ТЕМА: НЩК!(или бредни новичка)

Эммм... здраствуйте... *hi*

Если будет дозволенно и никто не против выложу первую главу моего бреда... Может кого заинтересует... Если не испугает количество ошибок... *ehh*

---

- А вот здесь должна быть развилка.
- То же самое ты говорил и в прошлый раз.
- Да, но на этот раз, ошибки быть не может.
Я сделал двадцать шагов на север.
- Ну и? Где твоя развилка? Признайся, мы...
- Помолчи! Вот тут, видишь? – Я ткнул пальцем в истрепанный пергамент. - Если здесь мы повернем налево и пройдем пару-другую метров досюда, то…
Спустя пятнадцать минут бесцельного блуждания…
- Что-то я не вижу тут никакой дороги.
- Ничего не понимаю. Неужели карта - фальшивка!
- Да, нет, с картой все в порядке. Наверное, все дело в том, что ты держишь ее вверх ногами?
Смутившись, я перевернул кусок материи на сто восемьдесят градусов.
- Та-ак… хм-м… ага!
- А можно выражаться пояснее?
- Пояснее? Пожалуйста. Мы заблудились.
- И почему меня это не удивляет?
Мы стояли посреди обширной поляны по колено в траве, со всех сторон окруженной двухсотлетним труднопроходимым лесом. Звать на помощь было бесполезно. Ни один человек, будь он в здравом уме, не заберется в такую глушь, да и еще когда диск закатного солнца через час-другой скроется за горизонтом. Омрачало картину так же и ни секунды не прекращающееся нытье моего спутника.
- Почему? Ну почему из всех Его потомков мне достался именно такой непроходимый идиот, как ты?
- И опять мы с тобой вернулись к обсуждению этой темы. И я тебе отвечу так же, как отвечал до этого сотню раз. Лучше скажи мне, где у нас тут юг.
- Как будто сам не догадаешься…
- Спасибо большое, твоя помощь, как всегда, неоценима.
Через плечо я глянул как прямо за моей спиной, наливавшийся багровым цветом, диск опускался на землю.
- Тэк-с… - Карта вновь встала у меня перед глазами. – Ближайший город находится на юге, а мы застряли где-то… здесь. Блин! Мне интересно, чья это идея была двинуть через лес?
- Вообще-то твоя…
- Что-то не припомню!
- Ну, как же? Это было первое, что ты предложил, едва мы живьем выбрались из Рясок. Неужели ты и это забыл? Тогда могу напомнить…
- Нет уж, спасибо. – Вот только этого мне не хватало. Лишь одного упоминания городка с неблагозвучным названием Ряски для меня было достаточно, что бы с воем провалиться сквозь землю.
- А я то думал, что тебе будет приятно снова послушать про свои подвиги. – Комок с перьями даже не стал скрывать ехидства в голосе. - Например, как ты едва не выбил последние остатки разума шерифу и, не стесняясь в выражениях, сказал ему все, что думал о нем, его понятии правосудия, и в особенности о его матери.
Продолжить пернатому это, без сомнения, увлекательное повествование я не дал, накрыв ему клюв своей пятерней.
Округа была тиха: ни свиста ветра, ни песен вечерних птиц, ни даже беспрерывно треньканья цикад или других насекомых. Все звуки просто вымерли. Странно, а мне показалось…
Я разжал пальцы.
- Кхе… ты… кхе… чего? – Зашипел ворон, пытаясь отдышаться.
- Тс-с! Кажется, я что-то слышал.
И вот уже вдвоем мы начали вслушиваться в пугающую тишину, которая столь внезапно опустилась.
Лес не стал нас долго мучить в ожидании. Эхом до нас донесло полный злобы и негодования жуткий крик, от которого трава приникла к земле:
- ТВОЮ МАТЬ!
- Что-то мне подсказывает, - молвил ворон после минутного молчания, - что это отнюдь не любовные трели соловья.
- Ирдвинг!
Комок с перьями понял меня с полуслова. Едва услышав свое имя, он тут же сорвался с моего плеча и устремился туда, откуда, по его мнению, и шел крик, в юго-восточную часть леса. Задвинув на ходу полы куртки, дабы в случае чего можно было быстро выхватить оружие, резкой пружинистой походкой я двинулся вслед за уменьшающимся силуэтом своего напарника.
К тому времени отгорели последние закатные лучи солнца, а лес начал обряжаться в свой ночной наряд: прекрасный и одновременно смертельный для неосторожного путника. Ибо лес, а не те жалкие островки зелени, что сохраняют в городах в качестве украшения, для человека уже никогда не будет союзником и другом. Раз, выйдя из-под его спасительных крон, что бы построить новый мир из его тела и камня, а позже из стекла и бетона, мы, сами того не желая, навсегда отказались от его помощи, и лес отплатил той же монетой. Теперь ни один человек не может чувствовать себя комфортно под сенью листвы.
Встряхнув головой, я вернулся к настоящему. Не о том думаешь Гарольд, совсем не о том.
На ворона наткнулся чисто случайно – очень просто мог с ним и разминуться. Черный силуэт птицы на фоне сумерек казался размытым пятном. Ирдвинг, нахохлившись, сидел на ветке и, храня гробовое молчание, следил за тем, как я приближаюсь. Судя по всему, мы пришли.
- Ну, что там?
В ответ он только, в человеческой манере, махнул правым крылом в сторону зарослей кустарника.
Мне показалось или пернатый чем-то расстроен...?
Раздвинув кусты, волей случая я стал наблюдателем довольно любопытной картины. Неудивительно, что Ирдвинг огорчился.
На размытой дороге, проложенной каким-то чудаком, неизвестно сколько лет назад, вокруг крытой телеги взад-вперед крутился старичок, ростом чуть больше полутора метров, с фигурой пивного бочонка и, по недосмотру матери-природы, сохранивший кое-какую растительность за ушами и на затылке. Похоже, именно он и был источником шума.
- Мать мая тарантэла! Будь проклят тот день, кагда я сэл на казлы этой каляски, что этат сын щакала всучыл мне, абазвав тэлэгай! Найду – зарэжу! – У дедка ко всему прочему оказался зычный голос и сильно выраженный южный акцент.
Ну и шоу он там, на дороге устроил, доложу я вам. Для начала, взявшись за вожжи, хозяин проклинаемого транспорта начал понукать ими кобылу, на что та отвечала отрицательным мотанием головы, стуком копыт и нервным фырканьем. Животное наотрез отказывалось двигаться вперед, даже угрозы старика – отправить бедную лошадку на мясокомбинат не подействовали. Но на этом цирк не кончился. Дед пару раз подбегал к колесам и, не жалея сил и обуви, пытался выбить из них щепы каблуком ботинка, брызжа слюной и поминая многочисленную родню столяра, что сделал эти «хренолесы», как выразился сам пенсионер. Что же касается ни в чем не повинного ремесленника, то не думаю, что он знал и пятую часть всех тех, кто был назван.
В конце представления боевитый пенсионер подбежал к заду телеги, уперся в нее руками и попытался сдвинуть ее с мертвой точки. Не трудно догадаться, что и тут дед ну никак не мог удержаться от комментариев: то покрикивал на кобылу, то грозился кому-то невидимому вот на этом самом месте ежа родить, против шерсти. Транспорт же, несмотря на все потуги хозяина ни на йоту не сдвинулся с места.
Знаете, в этот момент старикашка напоминал блоху из одной сказки, в которой это насекомое уселось рыцарю на то место, откуда у нормальных людей обычно ноги растут, и умерло от голоду, так как не смогла прокусить железные кальсоны сэра.
Насмотревшись вдоволь, я втянул голову обратно под стену кустарника и взглянул на пернатого, чуть ли не давясь от смеха. На ловушку или подставу это не было похоже. И, готов поспорить, что пенсионер знает, куда ведет дорога. Вот только время перехода он выбрал не самое удачное.
Отряхнув штаны и поправив куртку, так что бы револьвер не бросался в глаза, я кивнул ворону, чтобы тот спускался.
- Ну что? – Проронил пернатый, поудобнее устраиваясь у меня на плече. – Пошли закомится с нашим спасителем?
Правда, не все вышло так гладко. А все потому, что не заметил ветку под ногами (да и разве увидишь ее ночью?)
«Хруст!» - Было мне ответом, а Ирдвинг наградил меня испепеляющим взглядом.
Своей неосторожностью я спугнул старика. Когда я вышел из-за зарослей, телега стояла в одиночестве. Пенсионера нигде не была видна. Кобыла же стояла на прежнем месте, крайне взволнованной. Первым делом я направился именно к животному, решив, что надо ее успокоить (комок с перьями же с комфортом разместился на козлах).
Правая рука крепко взялась за уздечку. С минуту пришлось с ней повозиться, когда же она оставила попытки вырваться, я положил левую ладонь ей на морду.
- Ну, тише девочка, тише. Я тебя не обижу. – Нежное обращение и ласка сделали свое дело. Я почувствовал, как тревога отпускает лошадь и сменяется легким дискомфортом. По крайней мере, теперь я свой для нее.
Теперь старикан… Да, куда же он мог деться?
- Посмотри под телегой.
Я послушался совета птицы. Дед действительно оказался там, где и предполагал Ирдвинг. Лежал на животе и, ко всему прочему, ждал меня.
Ну, в смысле не меня лично. Я имел в виду, что он был наготове. И смотрел на меня через прицел двустволки.
Если вас в детстве хорошо воспитывали, то вы должны знать, что с любым человеком при первой встрече надо вести себя как можно вежливее, а с человеком, который держит вас на мушке надо показать максимум вежливости.
- Э-э-э… здравствуйте. – Я попытался изобразить на лице хоть что-то похожее на приветственную улыбку. Похоже, получилось не очень, раз пенсионер взвел курки.
- Ну-ка рукы, так чтоб я ых выдэл!
Вы, думаю, понимаете, что неповиновение в такой ситуации ведет к летальному исходу. Я то это понимал и потому-то подчинился.
- Слушайте, может, поговорим, а? Да вы вылезайте, я вам ничего дурного не сделаю.
«Угу, еще кто кому сделает» - Мелькнула у меня в черепушке отнюдь не моя ехидная мысль. Нет, ну вы только подумайте, жизнь моя тут висит на волоске, а этому пернатому гаду лишь бы в остроумии практиковаться.
Старик мне нисколько не поверил, но из-под телеги вылез. Ствол охотничьего ружья 12 калибра он и не подумал отпустить, все так же держал в опасной близости от моего лица.
- Ты кто таков, да?
- Друг. – Ну а что еще я мог ответить ему в такой ситуации?
- Что-то мнэ рожа твая нэ нравица. Давай-ка тыпай отсюда, друг.
Я переключил свое внимание на телегу.
Задние колеса по самые спицы увязли в дорожной жиже, что намыло недавними дождями.
- Попал же ты, отец. Глубоко твой фургончик засел. Вытащить будет трудновато. Один ехал?
- А что если и так, да?
- Отец, ты все не так понял. Я не разбойник.
- Нэ разбойнык, да? Что-то нэ вэритса. Пушку ты явна нэ для крысаты носыщ.
Зараза! Все же заметил.
- Ствол дал сюда, быстра.… И бэз ризких двыжэний.
«Так быстро или без резких движений? Ты для начала определись отец» - что-то вроде подобной колкости было готово сорваться с моего языка, но вместо этого молча протянул револьвер старикану.
Следующие несколько минут, тянувшихся, к слову сказать, до неприличия долго, я бился всего над одним вопросом - как старикашке удавалось с придирчивой миной со всех углов рассматривать мое оружие и одновременно следить за каждым моим вздохом. С обеими задачами он справлялся отлично - рискнуть сделать что-нибудь героическое, как например, выхватить ружье из его дряхлой руки, я не решился.
- Армыйский, да? – Дед взялся большим и указательным пальцем за рукоять револьвера.
- Модификация. – Было бы куда разумнее держать язык за зубами.
- Ствол удлынен… Пэрэломный мэханызм экстракцыи патрона… Вах, какое дэрэво пашло на рукоять! Прэвасходная работа. И аткуда у «нэ разбойныка» такой красавэц?
Да за кого он меня вообще принимает?
- Ладно, это нэ мае дело. – Револьвер перекочевал обратно в руки хозяина. А ствол винтовки наконец-то опустился и вперился дулами в землю. – Думаышь вытащим?
Я понял, что дед говорил о повозке. В ответ пожал плечами.
- Попробовать стоит.

