолютно бесполезным.
У меня оставалось только одно средство против этих крысолаков. И вы даже не представляете, какая жаба меня душила использовать этот джокер.
И, слава богу, мне не пришлось. Я уже наполовину достал свою последнюю линию защиты, когда раздался вой, еще один. Но на сей раз он сильно отличался от того, что нам довелось слышать раньше. Это был вой матерой твари, вожака, который жестко приказывал, требуя беспрекословного подчинения.
И варги подчинились. Не смея ослушаться, стая заложила крутой вираж и помчалась в противоположную от нас сторону. Самое время было задать вопрос: «Ну и что это, черт возьми, только что было?»
- Что там? Что произошло? – спросил парень со своего места, не сводя глаз с дороги.
- Кажется, они отступили, – пробормотал я, глядя на удаляющихся в ночи мутантов.
Трудно было поверить, что все закончилось так просто. Однако пришлось.
Ощутив, что опасности больше нет, кобыла сама перешла на шаг – отдышаться. Мы, конечно, с парнем не так сильно устали, но перевести дух после такой бешенной скачки не мешало бы.
Досадно, правда, что дошло до пальбы. У меня вообще патронов не осталось, а кто знает, сколько нам еще пилить до цивилизации.
- Фух, еще бы чуть-чуть и… - Парень неопределенно махнул рукой у себя над головой, мол, и так понятно, что бы последовало за этим «и» - Спасибо тебе, приятель. Если бы я на тебя не наткнулся, то сейчас бы…
Видимо, парень слегка подзабыл, что это я на него наткнулся, не говоря уже о том, как он помирал от счастья встретиться с дружелюбным путником в этом богом забытом краю. Но у меня не было ни сил, ни желания его поправлять.
- Эй! – Парень хлопнул меня по плечу, пытаясь привлечь к себе внимание.
Ну что ему еще было нужно?
Он смотрел мне в глаза, протянув руку.
- Фелис
- Что?
- Фелис Чепмен, меня так зовут.
Ах, вот оно что!
Поздновато спохватившись, я пожал ему руку.
Чепмен, значит… Понятно.
- А я, Гарольд.
- Гарольд?
- Да, просто Гарольд.
- Гхм… Как скажешь…
Конечно, невежливо укрывать от собеседника свое фамильное имя, если он сам назвал свое. Однако назовись я полностью - и не избежать мне новых проблем. Так что, обойдется только и этим. Для моего и его блага тоже.
Вот, собственно, так в воскресенье вечером я познакомился с Фелисом Чепменом. С которым мне предстояло путешествовать целую неделю. И должен сказать, если бы я составлял рейтинг, то эти семь дней определенно вошли бы в десятку худших в моей жизни. Но тогда я этого еще не знал. Тогда я ехал в одной повозке с очень болтливым попутчиком, которого слушал краем уха, навстречу новому дню, сквозь еще молодую ночь.
Хотя, стоп! А я никого не забыл?
«СТОЯТЬ, ШКЕТ! Стоять, кому говорю! Бросить меня там решил, да? Вот, ты от меня так просто отделаешься! Да остановите вы кобылу, клевать вас в ухо, я уже запарился крыльями махать!»
Ну, разумеется. Как я мог?
Теперь бы не забыть, что, когда кое-кто подлетит достаточно близко, его надо будет ощипать и живьем замариновать. Чтобы потом зажарить с травами и приправами на медленном огне.

Конец Пролога

Я ненавижу этот сон. Ненавижу связанные с ним воспоминания.
Мне опять восемь лет. На улицах крепости снова поздняя осень. Холодный, пронизывающий ветер – предвестник скорой зимы – заставляет мое тело дрожать и покрыться гусиной кожей. Я дышу на пальцы. На свои тонкие пальцы с грязными ногтями. Пару раз сжимаю и разжимаю кулаки, пытаюсь разогнать кровь. Сейчас мне нужно, чтобы ладони оставались теплыми – с дубовыми пальцами я не смогу залезть даже в карман одного из тех лабухов, что сейчас шастают по улицам в пятницу вечером. Вот уже несколько часов я наблюдаю за прохожими из своего укромного местечка в переулке. Ищу подходящую «рыбку». И я нашел ее… или мне так казалось.
Эльф в крепости – нечастое зрелище, особенно такой, не скрывающий остроты своих ушей, длинноволосый, как это принято у них в племени, в зеленой рубашке, украшенной перьями и полосками сыромятной кожи. Создавалось впечатление, что он в своих укороченных штанах, заканчивавшихся чуть ниже колен, и мокасинах вообще не чувствует холода. Конечно, на ноги были еще привязаны обрубки шерсти, но этого недостаточно, точно могу сказать. Куда более странным было то, что никто не обращал на него внимания. Вы можете себе это представить? Эльф, при всем параде, прям как те, что были нарисованы на обложке грошового романа, который мне посчастливилось когда-то стянуть, ему только не хватало лука и головной повязки с перьями. И он идет сквозь толпу, словно так и должно быть. Тут явно не обошлось без колдовства, о котором так много слухов. Так мне казалось. А еще, не знаю почему, глядя на его гордый профиль и правильные черты лица, я чувствовал, как меня пробивает озноб, даже больше, чем от ветра. Было в нем нечто устрашающее.
Будучи уверенным, что у него должно быть что-нибудь ценное, я медленно пошел за ним. Когда представится случай - сорвусь на бег, схвачу кошелек и скроюсь в первом попавшемся переулке. И случай представился. Но эльф оказался быстрее. Мое запястье сдавили словно тисками. Еще никогда я не видел кого-нибудь настолько быстрого.
- Это не твое, – произнес эльф властным голосом, хотя его лицо оставалось совершенно спокойным. В его глазах не было ничего, что хоть отдаленно было бы похоже на ненависть. Он смотрел на меня, как на муху, упавшую в пруд, не в силах взлететь на намокших крыльях. Это раздражало.
- Пусти меня! – Я попытался вырваться из его захвата, но сделал только хуже. Эльф еще сильнее сжал мне руку.
- Это не твое, вор, – повторил эльф, все в той же спокойной манере. Я все равно, что со статуей разговаривал, хотя нет, статуя более щедра на эмоции.
Я попался. Не было смысла это отрицать. Но ведь я не успел стянуть, так что, может быть…
- Пожалуйста, добрый господин, смилуйтесь, – затянул я давно заученную фразу, которая с переменным успехом спасала мне шкуру. – Я ничего не ел три дня. Не выдавайте меня страже, умоляю.
Но эльф не слушал. Ему вообще было плевать, что я там плету. Все еще удерживая мою руку в захвате, он склонился надо мной. И теперь я мог смотреть в его глаза, не поднимая головы. Но мог - не значит хотел. Мне было не по себе от того, как он рассматривал меня своими глубокими зелеными глазами. То были глаза не человека, но хищника, подмечавшие все: как я держусь, как стою, как выгляжу. И в тоже время у него на лице отразилось что-то наподобие интереса и самая малость удивления – как если бы та муха, что должна была еще мгновение назад утонуть, взяла и выпила всю воду.
Эльф бесцеремонно сцапал меня за щеки и подбородок, повернув мне голову до боли вправо, а затем влево. Он как следует рассмотрел мое лицо.
- Интересно… Как тебя зовут, вор? – спросил остроухий, когда ему надоело крутить мне голову.
- Гарольд, – буркнул я, разминая стонущую шею. – Чего смеешься?
То, что было на лице эльфа, слабо походило на улыбку. Так, линия губ просто слегка скривилась. Но я точно знал, что он смеялся. Не в первый раз смеются над моим именем… и не в последний. Я должен бы уже привыкнуть, но не могу.
- Твои сородичи дали тебе сильное имя. Очень сильное для неудачливого вора. – И это я тоже уже слышал. – У тебя есть дар… Гарольд. Если ты устал от такой жизни, то ты пойдешь со мной. И, возможно, я укажу тебе путь.
- Да иди ты сам! – рявкнул я, попытавшись снова высвободить руку.
Но это было ни к чему. Он сам ее отпустил, со словами «как пожелаешь».
И он пошел дальше. У него наверняка были дела куда важнее, чем разговаривать с оборвышем.
Я мог просто дать ему уйти, раствориться в толпе и больше никогда не увидеть этого странного эльфа. Но я догнал его. И тем самым сделал выбор, который перевернул всю мою жизнь. А если бы я знал, что меня ждет, - поступил бы иначе? Позволил бы я ему уйти? Если бы знал, что умру…

Понедельник.

Утро.

Запах жареных бобов – вот что спасло меня от дальнейшего просмотра картинок из моего далеко прошлого. Я открыл глаза и первое, что увидел, – белый брезент над головой, прохудившийся в паре мест. Чем и воспользовалось яркое утреннее солнце, просочившись внутрь и осветив весь тот хлам, что Фелис вез в своем фургоне.
Через два часа, после того, как мы сбежали от четырехглазых крысолаков, мы наткнулись на ферму. Вернее на то, что от нее осталось. А видок был плачевный: остов дома, только стены да пустые глазницы окон, и совсем скромный надел земли, на котором даже сорняки уже не росли – самая, что ни на есть, берлога бедного фермера, посреди неизвестности.
Что же стало с хозяином, можно было только догадываться. Может, он махнул на все это рукой и направился в другие края попытать счастья. А может, никуда и не уезжал, лежит где-нибудь неподалеку, присыпанный сухой землей.
В любом случае, остов дома был единственным напоминанием о том, что здесь тоже когда-то жили и орошали землю своим потом и кровью, словно памятник… или большое надгробие, кому как нравится.
От идеи Фелиса спать в четырех стенах с мириадами белых светлячков над головой я отказался, решив, что сегодня я буду спать в фургоне, под импровизированным потолком.
За все дни, что я провел в глуши, я столько насмотрелся на усыпанное звездами ночное небо, что уже просто хотелось… ну, разнообразия что ли.
Насчет часовых мы тоже особо не задумывались. Прошлой ночью мы слишком сильно устали, что бы даже оговорить, кто будет дежурить первым. Да и потом, я уже решил назначить Ирдвинга дежурить. Пернатому все равно сон не нужен, даже если он твердит обратное. И поскольку он меня не будил (о том, как Ирдвинг меня вырывает из сна, я вам, пожалуй, потом расскажу), можно было с уверенностью говорить о том, что остаток ночи прошел спокойно. Когда моей жизни, что-нибудь угрожает, Ирдвинг шутить не любит. Поязвить – пожалуйста. Но под удар он меня никогда не подставит. Если мне оттяпают башку, то и пернатому не поздоровится. Ирдвинг по этому поводу любит говорить, что мы двое – «повязаны», и не перестает в этом винить меня. А как по мне, так это судьба-мерзавка виновата, ради шутки одарив меня пернатым мозготравом. Наверняка она заходится смехом, стоит ей вспомнить, как гаденько она в своё время подшутила над одним одиннадцатилетним олухом.
Я вылез из-под одеяла, насквозь пропахшего конским потом (наверное, от одежды теперь запах не лучше), и на полусогнутых выполз из фургона. Судя по высоте солнца, было десять часов утра, может одиннадцать.
Фелиса я нашел там же, где он и продрых все это время – внутри развалин дома. Не особо заморачиваясь, он и костер развел на том же месте. Даже приспособил сверху небольшую сковородку, где сейчас шкворчали бобы в собственном соку.
- Привет, партнер, – обратился ко мне парень, стоило мне появится в дверном проходе… Ну, или вернее, в том, что от него осталось. – Как ты сегодня?
- Хорошо, спасибо. А ты?
- Не жалуюсь. Не в последнюю очередь благодаря тебе. Присаживайся, завтрак почти готов.
В лучах утреннего солнца я смог куда лучше рассмотреть своего попутчика.
Он был молод, крайней молод (боже, говорю прям как старик какой), но сколько ему точно было я сказать не мог. Где-то меньше двадцати, я думаю. Слегка вздернутый кверху нос и зеленые глаза с желтым отливом, каких мне раньше никогда не доводилось видеть. И вряд ли увижу где-нибудь ещё, по крайней мере, среди людей. Ещё одна интересная деталь – он всё не снимал свою клетчатую кепку, так и сидел в ней, нахлобучив на уши. У меня возникло подозрение, что он в ней даже спит.
- На, держи – Парень протянул мне миску с завтраком, которую я с благодарностью принял. – Давно в дороге?
- Пару месяцев уже. - Если прохожий в городе предпочтет спросить у вас «как поживаете сегодня?», чтобы завязать разговор, то путник к этому добавит «давно ли в пути?». Время вне городов и цивилизации не играет большой роли, тут все измеряется пройденным путем. – Ну, а ты?
- Ну, где-то третий день. Возвращаюсь с ярмарки.
- Везешь припасы?
Фелис помотал головой, слегка улыбнувшись.
- Не совсем, везу выручку.
- Так ты торговец?
- Помаленьку. Покупаю, что можно купить, продаю, что нашел и что могу продать. Я уже второй, кто занимается этим в моей семье. До меня был дядя. Он был одним из немногих, кто снабжал наш поселок всем необходимым. - Парень с гордостью взглянул на свой фургон. – От него-то мне и достался этот разваливающийся по частям тарантас. А вместе с ним и обязанность. Работа не из легких, конечно, но я не жалуюсь. И потом, дома меня все уважают. А через пару месяцев я еще и женюсь на первой девушке в нашем поселении.
Женится? Да он немногим старше меня. Сколько же ему тогда на самом деле?
- И давно этим занимаешься?
- Уже… лет восемь думаю.
- Лет восемь?
- Ну да, а что?
- Да не, ничего. – А по виду и не скажешь, что больше двадцати. Даже если он получил тарантас в двенадцать… Да не, бред какой-то, ну кто в здравом уме доверит двенадцатилетнему пацана отправиться на торжище от имени всего поселения… Хотя, чего это я? Не об этом я сейчас должен беспокоиться.
- Должен сказать, ты на удивление разговорчив с незнакомым человеком, Фелис. Или ты по утрам всегда такой?
- Видишь ли, у нас не принято скрывать что-либо от человека, которому собираемся доверить свою жизнь.
Мне совсем не понравилось, как это прозвучало…
- Что ты имеешь ввиду, партнер?
- Я хочу тебя нанять, Гарольд.
Так и знал.
- Нанять? Меня?
- Ты ведь Скиталец? Верно?
- Верно. – Не было смысла отрицать очевидное. Он бы все равно догадался, стоило бы ему взглянуть на мое пальто. Правда, он догадался об этом раньше, чем я ожидал. Наверное, стоит кое-что разъяснить. Скитальцы – это группа исследователей, разведчиков, которая возникла в первые годы после двадцати лет забвения. Именно они составили первые карты изменённого континента после Исхода. Когда пробудилась знать, скитальцы присягнули на верность одному из двенадцати домов. И сейчас это одна из самых известных и влиятельных группировок на материке, которых можно узнать по пальто черного цвета с вкраплениями золотого. Хорошо хоть он не мог вспомнить, где раньше мог видеть мое лицо, хотя и пытался – вон он как на меня пристально смотрел.
- Тогда я могу нанять тебя в охрану?
- Ну… - Кодекс Скитальцев ничего не имеет против того, чтобы член Общества подрабатывал на стороне. Если только скиталец не находится в Паломничестве. А я был как раз из таких. Но скажи я ему об этом - и Фелис точно поймет, кто перед ним на самом деле, и уж проблем тогда я точно не оберусь.
Торговец мои раздумья истолковал не совсем правильно.
- Всего на пару дней, прошу, пока я не доберусь до дома. Я заплачу, и даже ничего не буду брать с тебя за еду.
А ладно, черт с ним, можно подумать я в первый раз нарушаю Кодекс. К тому же деньги мне были действительно нужны.
За разговором моя порция бобов успела заметно остыть, но в рот взять все равно можно было.
- Знаешь, если я буду твоим охранником, то не надейся, что я за работу возьму еду, даже если она будет настолько вкусная.