- Раз… Два… Тры… Ых!
- Йие-е-еэх!
Телега не охотно ответила на наши попытки вытащить ее деревянную персону из черной жижи.
- Еще раз! Раз… Два… Тры… Ух!
- А-а-аргх!
Скрип.
Задние колеса в неуверенности зависли над лужей.
- Давай, давай! Еще чуток! Нга-а-а-ах!
Скри-ип. Бух!
Мы со стариком облегченно перевели дыхание. Получилось. Тачка всеми четырьмя конечностями стояла на более-менее твердой почве.
- Залэзай, ара. Пойыдэм – Дед моментально оказался на козлах телеги.
Что? Он сказал «поедем»?
- Эй, эй! Стой! Тпру! – Я успел схватить кобылу за уздечку и остановить животное, едва оно сделало пару шагов.
- В чем дыло, ара? – Дабы скрыть недоумение, старикан доброжелательно мне улыбнулся.
Ага, как будто я не заметил, как он потянулся правой рукой к ружью.
Все-таки не доверяет…
А зря.
- Ты, что? Собираешься пройти через лес сейчас? Ночью?! После дождей?! В такое время?
- Слющай, ара. У тэбя йсть прэдлажэные палучще, да?
Разумеется, было. Но оно вряд ли бы понравилось старикану.
- Я предлагаю остаться здесь. До утра.
Ну и глаза были у дедка в ту минуту, скажу я вам.
- Эй, ара, ты часам с дэрэва нэ рухнул, да? – Говорил же, ему не понравится. – Ты щто смэрты маей хочищь, да?
- Поверь мне, отец, если мы попремся сейчас, то к завтрашнему утру от нас и костей не останется. К тому же… - Я провел ладонью по морде кобылы. – Животному нужен отдых.
В нашем диалоге наступила минутная пауза, которую нарушал лишь противный шелест – это старикан ожесточенно чесал в затылке.
- Ладна, ара, угаварыл.
- Вот и славно, отец. Кстати в твоем фургоне осины не найдется?
- Асыны? – Мой вопрос заставил старикана задуматься. И опять этот мерзкий скрежет в затылке. – Нэт, аткуда ей взаца, да?
- Хорошо. - Другого я и не ожидал. - Стреножь пока кобылу. Да, и на твоем месте, я бы не стал ее распрягать.
- Эй, ты куды, ара? – Спросил он мне вслед.
- Поищу то, что спасет наши шкуры. – Бросил я в ответ через плечо и скрылся в ближайших зарослях кустов.
Звука выстрела за своей спиной я не услышал, что само по себе было уже неплохо.