День

- И не думай, что ты сможешь задобрить меня чем-либо из твоих товаров. Даже если мне это ничего не будет стоить.
- Тогда, может ты положишь шляпу, откуда её взял?
- Нет, ты что, партнер? Она мне нравится.
В качестве первого взноса и платы за спасение от варгов я взял шляпу из его запасов. Это была фетровая шляпа с длинными полями близкого к черному цвету. Спереди красовалось изображение: подкова, оливковая ветвь и две перекрещенные сабли – эмблема пятой вольнонаемной кавалерии Но я все еще сомневался, стоило ли мне ее брать, а потому спросил совета у Ирдвинга. К счастью он был совсем рядом – на моем плече.
«Ну как тебе?»
«Ужасно. Просто убожество. Я бы такую ни за что не стал носить».
«Да, по-моему, она тоже неплохая. Спасибо, пернатый. Приятно знать, что наши вкусы совпадают».
Ирдвинг мысленно фыркнул с пренебрежением. На этом наш разговор закончился. А я нахлобучил шляпу на голову.
Солнце еще не достигло зенита, но припекало так, что будь под рукой пара куринных яиц и сковородка, яичницу можно было приготовить без всякого огня – лови только прямые лучи солнца. Фургон шел медленно, не то что бы плелся, но кобла могла тянуть и пободрее. А прерия все и не думала кончаться. Ну как тут не завязаться беседе, что бы убить время? Ее начал Фелис.
- Послушай, партнер, а ты вообще откуда будешь?
Парень мог начать разговор на любую тему, но ему взбрела в голову спросить именно на эту. Боюсь, ему мой ответ не понравится.
- От туда. – Я указал себе за спину, туда откуда мы пришли.
- Я не совсем это имел ввиду.
- Извини, но это все что я могу сказать. От многих тайн язык развязывается, так говорят.
- Кто говорит?
- Эльфы, разумеется.
- А не слишком ли грубо для эльфов?
- Так это поговорка диких.
- А разве у них есть пословицы?
А вот тут парень сморозил глупость. Я не смог удержаться, что бы не посмотреть на него соответствующе:
- Конечно. Если эльфа называют диким, это не значит, что он в пещере живет и в шкуры одевается. - Хотя, мне как раз с таким довелось прожить несколько лет. – Это старшие никогда не опустятся до чего-нибудь такого примитивного, как афоризмы и пословицы.
На этом разговор заглох, похоже я подкинул Фелису немного пищи для размышлений. Правда ее хватило не надолго. Через некоторое время он опять ко мне обратился. Но не с вопросом.
- Эй! – Фелис протянул мне железную фляжку для спиртного. Правильно истолковав мой вопросительный взгляд, он объяснил, - Лекарство от скуки. Будешь?
- По такой жаре? Это нормально?
- Самое то, чтобы про жару забыть и с этими словами он хорошенько приложился к фляжке. По его реакции, которая последовала после, у меня не осталось сомнений в том, что в жестянке мог оказаться томатный сок. Крутанув пару раз головой и с шумом выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, он опять протянул мне бормотуху. – Так ты будешь или нет?
И посмотрел он меня с таким взглядом, что откажись я и он это оскорбление не простит мне до конца моих дней.
Я не стал сдерживать тяжелого вздоха, принял жестянку из рук Фелиса и отхлебнул из нее. Самую малость, можно сказать, что просто губы намочил. О чем тут же пожалел. Глотку словно огнем обожгло, как бы банально это не звучало. Вообще-то я умею пить, но этого пойла даже для меня было слишком, оно действительно драло глотку. Свободной рукой яя схватился за горло, вполне нормальная реакция, согласитесь? Из широко распахнутых от удивления и градуса глаз потекли слезы. А ведь эта дрянь ударила еще и в нос, перекрыв доступ кислороду. Я попытался вздохнуть через рот, но только захлебнулся воздухом. Не в силах сдержать, из меня вырвался хриплый кашель.
А что Фелис? Сидел и смотрел на мои мучения. Да еще улыбался. Да-да, именно так, улыбался, при этом ехидно так.
Нет, ну нормально, а?
Я тут в любую секунду собирался дуба врезать, а этот… приколист веселился, глядя на мои мучения. Нашел клоуна, ей-богу.
Когда приступ слегка спал, я попытался выдавить из себя слова. Что было совсем непросто. Мне казалось, что вместо набора звуков я извергал клубы дыма.
- Что… кхе… что это за дрянь?
- Хе-хе, это семейный рецепт моей невесты. Понравилось?
- Очень. Можно вместо динамита для взрыва шахт использовать.
- Ну, вообще-то, одним из ингредиентов является порох, и… Да пошутил я, чего глаза вылупил? На вот, закуси, полегчает.
Под закуской Фелис имел ввиду полоску копченого мяса. И все бы хорошо, если бы вместо соли в мясо бухнули, не при кобыле будет сказано, лошадиную дозу перца. А съесть нечто подобное перед этим выпив сперва… ну, вы и сами понимаете. Мало того, эта отрава по-новой распалили голод и это спустя чуть меньше двух часов после завтрака. Торговец же напротив расправился с мясом довольно быстро и хоть бы сделал вид, что ему противно. Хотя по тому, с какой скучающей миной он сжевал свою порцию, было понятно, что парень был бы не против отведать чего-нибудь другого.
И отнюдь не сухарей, которые Фелис достал из походной сумки и были завернуты в платок. Создавалось впечатление, что это, если можно так выразиться, «яство» на неделю завернули в мокрые тряпки и оставили на неделю валяться в самом низу сумки. То что получилось и хлебом то как таковым назвать было нельзя. Цельный кусок плесени, вот что это было. Ну и как такое можно есть? Правильно, никак. Потому я и отказался. А Фелис все же попытался умять свою порцию. Сил у парня хватило только на четверть этой дряни, остальное было безжалостно выброшено за борт, вместе с платком, который уже не было шансов спасти.
Затем фляжка еще раз пошла по рукам. И на этот раз, я не отказался. Со второй попытки эффект бормотухи был куда более щадящий. Нет, на вкус это было все тот же расплавленный свинец, но по крайней мере теперь я не чувствовал привкус горького миндаля.
- Ну, а куда путь держишь, хотя бы это сказать можешь?
- Конечно могу, на юг.
- А! К Побережью? Так не сезон вроде бы.
- Да нет, ты не так понял. Я иду еще дальше.
Судя по тому как Фелис на меня вылупился, он знал, что находится южнее золотых портов. Конечно же он не мог не спросить.
- А нафига тебе туда?
В ответ я пожал плечами.
- Надо. Скитальческие дела, понимаешь?
Скажи я, что на самом деле я потерял на Разбитом Архипелаге и проблемы мне будут обеспечены. Не каждый из скитальцев отправляется в паломничество, как я. Фелис мне показался не настолько глуп, он вполне мог сообразить кто перед ним. Он уже и так пару раз приглядывался ко мне как к человеку, чье лицо ему уже доводилось видеть, но все никак не мог вспомнить где же именно. Я же подсказывать не собирался.
«Эй, а ты часом, ни про кого не забыл?»
- Что? А, да. Слушай, Фелис, у тебя еще мяса не осталось? Ага, спасибо. На, жри, гангрена в перьях.
«А может мне с тобой денек-другой не разговаривать, что б ты знал, как к старшим следует обращаться»
«Я не, понял, это ты меня так собираешься наказывать? Потому что, больше всего это смахивает на поощрение»
«Да? Посмотрим, что ты запоешь, когда попадешь в очередную передрягу, а я даже не почешусь тебе помочь»
«Ну, думаю, пару дней без тебя на шухере я как-нибудь проживу»
«Следи за языком, шкет. Сын Дома не должен так выражаться»
«Ну, извини, пернатый. От некоторых привычек даже всем кланом не удастся выбить, даже если это не получилось у одного остроухого с палкой. И, да, кстати, как ты меня там назвал?»
- Эй, ты меня слышишь, партнер? – Перед глазами замаячила щелкающая пальцами рука Фелиса.
- Прости, задумался. Ты что-то сказал?
- Я про птицу спросил, она у тебя ручная?
А я то все ждал, когда же он у меня о птахе спросит.
Реакция пернатого тоже не заставила себя долго ждать.
«Ручной? Этот безродный сопляк назвал меня ручным?»
Ирдвинг очень не любил, когда его сравнивали с обычным вороном. Просто ненавидел. В него все черти вселялись. В такие моменты он мог забыть о своей роли глупой каркалки и наорать на оскорбившего. Но сегодня пернатому придется проглотить оскорбление. Я ему даже в этом помог, заткнув клюв.
- Ага, ручной. В наследство от прадеда достался. Хотя, честно больше проблем от этого наследства, чем пользы. Если хочешь, могу продать. Скажем за… Айи-и-и! – Нет это я совсем не цену назвал, это Ирдвинг, все-таки вырвавшись из моей хватки, уапнул меня за палец. – Ах, ты ж…
«А ты не заврался, что бы такое говорить?»
«А ты случайно не забыл, что мы все еще путешествуем инкогнито?! – Вы не представляете, каких мне трудов стоило не заорать на него в голос. – По твоему я должен был ему сказать, что ты зараза пернатая, можешь в уме посчитать чему равен квадратный корень из ста пятнадцати?»
Мысль, конечно быстрее звука. Но даже ей требуется какое-то время, что бы сформироваться. И пока я вел эту бессловесную перепалку с пернатым, все что делал Фелис – это то как хозяин и птица сверлят друг друга взглядом.
- Эм-м-м-м… А птичка у тебя с норовом.
Торговец и сам не понял, что своей фразой он сильно помог разрядить обстановку.
«Птичка? Я теперь еще и птичка?!»
- Ага, есть такое. – Это я ответил партнеру, не Ирдвингу. Хотя если пернатый примет это на свой счет тоже будет неплохо. – Слушай, ты… слетал бы куда-нибудь…
«Ты мне не указывай, я и сам собирался так сделать»
И он слетел с моего плеча, как и всегда хлопнув мне крылом по лицу.
- Не понимаю, почему я до сих пор его с фаршем не запек. – Высказал я вслух, когда этот сифилис с клювом отлетел достаточно далеко.
- Ну, птица она конечно, тоже неплохо. Но через пару часов могу гарантировать жаренную рыбку по бабушкиному рецепту.
- В смысле?
- Дальше по этой дороге, примерно в часе езды, будет река. За ней, прерия кончается и там, на берегу можно устроить перевал. А поскольку, теперь ты мой охранник то по семейной традиции я должен накормить тебя обедом, в качестве закрепления сделки. Что скажешь?
- Что скажу? Ну, традиции твоей семьи мне определенно начинают нравиться. И потом, я уже и не помню, когда в последний раз ел рыбу.

В жизни любого человека бывают плохие дни, это неизбежно. Иногда, правда, бывают дни, когда понимаешь, что сегодня не стоило вылезать из постели. Куда реже, случаются такие дни, что потом жалеешь о том дне, когда появился на свет.
Ну, и в единичных случаях, есть такие люди, как я.
Меня зовут Гарольд Тренд.
Приятно познакомиться.
Вот только, ситуация в которой я оказался ну никак нельзя было назвать приятной.
Меня куда-то вели, слепого как котенка.
С натянутой на глаза повязкой, я мог надеяться лишь на слух. А он мне подсказывал, что меня вели через лес: шуршание травы под ногами, хруст веток, уханье совы, далекий клич косули, недовольное рычание рыси. Все это, а еще запах, говорило мне о том, что вели меня через ночной лес. И именно вели, потому что на своих ногах передвигаться, у меня не очень получалось – слишком уж хорошо мне треснули по хребту. Ноги не отнялись, но еще какое-то время они у меня будут словно из желе. Меня вели, удерживая, за руки, те же, кто за мной до этого гнался, естественно.
Но могу сказать, что я заставил их побегать. Очень много побегать.

Как я оказался в подобной ситуации, спросите вы?
Ну, скажем так, кое-кому весьма не понравился мой многогранный талант. И под «кое-кем» я имел в виду целую общину. Ребята-то они в целом хорошие, но несколько сдвинуты на своей работе. А я, к тому же, умудрился попасть на глаза их главному, когда у того было не самое лучше настроение, так сказать.
А все что мне нужно было для этого сделать – это всего-навсего поступить правильно, - встать между ребенком и вырвавшимся из загона, потерявшим всякий разум, медведем. Благородный поступок, не правда ли? Вот только, метод, которым я успокоил мохнатого артиста, не всем пришелся по душе. Точнее сказать, не пришелся по душе всем.
Вскоре наша маленькая процессия остановилась, слух мне намекал на то, что мы покинули лес. Я слышал дуновение ветра, треск который бывает, когда огонь пожирает дерево и скрип чего-то очень большого. Так обычно скрипит дерево или что-то сделанное из дерева.

С меня стянули повязку. Один мрак сменился другим, а еще факелы, свет которых был почти
ослепляющим, по началу. Потребовалось какое-то время, что бы глаза привыкли. И вскоре, я начал подмечать детали, и окружающую меня действительность.
Оказалось, меня вывели на просторную поляну, освещенную десятком огней факелов и парой костров, самый большой из которых, чуть ли не этаж высотой, прогорал где-то у меня за спиной. И его света было более чем достаточно, что бы разглядеть деревянную клетку из ивы. Она была украшена ветками и прутьями, должными изображать человеческую голову.
Но голова не может жить отдельно от тела, и такое находилось совсем рядом. Если быть точнее, то мы стояли у самого подножия тела, буквально. Почти шестиметровая ивовая статуя, освещаемая огнями лишь до пояса, когда как верхняя половина была окутана полумраком, смотрелась жутковато.
- В клеть, эту гнусь! – Раздался повелительный, и знакомый мне, голос.
И двое ребят, что привели меня на эти веселые посиделки у костра, спешно исполнили приказание голоса. Гнусь, то бишь я, на гнущихся ногах полетела в клеть. Я растянулся в нелепой, если не сказать, позорной позе, а дверь с хлопком, от которого дрогнула вся конструкция, захлопнулась у меня за спиной.
- Ты! Займи свое место среди остальных. – И снова этот повелевающий голос, и на этот раз, намного ближе, почти по другую сторону от клети. – Эо, подготовь все для ритуала.
Следующая его реплика предназначалась уже мне.
- Встань, мерзость.
Вот значит, как, мы заговорили. А ведь не далее как сегодня этот старик, с пышной белой бородой, называл меня - сира Тренд.

Но я встал, не из раболепия или из страха, а из снисхождения – я был уверен, что он не обладал нужными качествами для того, что бы разговаривать с моим хребтом и тем, чем этот хребет заканчивается. Я внимательный человек, и даже в такой ситуации, не хочу, что бы старик потерял свой авторитет в глазах общины.
- Подойди.
И это приказание я выполнил, но лишь потому, что я хотел, что бы он меня лучше видел. В его возрасте, не следует напрягать глаза.
Передо мной стоял убеленный сединами старик в желтых одеждах, но то была игра света. При свете дня его одежды блистательно белоснежны, как и подобает быть одеждам верховного друида.
Вот только, величие старика никак не с тем взглядом, которым он меня мерил. Таким взглядом обычно меряют таракана, имевшего наглость выползти из щели, за мгновение до того, как опустить ботинок на его рыжее тельце.
Я решил первым нарушить тишину этой игры в гляделки.
- Значит, вот на какой ноте мы закончим, да?
- Таково наказание для тех, кто нарушил наше доверие.
- Хотите сказать, вы так наказываете всех, кто утаил пару деталей из своего прошлого?
- Нет, только тех, кто пошел против мироустройства.
- По вашему я должен был позволить зверюге загрызть девчонку? Позволить пролиться крови в качестве платы за свободу зверя, так что ли?!
Я прекрасно помню, тот день, старик и парочка его приближенных были тогда на ярмарке, спорили с бродячим дрессировщиком, хозяином медведя, за мгновение до того, как «артист» решил погулять. И они ничего не сделали, что бы остановить распространение хаоса и паники.
- Твое преступление не героизм. Но твое кощунство.
- Кощунство?
- Твоя волшба, Нор’ен. – Последнее слово, имя моего племени он произнес с омерзением, не забыл даже сплюнуть. – Ты поработил зверя.
- И чем отличается от того, что делаете вы? – Кивком головы я указал на собравшуюся общину. Там ведь не только люди стояли. Может быть, на поляне было не так уж и светло, но в полумраке я все равно мог разглядеть очертания различных зверей, в том числе и те, что не отличаются кротким нравом. Если верить тому, что бают друиды, то они используют древние методы дрессировки, пользуясь знаниями о психологии зверей, никаких зелий, дурманов или гипноза. Но, я хорошо усвоил, что подобные зверушки спокойны лишь в двух случаях: когда больны и когда мертвы.
- Мы не залезаем в голову зверям, как это сделал ты! Вои действия были преступны!
- Преступны?! – Каких мне только трудов стоило не сорваться. Как бы мне хотелось в тот момент, прильнув к прутьям клетки, схватить старика за бороду, а еще лучше, за горло. Я-то знал, что дотянусь. – Я спас человеческую жизнь, что б вас!
- Но при этом ты залез в голову зверя! Сломил волю благородного животного! Превратил могучего медведя в скулящую дворнягу!
Меня так и подмывало блеснуть эрудицией и обвинить старика в геноциде. Но он поднял руку в предостерегающем жесте раньше, чем я успел издать какой-либо звук.
- Но принимая во внимания все обстоятельства. Пастыри приняли решение смягчить твой приговор.
Именно поэтому ты здесь. Ты пройдешь через ритуал очищение, тело твое будет омыто от скверны, священным огнем, а твоя бессмертная душа переродится в более чистое существо.
Что в переводе на человеческий означает, что меня сожгут как колдуна на очень большом костре, а мой прах пойдет на удобрение.
Если так подумать, то даже хорошо, что я не упомянул про геноцид. С его любовью к чистоте, старик может подумать, что это слово на «г» нечто полезное, правильное и необходимое для «сохранения баланса в мироздании».
- Это… такая большая честь. Я истинно тронут вашей добротой.
- Эо! Начнем ритуал!
Я знал парня что подошел, с двумя полными чашами, к старику. Эо старался не смотреть мне в глаза, думаю, он чувствовал себя виноватым.
Иерофант взял в руки деревянную чашу, с шумом хлебнул из нее, что бы в тот же момент с шумом выплюнуть мне на лицо.
- Да простит тебя вода. – После этих слов, в лицо выплеснули уже содержимое всей чаши. Но в этот раз, я успел закрыть глаза.
Следующая часть ритуала была куда приятнее, - вторую чашу протянули уже мне.
- Да примет тебя кровь. - Но, несмотря на формулировку, чаша до краев была наполнена несколько иной жидкостью красного цвета. То было вино.
Не будь здесь на поляне так темно, из чаши на меня бы взирал побитый, грязный парень с растрепанными мышиного цвета волосами. Я прекрасно знаю, как выгляжу, и отлично представлял, какой у меня был вид сейчас.
Первой мыслью было отплатить добром за добро выхватить чашу и выплеснуть куда более ценную жидкость, чем воду, в рожу старика. Но он наверняка этого ожидал.
- Да омоет она… - Я не дал ему закончить. Выхватив сосуд из его рук, я сделал то, чего он, наверняка, не ожидал, - надолго приложился к чаше губами.
Вино было сладким, пряным и било в голову, после второго глотка. Когда я осушил стакан, ноги подкашивались. Стараясь не выдавать слабости, я, демонстративно, перевернул чашу перед носом старика. Иерофант же ничего не сказал, в свою очередь. Полагаю, он не то что бы сильно был впечатлен моим поступком.
- Да очистит тебя огонь. – Старик кивнул Эо, и парень залез на вершину клетки, в руке он держал конец веревки. Глядя на то, как быстро и крепко он обвязывал прутья пенькой, меня посетила мысль, что ему уже, видимо, доводилось уже такое делать. Но в моем случае, ему приходилось особенно тяжело…
А, как бы вы чувствовали, если бы вам пришлось участвовать в казне человека, которому обязаны жизнью?
- Мне жаль. – Произнес он тихо, перед тем как отойти к старику.
- Все в порядке, Эо, ты - хороший парень. Поэтому тебя, после смерти, я буду посещать лишь по праздникам.
Последние слова мне пришлось кричать, - клетку подняли уже достаточно высоко.