- Ара, тык я нэ понял… Ты чё калдун, да? – Спросил дед, глядя на то, как я, пятясь спиной вперед, вывожу на земле осиновым суком неровную линию, по дуге опоясывающую приличный участок земли вместе с телегой.
- Есть немного…
Последняя пара шагов и концы линии соединились, образовав некоторое подобие окружности.
По моей спине пробежал холодок. Едва ощутимый, но и этого было достаточно, чтобы спустя мгновение рефлекторно передернуть плечами. Значит, круг проснулся.
Оставалось сделать еще кое-что…
- Вот держи.
Старик с подозрением посмотрел на ветку потом на меня, как будто я предлагал ему подержать не безобидную ветку, а раскаленный до красна кусок угля. После некоторого колебания, дед все же взял сучок, правильно рассудив, что это для его же блага.
- И что мнэ с этым дэлать, да?
- Если ты хочешь чтобы мы на утро проснулись не у кого-нибудь в желудке. Я тебе отец настоятельно советую этот сучок не терять и уж тем более не ломать. Понял?
- П-понял.
- Вот и славно. – Я сладко зевнул. Все-таки увеселительная прогулка через лес дала о себе знать. – Надеюсь, отец, у тебя найдется лишнее одеяло?

Казалось, прошло всего несколько минут, и я только-только закрыл глаза, а уже кто-то крайне нетерпеливый пытался поскорее меня разбудить, теребя за плечо.
- Ну, еще пять минут, мама. - Простонал я, натягивая простыню на голову.
- Вставай, ара! Скорее! Да проснись же ты!
Старик сидел возле меня, сжимая в своих руках осиновую ветку, аж костяшки побелели. Да и он сам был белый как мел. Похоже, случилось что-то серьезное, раз дед от страха акцент потерял.
- Ну и что случилось? – С раздражением я протер глаза. Неужели мне сегодня не дадут нормально поспать?
- Беда, ара! – Едва на уровне слышимости произнес старикан. – Неспящие…
После такого заявления, остатки сна ушли и забились в самый темный уголок сознания.
- Отец, мне послышалось или ты сказал «Неспящие»?
Для тех, кто не в теме поясню. Этим словечком у южан принято называть очень злобных, очень голодных и о-очень неуспокоенных мертвецов.
Н-да-а… Ночка будет до-олгой…