Будь рядом мой учитель, он бы непременно сказал, что даже самой паршивой ситуации, найдется хоть маленький, но все же плюс. И он бы оказался прав. Потому как, теперь я знаю, как им удается, поднимать своих жертв на высоту трехэтажного дома. Самым обычным деревянным краном. Ни за что бы, не подумал, что увижу нечто подобное у тех, кто за сорванный сорняк по голове посохом приласкает.
Финальная часть ритуала, похоже, состояла в том, что мою клеть поставят на плечи статуи. Когда она будет венчать положенное ей место, старик, наверняка произнесет проникновенную речь, после чего ивового человека подожгут. Будет жарко и очень много дыма, скорее всего я потеряю сознание от последнего, а огонь доделает все остальное. Хотя,
может быть, я просто умру от страха, видите ли, я не переношу высоты.
Старик повернулся к собравшейся общине, он явно им что-то говорил.
Но все что я слышал – это скрип моей клетки и хруст натянутой веревки. Только подумать, кусок пеньки – было единственным, что удерживало меня от… Нет, лучше об этом не думать.
В общем да, я поднимался вверх под музыку, состоявшую из меланхоличного поскрипывания ивы и хруст веревки, вскоре к нему добавился вой ветра и хлопанье крыльев.
Минуточку! Крыльев? И могу поклясться своими патлами, мне были до боли знакомы взмахи этих крыльев.
- Ирдвинг!
Огромный, чернее ночи ворон, приземлился на крышу клети.
- Судя по голосу, ты очень рад меня видеть. – Произнесла птица, сочащимся от яда голосом. Да все верно, птица разговаривала. Вернее, все животные разговаривают, в большой или меньшей степени, а я… Ну, так уж получилось, что я их свободно понимаю. И не только понимать, как, впрочем, и все Нор’ены. Так что, обвинения друидов, собственно говоря, были совсем не беспочвенными.
Но поджарить меня до хрустящей корочки – это, все равно, перебор!
Однако я отвлекся.
Как вы уже могли понять, птицу звали Ирдвинг. Хотя сам он очень любит бахвалиться тем, что у него имен и титул, и если дать ему волю, то он будет часами их перечислять. Однако я предпочитаю всего один титул, который в полной мере его характеризует. Я его зову «Личной язвой мозга», и да, кстати, я этот вопрос, всем задаю, не надеясь на успех, но все же, никто не хочет его у меня купить?
- А ты не спешил. – Сказал я вместо приветствия.
- Ну, ты меня сам отослал, помнишь? И дал мне четко понять, что ты со мной сделаешь, если я вернусь с пустыми… гхм, в смысле, если я облажаюсь. Ну, что я пропустил?
- А ты сам не видишь, что ли?
Глаза у птиц намного лучше, чем у человека, поэтому повертев немного своим клювом, он быстро пришел к неутешительному заключению.
- Ой!
- Это, мягко говоря.
- Держись крепче.
- Что?
Ответом мне был хлесткий звук, ослабевшей веревки. Силы природы, на пару с законами мироздания рывком потянули клеть вниз. А мой желудок в страхе подпрыгнул к сердцу.
Испугаться, а главное испортить штаны, я не успел, - что-то жестко остановило клетку на полпути. Удар был сильным, меня просто швырнуло на прутья. Клетку же заметно качнуло, - голова сидела очень неустойчиво на ивовых плечах. Я замер, если бы мог я бы сердце заставил остановиться, то было пыткой наблюдать, как плеть клеть кренится из стороны в сторону и мучить себя мыслью о том, что полет будет недолгим, а падение жестким. Но клеть успокоилась, и я снова мог позволить себе дышать спокойно.
- Я же говорил, держись крепче.
- Мог бы выразиться и точнее, знаешь ли!
Но птаха на меня даже не смотрела, ей было куда интереснее, что творилось внизу…
- Оп-па…
- Оп-па? В смысле «оп-па»? – Насколько позволяла клетка, я посмотрел вниз. Обзор был не то что бы большой, но я увидел все что требовалось. – Оп-па…
Иерофант закончил произносить речь, и был первым кто факел в деревянного гиганта.
Вот не знаю, то ли дерево было сухим, то ли они статую чем-то обмазали, но огнем она занялась сразу же.
Голодный и жадный огонь пожирал дерево быстрее термитов. Деревянный исполин начал крениться, а в мою клеть начал пробираться едкий дым.
- Ирдвинг… - Дышать становилось труднее. – Пожалуйста, скажи мне, что я тебя не зря послал?
Я слышал скрип когтей о дерево, - птица переступала с лапы на лапу, похоже ей становилось не по себе, держаться за прутья, которые могли вспыхнуть в любой момент. С ответом он не спешил, а когда он все же раззявил клюв, его перебили.
Никогда мне еще не доводилось слышать подобного рева.