Я насчитал четырех: трое в черных от земли военных одеждах. Без сомнения то было военная форма, правда устаревшего образца, но этот покрой я и в кромешной темноте узнаю.
Откуда здесь взяться военным, спросите вы?
Что ж, у меня есть мыслишка на этот счет. Судя по всему, это были те самые парни из резерва, что были направлены в обход основных действий на реке Ильза (хотел бы я встретиться с тем умников, в чью башку пришла идея назвать одну из главных торговых артерий Двуречья женским именем). Насколько я помню историю, из целой дивизии к месту боевого театра добралось пара десятков. Так вот, значит, что с ними случилось.
Ну, по крайней мере, под толщей болотной воды они неплохо сохранились. Нельзя было с первого раза определить, что перед тобой жмурик стоит, если бы не запах от которого просто шатало, а я уж не говорю о перспективе увидеть свой завтрак на земле.
О четвертом я мог сказать только то, что по моде он отстал от своих дружков лет где-то на четыреста. И как он вообще умудрялся такую груду железа на себе носить, если у него под ржавой броней ничего кроме костей не оказалось. Но не это меня напугало (ну чего я, костей никогда не видел?), а две сапфировые искорки, глядевшие на нас со стариком из-под опущенного забрала и переливавшиеся в ночной мгле холодным, мертвым блеском.
Ох, и чудесная же компания собралась нашим мясом закусить: три смердящих мокрушника и для полного счастья еще и вертун. Правда, вот же незадача, кто бы мог подумать, что ужин изволит отдыхать под защитой активированного круга.
Где-то там, в глубинах своего сгнившего мозга (если такой у этих тварей вообще имелся) они знали, что черта на земле – смертельна, если так можно сказать о тех, кто уже единожды умер. Но они были настолько одержимы всепожирающим голодом, что ночные гости, шипя от боли, ощупывали каждый дюйм невидимого барьера иссушенными ладонями или тем, что от рук осталось.
Я невольно поморщился – к болотному смраду еще примешался запах горелой плоти и жженых костей.
- Что будем делать, ара? – Проглотив комок, спросил отец за моей спиной, и тем самым, нарушив гнетущее молчание. Как бы, между прочим, я отметил, что акцент к деду так и не вернулся.
- Ну, мы можем плюнуть на них и идти обратно спать. Но, судя по выражению твоего лица, отец, тебя такой вариант не устраивает. Можно, конечно, сидеть здесь и ждать пока умруны сами не соизволят уйти отсюда. Только знаешь, играть со жмурьем в гляделки всю ночь, это как-то… - Я поджал губы и покачал головой. – И, наконец, третий вариант – попробовать успокоить их повторно…
Достаточно было взглянуть на старика, что бы понять, что такое предложение было ему по нраву, собственно как и мне.
- Если я все правильно помню, то у мертвяков аллергия на железо…
- Тогда ты справышься и бэз меня. Спакойнай ночы, ара.
Я сделал вид, что не услышал его:
- Но в таком случае нам понадобится ствол поубойнее, не в пример револьверу или твоему ружью – по-другому их не проймешь.
- Да гыдэ ты такое в час ночы найдешь, да?
В ответ я укоризненно глянул на деда. Наверное, то, как я зыркнул произвело на него неизгладимое впечатление, раз он неуверенно сделал шаг назад.
- Знаешь, отец, ты выбрал не удачное время и место, дурачка изображать. – Еще один шаг и старик уже смотрит на меня, вылупив глаза. – Из чистого любопытства я взглянул на то, что ты хранишь под деревянным настилом…
- Забудь об этом. – Произнес он на одном дыхании, как будто он знал, что я собираюсь сказать дальше. Тогда я не обратил внимания на то, что за сказанным не последовало ни стонов, ни воплей, ни других драматических ужимок, которыми любой торговец не преминул бы воспользоваться, если бы речь шла о растрате товара.
- Отец, я не понял, ты что, жмотничать вздумал? У тебя ж там целый арсенал, а тебе одной пушки жалко.
- Да хот всэ бэры…
- ? – Вот что-то не понравилась мне обреченность в его голосе.
- Маслят нэт… - Буркнул дед, отводя взгляд.
Э? Я правильно расслышал?
- Ну-ка повтори, что ты только что сказал?
- Я сказал, патронав нэт, ара.
- То есть, как это нет, отец? – Наверное, в этот момент я издал звук больше всего напоминающий нервный смешок. – Я же собственными глазами видел целый…
- Холостые. – Холод, с каким это сказал старик, мог остудить и жерло действующего вулкана. – Вместо баевых, мне всучили целый ящик учэбных. Я эта сам замэтыл тылька нэскалька дный назад.
- Къяа-арн… Бум!
Ирдвинг не в силах поверить в услышанное рухнул на землю с насиженного места.
В этот момент мое лицо перекосила идиотская ухмылка:
- Ты хочешь сказать, что стволы не заряжены?
- Нэт, канэшна. - Старик смерил меня тем взглядом, каким награждают обычно тех, в чьих умственных способностях сомневаются.
- Значит, и двустволка тоже?
- Ну… Эмм… - Дед немного помялся на месте. - В общэм-то… Да.
- Дай-ка взглянуть.
Я протянул руку ладонью вверх, прямо под нос отцу. Тот сразу понял, чего от него хотели. Без каких-либо протестов и вздохов он снял с плеча ружье и протянул мне, храня молчание. Наверное, понимал, что мы оказались в такой ситуации отчасти и по его вине.
Взяв в руки ружье, я без каких либо усилий переломил ствол, что красноречиво говорило о том, что хозяин следит за своим оружием.
И что же я увидел внутри ствола? То, что мне сказал старик, то есть, ни-че-го. Два пустых дула и ни намека на патроны.
Изобразив на лице хоть какое-то подобие каменной мины, я вернул оружие владельцу и только затем позволил себе выругаться.
Поймите меня правильно. Все это время я как идиот плясал под дудку (вернее под пушку) старикана, а я крайне не люблю выставлять себя дураком.
Как бы в ответ на сказанное, раздалось недовольное шипение, которое я воспринял как личное оскорбление.
Ночные гости стояли на прежнем месте и буравили меня взглядом, в котором читалось ничем не прикрытое обещание мук и вселенской боли. Ну что же, в тот момент я тоже не испытал чувства братской любви ко всем живущим и умершим. Наоборот, мне страсть как хотелось задавить кого-нибудь авторитетом.
- Ну, чего уставилось, жмурье вонючее?
Мертвяки неуверенно переглянулись.
- Я спрашиваю, чего уставились? Че? Молчите, курвины дети?!
Наши ночные гости отступили на шаг назад, чем я и воспользовался.
Что было сказано потом, я не до конца помню. Когда я Ирдвинга просил воспроизвести тот монолог, ворон затыкал крыльями ушные отверстия и заявлял, что порядочные приживалы такие слова на людях не произносят. И это я слышал от того, кто меня, собственно, и научил пользоваться трехэтажным.
Так, что же я тогда сказал тогда нашим ночным гостям?
Что-то про то, какие они все красавцы, каким экстремальным и крайне мерзким способом они появились на свет, потом добавил пару слов об их умственных способностях, дал совет каким путем им стоит пойти в очень далекое, но довольно известное место и каким делом заняться по дороге туда.
Уверен, тогда я сказал намного больше и уж куда более красочно. Думаю, учитель Ирдвинг мог бы гордиться своим учеником.
Внезапно я почувствовал, как что-то тянет меня за рукав.
- Ну, чего тебе, отец? – Рявкнул я.
Дед проигнорировал мой тон и указал в направлении мертвяков, вернее туда, где они стояли.
- Ушли? – Спросил я в пространство. Как будто я сам не видел.
- Давно, ара.
«Еще в самом начале твоей отповеди. А ты думал, что они так и будут стоять тут и слушать все, что на них выливаешь?»
- Но… почему? – Похоже, я сегодня в ударе, раз задаю вопросы один глупее другого.
- Навернае, ым проста надаела тэбя слущать.
«А может в старушенческих байках есть доля правды» - С видом знатока произнес ворон.
Я же скорее был готов поверить в версию деда. Ну не мог я себя заставить поверить, что отборная ругань способна отогнать тех, кому, по сути, уже плевать, что о них живые говорят.
А вообще-то, какая теперь разница? Они ушли – и то хорошо.
Как я не старался, но подавить зевок оказалось невозможно. Сон, что на какое-то время спрятался в самом темном углу, снова поднял голову, смахнул все, что осталось от боевого пыла, и набросил на меня покрывало усталости и апатии.
- Ну, если я больше не нужен, отец, то я, пожалуй, пойду дальше досматривать сны.
- Что? – Старик взглянул на меня, словно я разговаривал на чужеродном языке. Потребовалось несколько мгновений, чтобы до него дошел смысл моих слов. – А, ну да, ну да. Спакойный ночы, ара.
Отец тут же потерял ко мне какой-либо интерес и вернулся к разглядыванию ночного пейзажа, в который ушла голодная четверка. Он так до конца и не смог поверить, что остался цел и невредим.
- Какой там, спокойной… - Проворчал я, залезая в фургон, где и располагалась моя импровизированная постель.
Ни жесткая постилка, что служила мне вместо матраса, ни одеяло, насквозь пропахшее лошадиным потом, не помешали мне провалиться в сон. Ну, ладно, вру, в начале мешали. С секунд тридцать не более, а потом…