И, похоже, подобного никогда не слышали и друиды. Многие из них потеряли интерес к кострищу, в которое превращался деревянный исполин, и устремили свои взоры к небу. Как будто, они могли что-то разглядеть в ночи. Что же касается зверей, они начали тревожно водить носом, кое-кто даже начал бесноваться. Дрессировщики пытались их утихомирить, но безуспешно. То, что я вам только что описал, сам я не видел, но в этом не было особой нужды, так как я чувствовал настроение зверей. Их страх и смятение, перемешанное с человеческой тревогой, были для меня также реальны, как и удушливый дым от горящей ивы.
- Ну, я полетел. – Быстро произнесла птаха, спрыгивая с прутьев.
- Эй, куда?! – Рявкнул я в след птице, но слишком поздно, - она уже набрала ошеломляющую скорость. Когда дело пахнет
жаренным, и я имею в виду, не только как сейчас, пернатая зараза, на удивление быстро, начинает работать крыльям. Вот если бы он так всегда исполнял мои поручения, а не только когда, он пытается смотаться, от того что приближалось.
Оно заявило о себе звуком, напоминающим взмах плетки в воздухе, - то был звук крыльев. Больших кожистых крыльев, способных не только оторвать от земли огромную тушу, но и снести тех, кто не держался достаточно прочно на своих двух. Так и случилось с друидами, так же случилось и с деревянным исполином, - порыв ветра снес подгоревшие подпорки и колос начал заваливаться.
- Вот баи! – Я вжался в стену клети, с ужасом наблюдая, как черная земля приближается. Ноги скользили по дереву. Пол и стены, у меня на глазах, менялись местами.
Удар должен был случиться в считанные мгновения.
Но его не последовало.
В тот момент, когда я уже закрыл глаза и смирился с тем, что я превращусь в мешок с переломанными костями, клетка замерла. Приоткрыв один глаз, я увидел, что земля была почти у меня под ногами, я мог продеть руку сквозь прутья и дотронуться до нее.
Издав нервный смешок, я посмотрел вверх, на огромные блестевшие во мраке черные когти, вцепившиеся в крышу моей клетки.
Обладатель когтей взревел. И от этого рева мир перед глазами задрожал, а потом помчался в страхе. Тени людей и зверей на фоне единственного оставшегося гореть, после смерча, костра, суматошно бегали по поляне в поисках спасения. Залетевшего на «огонек» чудовище похоже вся эта беготня забавляла, да и меня тоже, чего греха таить. Вот только воцарившимся хаосам я насладиться не смог, потому что ивовые прутья начали выгибаться и скрипеть, под весом лапы чудовища.
- Вот баи! – В этот раз я не просто вжался, я попытался врасти в клеть.
Прутья стонали под невообразимой тяжестью, пока не лопнули окончательно с оглушительным хрустом. Чудо, что ничто не попала мне в лицо. Когда я открыл глаза вновь, оказалось, что Зверь оказал мне услугу, - половина клети была сломана, я мог свободно убраться подальше. Если бы только чешуйчатая лапа не преграждала мне путь. Пролезть так, чтобы не наступить на чешуйчатую лапу, было невозможно. Я судорожно соображал как мне лучше выбраться, когда скрип прутьев повторился, прямо у меня над головой.
Хотя, если подумать, да баи с ней с лапой! В любом случае раздавит, так что лучше рискнуть!
Рывок с места, прыжок на лапу, не потерять равновесие, спрыгнуть на землю и рвать когти.
План до безобразия прост, вот только, исполнения подкачает, как всегда…
Ну, погнали…
То, что осталось от клетки, я покинул за мгновение до того, как когти начали крушить дерево. Хруст я услышал, когда уже прыгнул на покрытую чешуей конечность.
Может по сравнению со Зверем я и был размером со сверчка, но он все равно почувствовало, как что-то уселось тому на лапу. И поднял конечность, что бы лучше рассмотреть «насекомое». Балансировать на лапе внезапно стало тяжелее, и я стал затягивать со вторым прыжком. Было не то что бы высоко, но, при приземлении, колени заворчали. Я не говорю о том, как они застонали, когда мне пришлось сделать над собой усилие и заставить ноги нести меня к ближайшему укрытию. И они меня понесли. Ну, еще бы, с такой мотивацией за спиной, которая сперва взревела, а потом дохнуло в меня чем-то горячим! С разбегу я укрылся, за огромным камнем, может когда-то, то был стоячий камень, но сейчас я смог под ним укрыться лишь присев и поджав под себя ноги. Не будь здесь этого камня, дракон бы меня точно достал. У меня в распоряжении оказалось несколько секунд, которые я решил с пользой потратить, переведя дух. И как оказалось, по сопениям рядом, не один я выбрал этот камень в качестве укрытия, но и иерофант тоже.
Глаза старика, будучи напуганного до полусмерти, размером были с красный орех, но стоило ему понять, кто рядом с ним пристроился, и зенки у него округлились еще больше, до размера слив.
- Ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – Вцепившись в мою куртку, иерофант дохнул на меня старческим слабоумием. – Дыатхбракхякрхм..! -
И, похоже, что от страха он потерял последние остатки разума.
- А повнятней можно?
- Дракхяркх..!
- А еще внятней?
- Драко-о-о-о-о-он!

- Ну да, я вижу. – Я чуть пристал, выглянуть из своего укрытия, огромный ящер с крыльями и перегаром, все еще стоял в центре поляны, развлекал себя тем, что крушил остатки ивового колоса. Прутья и щепки так и летели в разные стороны, успевай только уворачиваться. Не пойму, чего так старик отреагировал? Будто он никогда не видел крылатых ящеров-переростков.
- Что ты наделал?!
- Я «что наделал»?!– Старик, похоже, меня готов даже в заходе солнца обвинить. - Ты серьезно?
Ответа я не дождался. Иерофант отвлекся, что бы отдать приказания.
- Баллисты тащите живее! Пока, он не сжег весь лес!
- Баллисты? – Я подумал, что не правильно расслышал команду старика. Но и этот вопрос иерофант проигнорировал, а вместо этого…
- Думаешь, я поверю в то, что дракон тут по чистой случайности оказался?! Просто мимо пролетал, да? Ну, где там баллисты?
- Говорю же вам, я не призывал никакого драко… - Старик не дал мне закончить. Он вперился в меня взглядом: оценивающим и одновременно испытывающим. Глазами сверлил он меня долго, а может мне это так просто казалось.
В любом случае, его серые глаза, клянусь, они проникали в самую душу, взирали в мою сущность, изучали мои внутренности, - он что-то искал.
В какой-то момент, он отклонился назад, я же почувствовал облегчение, словно сбросили камень, который давил на грудь.
- Ты… ты говоришь правду. – Старик произнес это разочаровано.
- Баллисты готовы!
Мы со стариком перегнулись через камень, - он, что бы отдать приказ, а я что бы посмотреть на нечто невообразимое – на осадное орудие в руках жрецов природы.
Уверяю вас, то действительно была баллиста – большой и тяжелый стреломёт на деревянных колесах, управляемых командой из двоих. И таких орудий было не меньше пяти, и, судя по мерному стуку колес, на поляну из леса тащили еще. Я не смог сдержать нервного смешка.
Сперва кран, теперь это. Пусть мне, кто после этого скажет, что друиды – противники прогресса и живут исключительно в землянках.
И кое-что мне не давало покоя, все-таки это были друиды. Я имею в виду, что эти ребята даже комара не тронут, а сейчас они собирались прихлопнуть ящерку, пускай очень большую и огнедышащую, но все же ящерку. Я так и спросил у старика.
- Вы же не собираетесь…
- Пли! – Нет, меня определенно начинает бесить его привычка меня игнорировать.
Отработанным движением деревянной колотушки друиды выбили остановочную болванку. С глухим треском в дракона полетели, нет, не стрелы, как я сначала предполагал, а два каменных ядра, соединенных вместе веревкой. Никогда мне еще не доводилось видеть такие большие бола. Я отчетливо слышал свист, которое издавало это оружие на подлете. Один снаряд пролетел слишком высоко, второй тоже мимо, третий - намотался ящеру на шею, четвертый попал в крыло, пятый ударил в лапу.
Может ящер и почувствовал какой-то дискомфорт, о чем он дал знать ревом, но подобный залп его не обездвижил.
- Сети!
В тоже мгновение расчеты баллист засуетились. С земли они подняли громоздкую конструкцию – четыре копья, соединенные между собой сетью. И когда они только успели ее притащить?
Нам со стариком не пришлось ждать, пока его подчиненные перезарядят орудия. Одновременный удар четырех молотков, и одновременное треньканье тетивы четырех орудий позади, дали понять, что подкрепление было готово дать бой. Второй залп оказался куда лучше, сеть опутала почти всю голову дракона, а сила выстрела заставила его повалиться на землю. Первый расчет, к тому времени, закончил подготовку к выстрелу. Удар, треск тетивы и копья вонзились в землю, а сеть накрыла лапу зверя.
- Перезаряжай! Перезаряжай! – Кричал старик, наблюдая, как дракон, пытается вырваться из западни.
Но ящер не намеревался ждать нового залпа. Резкий удар хвостом по земле и часть колоса, по-моему, то была рука, летит в расчет. Освободив лапу, одним сильным движением ящер содрал сеть с головы. Его хищный взгляд нацелился на второй расчет. Я слышал, как дракон с шумом набирает воздух в легкие.
- Берегись! – Рявкнул я, вжимая голову под спасительный камень.
Через мгновение, спустя один рык, у меня над головой пронеслась струя голодного пламени, деревянные орудия застонали от вонзившегося в них ненасытного огня. Человеческих криков я, к счастью, не слышал.
В одно мгновение на поляне стало на девять баллист и одним шансом на спасение меньше.
- Раздухарился то как… - Единственное, что я произнес, глядя на то, как огонь превращает орудия в угольки.
И в этот момент старик, схватил меня за плечи.
- Не стой столбом, сделай что-нибудь!
Я прочистил ухо, после чего со всей серьезностью обратился к старику.
- Чего?
- Ты же Нор’ен! Усмири его! Тебе же это по…
Жестом руки я прервал старика.
- Погодь-погодь, карси. Сперва ты обвиняешь меня в колдовстве, потом натравливаешь против меня целый город, затем твои молодцы преследуют меня по лесам и
болотам целые сутки, а под конец пытаешься поджарить меня на костре, до хрустящей корочки. Теперь же ты хочешь, что бы я спас твою неблагодарную бороду. Я чего-то недопонимаю?
Вид у иерофанта был жалок в тот момент: в его глазах выражалась мольба, но сам он скорее закусит собственной бородой, чем попросит у меня прощения, не говоря уже о том, что бы попросить у «мерзости» помощи по-человечески.
Вернее, так бы было при обычных обстоятельствах, но отнюдь не сегодня, когда на вотчине общины бушевала огнедышащая ящерица.
- Назови свою цену… сира. – Произнес старик упадническим голосом, признавая свое поражение. Он меня даже сирой снова назвал.
- Моя жизнь и свобода. Ты же не думал, что после того как разберусь с ящерицей, я добровольно прыгну в огонь?
Старик скрежетал зубами так, что я этот скрежет даже на фоне очередного драконьего рыка отчетливо слышал. Затем с тяжелым вздохом он прикрыл лицо ладонями:
- Великие предки. – Это должно было выражать согласие.
- Рад, что мы понимаем друг друга. Скажи своим, что бы держались подальше, если у меня не получится ее утихомирить… - В этот момент глаза старика округлились, - в его разумении, бесу, вроде меня, по идее, должно быть подвластно все, без каких либо если. – То, попробую его хотя бы шугануть.
- А если нет?
- Если же нет, то вам придется искать другую поляну для пикника. Ну, и молиться дубам о том, что бы дракон был не слишком голоден. - Я поправил то, что осталось от моей куртки. – Ну, понеслась.
Со стороны я наверняка выглядел глупо, выбежал из-за камня, держа руки высоко над головой. Дракон должен был по идее дохнуть в меня пламенем, но вместо этого он шипел, нацелив на меня взгляд своих змеиных глаз. Я не сокращал разделявшее нас расстояние, но обходил зверя по широкой дуге. Ящерица начала что-то заподазривать, потому, как и она начала двигаться, так же по дуге. В этом странном танце мы описывали правильный круг, который медленно сокращали. Дракон неотрывно следил за мной, да и я старался не отводить взгляда. Мы не обращали внимания на перешептывание друидов, на урчание огня, доедавшего дерево, мы мягко ступали по земле, я и дракон, который ступал даже тише чем я, несмотря на свой вес. Кто-нибудь с более поэтической душой сравнил бы эти движения с танцем, где партнеры даже стараются дышать в унисон и не моргать. Я не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент я оказался совсем рядом со зверем. Я опустил руки, - я больше не мог держать их над головой, но еще и потому, что хотел показать зверю, свои намерения, совсем не враждебные.
Испытывал ли я страх, когда оно приблизило ко мне свою рептилию голову, в пасти которой я бы уместился целиком? Конечно, но я старался его не показывать.
Страх для них всего лишь еще один запах.
С шумом зверь втянул в себя воздух, что бы затем выдохнуть, горячий воздух прошелся по моим волосам.
Дракон не откусил мне голову, когда я коснулся руками его морды, не испепелил меня, когда я приложился к его чешуе лбом.
Тихо стало на поляне. Старик и его подчиненные молча наблюдали, как я снова творю кощунство, - ломаю волю зверя, подчиняю кошмарное существо из легенд себе.
Лучшего шанса избавиться от меня и дракона нельзя было и представить. Все что требуется – это один выстрел из баллисты. Но я не слышал удара деревянной колотушки или треска тетивы. Ни сейчас, ни потом. Если бы только старик узнал, что я на самом деле творил в этот момент, он бы лично выстрелил в меня из орудия.
- Спасибо, что откликнулась.