ГРАМ!
Это было похоже на близкий раскат грома или на выстрел из пушки.
Я даже толком испугаться не успел, а тело уже работало по заученной до автоматизма схеме.
- Обстрел! В укрытие! – Заорал я, одной ногой все еще находясь в стране снов.
В два прыжка я вылетел из тачки и упал на землю, накрыв голову одеялом.
С бешено колотящимся сердцем я ждал второго громового удара, которого так и не последовало. А вместо него…
- Эй, ара, ты че на землэ дэлаышь, да?
До боли знакомый голос окончательно заставил меня проснуться, и я поднял голову, дабы осмотреться.
Итак, я лежал ничком на лесной поляне. Странно, почему это место мне знакомо? Крайне смутно, но все же знакомо?
Так я же сюда еще вчера вечером пришел! И со мной был еще этот…
Отец!
Рискуя сломать себе шею, я резко повернул голову назад, чуть ли не на сто восемьдесят градусов.
Старик, сидя на козлах телеги, ошарашено глядел в мою сторону. Блин, он так и будет мне нервы трепать?
- Дед, какого черта, ты тут вытворяешь?
Честно говоря, я человек не то чтобы злобный, но когда меня будят не по-человечески, без чашечки кофе в постель, то тут я, сами понимаете, зверею.
- Нэ знаю, ара. Твой круг нас нэ пускаэт.
- Что значит, не пускает?
Картина вырисовывалась удручающая. Кобыла сидела на крупе перед чертой круга и бессмысленно вертела головой, как будто ей треснули по макушке чем-то тяжелым.
- В чем дело? – Спросил я у комка с перьями, едва только он сел мне на плечо.
- Сейчас сам увидишь? – Вот и все, что он мне сказал.
И я увидел, как только подошел к кругу. И то, что увидел, мне не особо понравилось…
- Какого… Отец!
- Э?
- Ветка у тебя?
- Какая вэтка? А, ты пра эта?
Старик протянул мне осиновый сук, тот самый, которым я вчера нарисовал круг. На ней еще осталась земля. В целях эксперимента я воткнул сучок в круг и с силой нажал.
Как я того и ожидал, конец ветки расщепился на две половинки. В ночи этого было не заметить, но сейчас при солнечном свете было отчетливо видно, что круг состоял из двух колец, идущих параллельно друг другу на расстоянии в несколько сантиметров.
Все тут же стало ясно. Тогда вечером я изобразил и активировал двойной круг: внешний – держал от нас подальше мертвяков, а внутренний же предназначался для нас. И тот грохот, что я слышал – это сработало заклинание круга, когда кобыла попыталась пройти через черту.
- И что тэперь, да?
- Стой, где стоишь, отец. – Бросил я через плечо, вытягивая вперед ветку крепко сжатую в ладонях.
В принципе, ничего сложного. Всего-то и нужно сказать формулу и сломать инструмент, которым было начертано заклинание, об колено.
Что это было за формула, я вам сказать не могу, и не, потому что это секрет (хотя наставник мне голову оторвал), а потому что я ее не помню. Да, да, именно так, я не помню содержания формулы. Я знал ее наизусть, но воспроизвести ее, по словам, да еще на бумаге, не могу – содержание тут же ускользает от меня.
Ну да ладно, проведя ритуал, таинство, называйте это как хотите, в руках у меня остались два неровных обрубка, которые я выбросил правой рукой, как того требовал обряд.
То, что я почувствовал потом, было похоже на то, как если бы какой-то шутник подкрался ко мне сзади и чувствительно так ударил по спине. От чего я выпрямился в полный рост, а дыхание перехватило, как будто на кол сел.
Это чувство послужило знаком тому, что теперь круг представляет собой ничего более, как каракули на земле.
Кобыла к тому времени уже более-менее пришла в себя и уже сама пыталась встать на ноги.
- Ну, давай, хорошая, потихонечку, потихонечку. – Подбадривал я животное, держась за уздечку.
Через пару минут, кобыла снова стояла на ногах, неуверенно правда, но стояла же.
- Ну, все, отец, можно ехать.
Когда я пытался залезть на козлы, дед протянул мне под нос свою пухлую пятерню.
- Чей.
- Что-что? – Я непонимающе взглянул ему в лицо.
- Чей мэня завут.
- А-а. – Я стиснул его ладонь в крепком рукопожатии. – А меня, Гарольд.
Потянув на себя руку, отец помог мне взобраться на козлы.
Смачно чмокнув кобыле, дед заставил телегу прийти в движение, и мы неспешно покатили вперед.

Отлично. Мне лично понравилось.

Мне тоже. Браво. *O)(O*

Zudabo, а тебе за что браво? :o
Шутка. Не, ну правда шутка.

А вещь интересная. её бы оформить хорошо. Отступы поставить, абзацы сделать И всё остальное тоже. А то диалоги сливаются с текстом.

Мне рассказ понравился, только я одной вещи не понял:

О, :o спасибо, надо будет подшлифовать

Хотя если учесть что это было сказанно просто для красного словца

Lirik,
А следующие главы уже написаны, или они только в задумке?

Где-то с половину...

Если интересует, могу выложить

Выложи - интересно, что дальше будет

Ваше желание - мой закон

*comp*

Наслаждайтесь...

---

К небольшому росту, лысине и пивному брюху при свете дня можно было добавить еще некоторые особенности к портрету деда: огромный орлиный нос, окладистая серая борода в один кулак и глаза агатового цвета - глаза истинного представителя старого поколения. Глаза, в которых через край плескалась мудрость не одного десятка прожитых лет и которые видели в младом поколении лишь дерзких сопляков, не уважающих старших.
- Слышь, отец. – Попытался я завязать разговор – еще полчаса такой черепашьей езды в молчании, и я чокнусь.
- Эсь? – Чея, похоже, тишина тоже доконала.
- Поесть бы не мешало. – Это было произнесено не для того, что бы просто поддержать беседу. Этим вопросом я уже маялся минут пятнадцать.
- Щас все будэт, ара. Падэржи-ка, да?
Передав мне вожжи, дед по пояс скрылся за тканью фургона, что бы через пару мгновений вытащить на свет не весть какой завтрак: пару кусков солонины, сухари и бутылку из темного стекла с толстыми стенками. Судя по всему, к ней уже успели хорошенько приложиться. И не раз.
- А не рановато ли? А, отец?
- Для апэрытыва в самый раз.
Я и рта не успел раскрыть, как Чей всунул мне стеклянную рюмашку, в то время как в свою лапищу взял стограммовый стаканчик из дешевого пластика. И когда себе старик щедро плеснул со сто грамм, а мне и четверти пожалел, меня начали терзать смутные сомнения. Которые только усилились, увидев, как дед, чуть ли не до дна осушил пластмассовую посудину.
Я не доверчиво глянул на тягучее вещество вишневого цвета, что плескалось в стеклянном приборе. Содержимое не внушало мне доверия.
Чей в этот момент глядел на меня со странной смесью любопытства и нетерпения, а может, мне это просто показалось.
Несмотря на его молчание в воздухе так и повис давно ставший риторическим вопрос: «Ты меня уважаешь?»
Да и мне самому не хотелось оскорблять своего нового знакомого.
Тяжело вздохнув, я зажмурился и опрокинул стопку. О чем тут же пожалел.
Гортань словно огнем обожгло, как бы это не банально звучало. Но поверьте на слово, это пойло действительно драло глотку. Я выронил рюмку из ослабевших пальцев и схватился за горло, вполне нормальная реакция, согласитесь? Из широко распахнутых от удивления и градуса глаз потекли слезы.
А ведь эта дрянь ударила еще и в нос, перекрыв доступ кислорода. Я попытался вздохнуть через рот, но вместо воздуха из меня вырвался хриплый кашель.
А что отец? Сидел и смотрел на меня. И еще смеялся. Да-да, именно так, смеялся, словно над хорошей шуткой.
Нормально, да?
Я тут был готов в любую секунду дуба врезать, а этот чертов старикан ржал так, что даже кобыла с завистью на него покосилась.
- Что… кхе… это за дрянь?
- Эх, маладой еще нэопытный. Ну, кто ж так пьет, да? Эта пыть помаленьку нада, что бы едва язык абжыгала. А вместе с жаром придет и благородный вкус.
Ага, уж кто бы говорил? Сам-то сколько этой бормотухи себе за воротник залил, эстет, блин.
Наш скудный завтрак настроение мне тоже не поднял. И не, потому что та бурда отбила аппетит, а все потому что, еда оказалась настоящей отравой.
Какой-то умник, вместо того чтобы посолить полоски копченого мяса вбухнул туда, не при кобыле будет сказано, лошадиную дозу перца. А после стопки… Ну, вы, и сами понимаете.
Старик же, к моему изумлению, расправился с мясом довольно быстро и хоть бы сделал вид, что противно. Так ведь нет, даже не поморщился, гад. Но по тому, с каким скучающим видом он жевал, можно было понять, что дед был бы не против отведать чего-нибудь другого.
И отнюдь не сухарей. Чей, как и я, этим, если можно так выразиться, «яством» просто-напросто давился. Почему? Да, потому что создавалось впечатление, что «это» на неделю завернули во влажные тряпки. И какой там хлеб? Цельный кусок плесени, вот что это было. Ну и как такое, извините, жрать? Через силу, умяв с четверть этой дряни, мы безжалостно выбросили оставшееся за борт.
Короче, голод мне так и не удалось утолить, лишь только распалил.
- Здысь дальшэ адын кабак есть. – То с какой интонацией он это произнес, дало понять, что он извинялся за снедь. – Я там частенько останавливаюсь. Свиныну пряма на улицэ гатовят – пальчыкы аближэшь, с хрэнком, патом все это фаршируют чэснаком… мммвах…
Дальше я его не стал слушать, во-первых, чтобы заглушить полный боли и отчаяния вой желудка, а во-вторых, Ирдвинг возвращался с утренней разведки. Торопился, паршивые новости нес на крыльях. Как догадался? Потому что, я прекрасно видел, то о чем хотел доложить комок с перьями.
- Слушай, отец. – Я хмуро глядел на горизонт и немного вверх. – А как далеко до твоей корчмы? Километров десять будет?
Чей повернул ко мне голову, спиной чуя надвигающиеся неприятности.
- Да. А зачэм спрашываешь, ара?
- И стоит прямо на дороге? Верно? – Конечно, не вежливо было отвечать старику вопросом на вопрос. Но в тот момент мне было совсем не до вежливости.
- Верно. Аткуда ты знаэшь, да?
На этот вопрос я посчитал лишним отвечать. Только указал на громадный столб черного дыма, поднимавшийся к небу.
- Свининку, говоришь, готовят… - Буркнул я, одной рукой расстегивая кобуру. – Что-то они больно большой костерок развели, не находишь?
Пальцы привычно легли на рукоять револьвера.

Вид, открывшийся нам с дедом, трудно было назвать «греющим душу» или «усладой для глаз». Зрелище сгоревшего трактира на голодный желудок мало кого порадует, разве что законченного психа.
Корчмарь (в том случае если он выжил) в графе «убытки» мог смело писать «разорен». Едкий дым, от которого слезились глаза, все поднимался и поднимался вверх.
- Отец, жди тут. – Я поймал себя на мысли, что отдал приказ старику не как едва знакомому человеку, а как если бы своему подчиненному во время войны.
Н-да, вот что значит привычка.
С его стороны не последовало никаких протестов, лишь только непрекращающееся чихание. Дед страдал от дыма больше моего. Не услышав от него ни одного внятного слова в возражение, я направился туда, где еще совсем недавно стояла входная дверь.
Под ногами, что-то хрустнуло, если быть точным, деревянная дощечка размером шестьдесят на двадцать сантиметров, успевшая покрыться толстым слоем пепла.
Проведя пару раз рукой, как оказалось, по вывеске я прочитал название стоявшего здесь кабака.
Зеленый анцыбал.
Я усмехнулся.
Одно из двух: или у трактирщика было все в порядке с юмором, или же он пил не просыхая, вплоть до того самого состояния, в честь которого и было названо заведение.
Если поджигатели спалили кабак только поэтому, то я мог их понять. Уж больно много развелось таких харчевен как «Белый мерин» или «Красный петух» (последняя, кстати, когда я заходил туда с неделю назад, спокойно располагалась у дороги, несмотря на провоцирующее название). У входа в такую забегаловку обязательно сидел гладковыбритый субъект в старомодной шляпе с широкими полями, в руках непременная жестяная кружка, а на глаза кое-как повязана грязная тряпка, долженствующая всем показать, что владелец немногочисленного скарба – слепой. Он вам охотно расскажет историю, как, будучи на войне попал в плен к противнику, в гордом молчании вытерпел все пытки, но так и не выдал секретов своей армии и страны, затем он во всех кровавых подробностях поведает, как подлый враг в бессильной злобе выжег бедняге глаза.
Дальнейшее развитие сюжета от рассказчика к рассказчику кардинально разнится. Одни будут хвалится, как будучи лишены зрения, смогли бежать из плена и на карачках доползти до своих, преодолев расстояние в несколько десятков, а то и сотен километров, где кишат вражеские патрули, дикая живность, и просто напичканное реками с ледяной водой, глубокими оврагами и непроходимыми буреломами. Другие же с удовольствием расскажут, как их спасли товарищи по оружию, ураганом пронесшиеся по вражескому лагерю и не дали загнуться в клетке от мучительной болезни, которая по всем симптомам напоминала обычный грипп.
Но все вариации сюжета заканчиваются одинаково – если вам понравилась история, то вы не поскупитесь на пару монеток для бедолаги. И «слепота» нисколько не помешает ему определить, что вы ему всунули: медяк или же плоский камень. В последнем случае я вам не завидую.
Но, закончим на этом описания тех богатств, что может предложить вам улица и перенесемся непосредственно внутрь трактира, который строили по принципу «на чем бы еще сэкономить»: дешевые половицы, шатающиеся столики, низкие табуретки. Добродушный трактирщик предложит вам огромный ассортимент блюд, но только не то, что вы заказали, и не факт, что вы это будете есть, разумеется, если не хотите окончить свою жизнь раньше срока, предварительно завещав все свое имущество хозяину харчевни. Ситуация с напитками ничуть не лучше: вино и пиво – вот и весь ассортимент, да и предложенное не отличается хорошим качеством. В лучшем случае разбавляют водой, а в худшем… нет, пожалуй, не буду говорить, полагаю, вы уже догадались.
Теперь поговорим о комнатах, которые корчмарь готов уступить, если вы сойдетесь в цене. Единственное неоспоримое преимущество этих комнатушек перед ночлегом в сарае, так это, то, что крыша не протекает (хотя впрочем, и не всегда). И спешу огорчить тех, кто собирается выспаться на мягкой перине. Спать вы будете на той же охапке сена, только завернутой в матрас. В некоторых даже имеется столик на который можно сложить свои вещи и кувшин доверху наполненный… нет, не водой, песком обычно, а может быть доверху залеплен паутиной… Куда хуже ситуация с одеялами, которых на всех просто не хватает. И если вы оказались в числе тех, кому не повезло, то смиритесь с мыслью, что придется спать, закутавшись в одежду – сквозняк в комнатах гуляет жуткий.
А, проснувшись по утру, проверьте, прощупывается ли у вас пульс, и точно ли вы дышите. Если да, то осмотритесь, все ли вещи на месте и точно ли над вами потолок, а не синее небо.
Порой, очередной трактирщик может оказаться таким весельчако-ом…
В общем, тот факт, что сегодня не удастся позавтракать под крышей, меня не особо расстроил. Между перспективой поголодать еще пару часиков или наестся до отвала, а потом окочурится от острого пищевого отравления, я выберу первое.
Обойдя пепелище по периметру, я направился на задний двор, где меня дожидалось то, что заставляет сердце усталого путника биться чаще.
Я говорил о колодце.
Даже если бы кабак и сейчас стоял на прежнем месте, на его фоне каменное сооружение, на дне которого плескалась вода – смотрелось бы дико. А что говорить теперь, когда харчевня представляла собой кучу углей?
Не было похоже, что корчмарь, будучи скрягой (в чем я ни йоты не сомневался), расщедрился на закладку сооружения. Вполне может быть, что трактирщик построил здесь свое заведение уже, после того как обнаружил воду, что в наше время делают многие. А что? Сплошная выгода: вторую скважину бурить не надо, источник пресной воды всегда под рукой, а так как он здесь уже стоял, то подать, которую надо платить, будет значительно меньше.
Но если такие харчевни строят на пару лет (максимум – десятилетие), до тех пор, пока кто-нибудь ретивый не спалит хату к чертям или хозяин сам благополучно не разорится, то колодец будет стоять еще столько же, сколько уже простоял, а может и того больше. И все же интересно, сколько дельцов, за исключением последнего, видел источник? Не мало, это точно. На что указывал плющ, которым заросло все до основания.
Сколько же людей утолили жажду у этого древнего сооружения? А сколько уродов в него плевала…
Я перевесился через стенку и взглянул вниз, на дно колодца. Так, вода там была, ведро, лениво раскачивавшееся на цепи, тоже.
Ворот охотно отозвался мне готовностью к работе, стоило мне слегка подергать рукоять подъемного механизма.
Железная цепь со скрежетом наматывалась на деревянный валик, в такт тому, как я крутил рычаг, против часовой стрелки, но с каждым новым поворотом все слабее и слабее.
К тому времени как ведро показалось в пределах досягаемости, с меня уже столько потов сошло, что всей этой влаги хватила бы, чтобы напоить целый взвод, не то, что одного человека.
Когда я отцепил железную тару, то первым делом подивился тому, что трехлитровое ведро почти что ничего не весит, но я как-то не особо предал этому значения и поспешил наклонить емкость, желая промочить горло, совсем забыв об осторожности.
Поджигатели ведь могли ограничиться не только кабаком и переключиться на колодец, потехи ради бросив туда какой-нибудь бурды или тело, как это делали во время войны, когда речь шла о лишении противника источников воды, а травящих веществ под рукой не была. Склеить ласты оттого, что ты выпил лошадиную дозу трупного яда, разбавленного в воде – та еще перспективка, которая ни в какое сравнение не идет с отравлением едой в трактире.
Можете вздохнуть спокойно, ничего такого меня не ожидало, как впрочем, не ожидало меня вообще водички попить.
Сперва я не очень-то понял, в чем дело и тряхнул пару раз ведром, воды как не была так и не появилась. Я заглянул внутрь, и то, что увидел меня не особо вдохновило. Желая убедиться, что мне не померещилось, я просунул руку внутрь и взглянул на свои пальцы, которые свободно вышли с другой стороны. Перевернув ведро дном вверх, я убедился, что держал в руках отнюдь не ведро, а самое настоящее решето.
Да они что? В него картечью стреляли?
С досадой, плюнув на испорченный хозяйственный инвентарь, я бросил его куда подальше, ведро обиженно отозвалось мне гулким звоном.
Нет, ну что за гадство, а?
Даже воды нормально попить не дают.