- Всегда рада помочь другу моей алати.
Знаете, когда я сказал, что дракона не призывал, это была лишь часть правды. Я послал Ирдвинга за той, кого я знал под именем Фланна и, да, по удачному, и чисто случайному, стечению обстоятельств, она является драконом.
- Но долго ты еще будешь разыгрывать этот фарс?
- Еще немного ты бы не могла порычать?
- Что?
- Порычать. Ну, знаешь, пусть подумают, что мне нелегко с тобой приходится.
Фланна исполнила мою просьбу, даже с большим энтузиазмом, чем требовалось. Рычание получилось утробным и угрожающим, земля так и затряслась у меня под ногами.
- Такое сойдет?
- Вполне.
- А что теперь?
- Теперь подождем.
И мы ждали. Ждали под звуки сытого и угасающего пламени, ждали под нарастающий шепот древопоклонников. А когда друиды осмелели настолько, что до меня начали долетать отрывки отдельных фраз…
- Так, думаю, хватит. А теперь, вы не могли бы лечь на живот.
Драконица издала еще один рык, хоть я ее об этом и не просил.
- Ну, если надо. – Произнесла Фланна без особого энтузиазма.
Я стоял очень близко и все еще держал, если так можно было сказать, ее лицо в своих ладонях, потому то мог почувствовать, как она двигается. И я мог слышать, как она легла на землю, отнюдь не бесшумно. Не сомневаюсь, все это видели и друиды. Атмосфера на поляне в тот же момент изменилась. Той частью разума, благодаря которой я мог общаться с Фланной, я смог распознать запахи, что она вдыхала. Запах горелого дерева и травы, вонь оплавившегося камня и слабые ароматы ночи и леса. Но все это перекрывал запах страха, к которому примешивалось нечто более сильное, куда более едкое и не менее тяжелое. Имя этому новому запаху было ужас.
Я убрал свои ладони от чешуи драконицы, отошел от нее на два шага и медленно, нисколько не наиграно, открыл глаза.
Аплодисментов я не слышал, ровно, как и криков одобрения.
Друиды, столпившееся вокруг павшего каменного столба, взирали на меня, как взирают на кролика… сожравшего удава. А на старика так вообще было больно смотреть, - он жевал кончик своей бороды. Не нужно было обладать каким-нибудь даром, что бы понять, как сильно он желал мне провалиться сквозь землю.
Один из друидов двинулся в мою сторону с серпом в руке, но иерофант жестом остановил его. Старик бросил на меня тяжелый взгляд, что бы затем, с тяжелым вздохом, кивнуть мне.
Вот так я узнал, помимо того что друиды не имеют ничего против прогресса, они еще умеют держать слово. Не страшась больше показывать спину, я подошел к драконице сбоку.
- Прошу прощения. – Извинился я поспешно, получше ухватившись за чешую у нее на спине, и, как можно выше, забрасывая ногу.
Фланне, естественно, подобное обращение не понравилось. Ничего она, правда, не сказала, но прищур, которым она меня одарила, был выразительнее сотни слов, когда я уселся на ней как всадник на лошади. На большой, чешуйчатой, огнедышащей лошади.
- Можете отвезти нас туда, где мы бы могли перевести дух.
Во мраке ночи, оскал драконьих клыков блеснул ярче полной луны. Думаю, это она так ухмылялась.
Мне не стоило в ней сомневаться ни на минуту. Даже с грузом, вроде меня, ей хватило одного взмаха крыльев, что бы оторваться от земли. И она продолжала набирать высоту. Костры быстро превращались в желтые точки на волнах океана мрака, а вскоре пропали совсем. Всего несколько ударов сердца спустя, и я был окружен лишь непроглядной чернотой, а где-то высоко слабо горели огни других миров, где со мной, наверняка, обошлись точно так же, если не хуже, и где дракон не прилетел бы мне на выручку…