Большое спасибо
Если что нибудь ещё есть - обязательно выкладывай

Ну, по просьбам читающих...

К старику я возвращался в паршивом расположении духа, по пути безжалостно задушив мысль о том, что было бы неплохо остановиться и изучить следы.
Смысла в этом я не видел.
Достаточно было одного беглого взгляда на песок, щедро рассыпанный у обугленного и покосившегося косяка входной двери, и сразу становится ясно, что едва огонь лизнул стену и крышу заведения, как постояльцы со всех ног рванули на свежий воздух. Оно и понятно. Вот скажите, откуда складнее любоваться пожаром, снаружи или изнутри? Ответ, по-моему, очевиден.
Постояльцы, покидая корчму, естественно, изрядно наследили. Отпечаток на отпечатке, тут моих навыков, несмотря на кое-какой опыт явно недостаточно. А где ты найдешь специалиста, когда он так нужен, да еще в лесу?
«Здра-асьте… А я тебе на что?»
Я почувствовал, как мое левое плечо внезапно отяжелело.
- Ах, да, конечно… - Ну как же я мог забыть про эту заразу в перьях весом в полтора килограмма и чьи дрянные когти я чувствовал даже через куртку.
Птица слетела на землю, не забыв заехать мне по морде крылом, я ни капельки не сомневался, что он это специально
Словно как какой-то следак, Ирдвинг, предварительно сцепив крылья в замок за спиной, заходил взад-вперед по месту преступления, внимательно рассматривая каждый отпечаток. Я и не думал его беспокоить, но, поймите правильно, природа меня особым терпением не наградила. И когда пернатый пошел наматывать четвертый круг, я не сдержался:
- Ну, что-нибудь понятно… эксперт?
- Честно? Вообще ничего.
Потряса-ающе… И как я сам до этого не додумался.
- Но допускаю, что мы могли бы узнать гораздо больше, если бы ты…
Я сразу понял, к чему он клонит.
- И не мечтай. Я еще не забыл как после последнего… «сеанса» я с неделю в койке с мигренью провалялся. Возвращаемся к старику.
- Как хочешь… - Пара прыжков, чуть больше мощных взмахов крыльями и он снова устроился у меня на левей руке.
Нет, все, хватит. В следующем поселке закажу у кузнеца железные пластину, которые потом можно будет вшить в куртку. По крайней мере, будет уже не так больно.
Взобравшись на козлы повозки, я буркнул старикану трогаться, что тот выполнил с охотой, не проронив ни слова.
Отец, наверное, раз сотню назад оглядывался – все хотел убедиться достаточно ли далеко мы отъехали от злополучного места.
Минут через двадцать дед соизволил со мной заговорить:
- Ну, ара, кажысь прыдется нам сегодня давольствоваться рыбкай на свежем воздухе.
- Не понял? – Чей этой фразой меня несколько озадачил.
- Йысли взять чуть лэвее и придэржываться этай стараны, то выйдэм к рэке.
Мое настроение немного улучшилось.
Ну что же, рыбки так рыбки, ничего не имею против…
Я уже давно дошел до того состояния, когда уже по фиг что жрать, лишь бы предложили.