* * *

Новый день принес мне столь желанную свободу и немного покоя.
Не знаю, как долго мы летели, - я умудрился заснуть прямо на спине драконицы. Проснулся я уже под деревом, солнце перевалило за полдень.
- С пробуждением, Гарольд Тренд. – Поприветствовал меня женский голос. Мое имя он произнес так, словно то было скорее титулом.
Этот голос был мягок, но в нем чувствовалась сила, и его владелица была совсем рядом. Со мной разговаривала молодая женщина в простой одежде и с необычайно яркими огненно-рыжими волосами. От дракона же не осталось и следа, он исчез как утренний туман.
- Действительно... – Пробурчал я, потягиваясь и разминая суставы.
- Я отправила твоего друга следить за местностью, на тот случай если за нами, все-таки отправили погоню. Прошу прощения за подобную наглость с моей стороны.
- Отнюдь. Я вам даже благодарен. Эта птица, знаете ли, просто обожает портить мне настроение, стоит мне разомкнуть глаза.
- В таком случае, пожалуйста. Я еще надеялась, что мы сможем продолжить с того момента, где нас прервали.
- А, вот как…
Впервые я встретил эту рыжую всего день назад. Именно она предложила тогда пойти на ярмарку, где и начались неприятности с медведем.
- Не хочу показаться невежливым, но я не пойму с чего такой интерес к моей персоне. Вы ведь могли просто спросить Клер. К чему было искать меня?
- Я уважаю свою воспитанницу и доверяю ее мнению, но иногда она очень… эмоциональна.
- Она на меня все еще дуется.
- Она уже поостыла. Но, вряд ли она будет рада тебе сейчас…
Я промолчал, потому что не знал, что сказать, а еще потому, что чувствовал мерзкий комок в груди.
- И потом, мне надо было самой убедиться.
- Убедиться? В чем?
- В том, что ты действительно тот за кого себя выдаешь. – Она склонила голову. – И я прошу прощения.
- За что?
- За то, что сомневалась в твоих словах. В том, что ты действительно можешь быть нор’еном. Я думала, что ты назвался этим вымершим племенем, что привлечь к себе внимание моей воспитанницы, загадочностью этого имени, как бы это сделали многие другие мужчины. Но ты оказался искренен. Я ошибалась. Могу лишь надеяться, что ты простишь мне за это оскорбление, Гарольд Тренд.
- Не стоит. Я никогда не хотел говорить ей о том, кто я есть. Тогда… все вышло случайно. – Я говорил правду, когда Клер узнала, что я нор’ен, я попал в точно такой же переплет, как сейчас с этим медведем.
- Думаю, я понимаю, о чем ты. Но была еще одна причина, по которой я тебя искала.
- Да? И какая же?
- Я хотела задать тебе вопрос, Гарольд Тренд?
- М?
- Почему?
- «Почему» что?
- Почему ты позволил им себя схватить?
- Эмм... – Признаюсь, вопрос застал меня врасплох.
- Я знаю, на что ты способен, Гарольд Тренд. Не только из рассказов моей воспитанницы, но и из воспоминаний тех, кто пережил твоих пращуров. Я знаю, кто стоит за тобой, знаю, кто обучал тебя. Однако ты предпочел бежать, кода мог дать бой. Ты мог легко ускользнуть от них, но предпочел, что бы они посадили тебя в клетку. Когда ты попросил о помощи через своего посланника, ты знал, на что я способна, однако ты предпочел разыграть весь этот фарс, с моим участием. Потому я и спрашиваю, почему?
- А! Вам, не понять. – Я отмахнулся, что было весьма глупо. Махать рукой перед женщиной, у которой хватит сил в один момент оторвать голову, может лишь идиот. Но я не просто какой-то идиот, верно?
- Тогда, объясни так, что бы было понятно.
- Ну, хорошо. – Какое-то время я молчал, потому как нет ничего сложнее, чем начало. Это я усвоил опять же у своего учителя. - Ты говоришь, что общалась с теми, кто видел моих предков?
- Говорил. – Рыжая произнесла это с гордостью.
- Были ли среди них те, кто вспоминал о моем племени с дружелюбием или теплотой, хотя бы?
Тут девушка помедлила с ответом.
- Немногие.
- И сильно ли это разнится с тем, что говорят о моем племени сейчас?
Флана помедлила с ответом.
- Ну…
- Не сильно, уверяю тебя.
- Я не совсем понимаю, к чему ты ведешь, Гарольд Тренд?
- Я веду к тому, что Нор’ены - пугала. Кошмары из детских сказок. Монстры, прячущиеся под кроватью. Чудовища, в которых ребенок верит, даже когда перестает бояться темноты. Мы – зло с горящими зелеными глазами, которое подчинит своей воле, а потом натравит на тебя твою же собственную собаку. А теперь, скажи, много ли ты видела нор’енов кроме меня?
Фланна молчала.
- А я видел всего одного. В зеркале. И это наводит на кое-какие мысли.
- И ты…
- Я не могу заставить людей забыть о том, зле, что причинил мой народ, или думают, что причинил. Не могу заставить их сменить гнев на милость. Не могу заставить их отбросить свой страх. Но вот что я тебе скажу, я не стану чудовищем, которым все, похоже, хотят меня видеть. На моих руках больше никогда не будет крови.
Не знаю, что заставило меня сказать эти слова, я просто хотел быть искренен. И я не мог предположить, как она отреагирует на мои слова. Но поверьте, я меньше всего ожидал, что она будет прятать улыбку за ладонью.
- Что такого смешного я сказал?
- Ничего, ничего, прости. Просто я подумала о том, что тем друидом теперь будет сложно доказать, свои благие намерения после того как, по их мнению, ты вытащил дракона из рукава.
- Сомневаюсь, что они теперь свяжут меня с драконом. Я убедил иерофанта, в том, что это просто случайность.
- Это они сейчас так думают. Но дай им время и они поймут, что к ним прилетал не какой-то дракон, а дракон, которого ты знал. Ты недооцениваешь силу их страха, Гарольд.
На этот раз она произнесла мое имя, без какого либо пиетета, как имена и принято выговаривать.
- Наоборот, я как никто другой понимаю силу их страха.
- Может быть и так. – Женщина произнесла это, вглядываясь в небо. – Твой друг вернулся. Судя по тому, как лениво он летит, опасаться тебе нечего.
Она снова взглянула мне в лицо.
- Ты как, справишься дальше сам?
Я кивнул.
- Хорошо, если так. Что ж, тогда, пожалуй, нам стоит попрощаться.
- Пожалуй…
- Спасибо, за то, что уделил мне время… и спасибо, за насыщенный день. Было весело.
Меня ее слова, весьма смутили.
- Звучит так, словно я вас на свидание сводил.
Она улыбнулась. Можно было подумать, что то была озорная и в то же время благодарная улыбка, но что-то ее все же тревожила.

- Перед тем как уйти... Можно еще один вопрос, последний?
- Ну, если последний...
- Мне любопытно. Правда ли то, что о вас говорят, что вам по силам подчинить своей воле даже дракона?
Я рассмеялся
- Да, люди просто обожают рассказывать подобные страшилки, а еще о том, что мы можем поработить человека, всего лишь окликнув его по имени.
- Так это неправда?
- Нет, конечно. Во вселенной нет такой силы, что может поработить существо, которому Высшие силы подарили самый бесценный дар.
- И что же это за дар?
- Свобода выбора.
С минуту, она молчала, - переваривала услышанное, что бы затем с облегчением сказать:
- Береги себя, Гарольд Тренд.
- И вы себя, Фланна.
Сказал я, но не уверен, что она меня услышала, - крылья, подняв небольшую песчаную бурю, уже оторвали ее от земли. Да, это рыжая и была той самой огнедышащей ящерицей, хотя, наверное, вы и сами об этом догадались.
Затем я почувствовал знакомую тяжесть на плече.
- Теперь, моя очередь спросить. Почему?
- Что?
- Почему ты солгал ей?
- Так ты слышал… - Не стоило мне так удивляться, я как-никак с ним
- Потому что, она такая же, - ребенок, переставший бояться темноты.
- Но не чудовищ?
- Иначе бы она не спрашивала.
В наступившей тишине, мы наблюдали за удаляющейся драконицей. Летела она умопомрачительно быстро, вскоре с горизонта исчез какой-либо намек на крылатое пятно.
- Ну, куда отправимся теперь?
Я взглянул на небо. Для луны было еще рано, но самые яркие звезды уже начали тускло светить в синем небе. Неделю назад меня также своим светом приглашал этот мир. Ну, и гляньте, чем для меня это обернулось!
- Куда теперь? Да что б я знал!
Клюв ворона издал щелчок, - это он так усмехался.
- Все как обычно, похоже.
Я пожал плечами. Этот место должно было стать лишь небольшой остановкой, перед тем как я продолжу свое путешествие. Я не планировал задерживаться здесь надолго и уж тем более не намеревался настраивать против себя целый город и одну загородную общину. И это только за прошедшие сутки. И поверьте, тот случай с медведем еще не самое
худшее, что могло произойти.
Удивительно, что еще никто не додумался всюду развесить листовки с моим описанием, и предложить награду за мою голову. В других… местах, это работало с переменным успехом.
Но знаете, что самое забавное? Когда я только готовился к путешествию год назад, я знал, что так будет. Знал, что покинув дом своего учителя, я обреку себя на долгие месяцы лишений и мучений. Знал, что цель моего странствия может оказаться всего лишь пшиком. И, тем не менее, я все равно ступил на эту ухабистую дорожку. Почему?
Потому что каждый человек иногда допускает ошибки. Бывают люди, недальновидные, частенько просто упрямые. Рождаются и такие, кто считают, что могут позволить себе совершать глупости, до конца своих дней. И в крайней редких случаях есть люди, такие как я.
Меня зовут Гарольд Тренд. Я был рад с вами познакомиться, и надеюсь, мы с вами еще встретимся.