Спасибо

четыре раза вис пока грузил это все. в общем-то вы сами напросились. выкладывать (в другой теме есессно) свои бредни теперь буду. Му-хахаха.
Мда... вынырнем из оффтопика. Продолжайте в том же духе. точнее продолжай.

Благодарю, благодарю L@

Вот, прошу на ваш суд...

Какое же все-таки удовольствие окунуть голову в прохладный поток журчащей реки. Первые секунды ты чувствуешь, как тебя обжигает холодом, потом вообще ничего – лицо просто немеет, словно льдом сковало. Но награда стоит этих десяти-пятнадцати секунд мучений: прилив свежих сил заставляет встать на ноги, почувствовать заново вкус жизни и забыть про то, как судьба-подлюга два дня кряду с садизмом вытирала о тебя ноги.
- Кайф… – Одобрительно фыркнул я, встряхивая головой.
Старик не обманул, мы и в самом деле вышли к реке, проштрафился он только в том, что воду мы увидели не через полчаса, а спустя сорок минут. Но это так мелочи. Главное, что река оказалась как на заказ: широкая, кристально чистая, песчаный берег – самое оно для привала, где можно на время забыть об опасностях дороги.
Так я и думал в самом начале…
Пока я был занят тем, что безжалостно топил жажду речной водой, Чей - привязывал кобылу к дереву, двойным узлом.
- Боишься, что убежит, а отец? – Спросил я, когда жажда издала жалобное бульканье в последний раз.
- Она у мэня, ара, пугливая. Когда-то вот на этай самый же рэкэ в лэс ламанулась. Цэлый день за нэй бэгал, слющай. На фыг мнэ это нада, да?
Уже убегала? Интересно с чего бы это? Мне кобылка показалась довольно смирной.
- Эй, ара, достань пока сундук из павозки, черный такой.
Правильнее было сказать не сундук, а сундучок, прямоугольной формы, дубовый, окованный железом, да ко всему прочему еще и тяжелый. Что же он там хранил?
Лески, блесна, грузила и наживки – типичный походный набор рыболова.
Странно, не может же все это добро чуть ли не пять-шесть килограмм весить. Да и неестественно много места весь этот инструментарий занимает – снаружи сундучок выглядит куда больше.
За своими раздумьями я и не заметил, как подошел старик и захлопнул ногой крышку. Сейчас, когда Чей смотрел на меня сверху вниз, а не наоборот его вид действительно внушал страх и уважение: руки сжатые в кулаки и упертые в бока, борода грозно топорщится, брови, как бы это странно не звучало, изогнуты в угрожающем вопросе.
- Эмм… неплохое оснащение. – Произнес я, желая чуточку разрядить обстановку. Ни фига себе он на меня зыркнул, как будто был готов прямо сейчас придушить, а я ведь всего лишь открыл сундук. – А ты, я вижу, заядлый рыбак, да, отец?
Чей проворчал что-то, но вот что я разобрать не смог, наклонился, развернул сундучок к себе и надавил с двух сторон на боковые стенки. Внутри громко клацнуло, для старика это послужило сигналом к тому, что бы снова откинуть крышку. Только теперь внутри не была никаких рыболовных снастей, только жестяная коробочка.
- Муляж? – Спросил я, имея в виду рыболовный инвентарь.
Отец не ответил - зачем, если ответ и так ясен, вытащил коробочку, смахнув пыль и грязь. На крышке не была никаких надписей кроме тщательно нарисованного белой краской черепа и скрещенных костей.
Думаю пояснять значение этого знака не надо.
Содержимое жестянки, стоило мне в нее взглянуть, заставило меня уронить челюсть где-то до уровня пояса. Внутри коробка была разделена на две части: в одной покоились фитили, а в другой – толстые брикеты, бежевого цвета, перехваченные по середине куском веревки.
- Неплохое оснащение. – Тупо повторил я, уставившись на инвентарь «настоящего рыболова». Теперь мне понятен тот убийственный взгляд, которым он меня одарил… и на кой он кобылу привязывал.
- Стоп. Отец, ты что собрался...?
Дед не ответил. Он уже стоял у кромки воды, во всю раскручивая брикет за веревку по часовой стрелке. Вставленный во взрывчатку фитиль с характерным шипением оставлял в воздухе кольца сизого дыма.
- Э… Чей, а может не стоит?
Поздно, отец отпустил веревку…
За полетом брикета я не наблюдал и как он плюхнулся в воду, тоже не видел, так как сидел, уткнувшись носом в землю, прикрыв голову руками. Сработал инстинкт, выработанный еще во время войны: «видишь толуоловую шашку в руках психа – поскорее заройся в землю, может и пронесет».
Но шандарахнуло зна-атно. Земля подо мной затряслась, а сверху присыпало песочком и водичкой. А что говорить про кобылу, которая перепугалась до жути? Будь я на месте лошади, тоже бы дал деру от такого шизанутого хозяина, если бы не тот факт, что меня привязали к дереву.
«Гарольд! Гарольд!»
«Чего тебе, пернатый?»
Ирдвинг был не на шутку встревожен, но всеми силами пытался заставить голос не дрожать. Похоже, и он взрыв ощутил и это то на высоте в полторы тысячи метров.
«Я задам всего один вопрос: ЧТО ЭТО НА ХРЕН БЫЛО?!!»
«Ничего особенного, старик просто рыбачит. Развлекается от души, блин»
«Скажи этому приколисту, чтоб завязывал, собирал вещички, и оба линяли оттуда»
«А в чем дело-то?»
«Пока объясню, боюсь, к тому времени будет поздно, и ты меня больше не услышишь. Сматывайте удочки, живо!»
Когда вопрос вставал таким образом, я и не думал пререкаться с Ирдвингом, а четко выполнять его распоряжения.
И кто из нас двоих, чей еще приживала?
Но ему сверху видно куда больше и немного иначе, чем людям, да и потом его предупреждения не раз спасали мне шкуру, так почему бы не послушать его и сейчас?
Дед стоял на прежнем месте, что и до взрыва, скрестив руки на груди и нетерпеливо притоптывая ногой.
- Отец…
- Тс-с… - Чей вскинул вверх руку, жестом велев мне замолчать.
Ага, щаз!
- Оте-ец...
- Падажди, дарагой. Сыйчас абэд будыт. Странна, далжны бы уже паявица…
- Отец.
- Не мэшай, ара, да.
- Чей!
Старик повел плечом, сбросив мою руку. Ухмыляясь в бороду, он указал на гладь реки, где почти, что на ее середине из глубины поднимались и лопались пузыри воздуха.
- Рыбки наловым, зажарым с зэлэнью, да под рюмашечку... – Протянул он мечтательно, совсем не замечая, как пузыри быстро и неотвратимо приближались к нам.
- Знаешь, отец… - Я аккуратно положил напряженную до предела руку ему на плечо. Оно было уже в метрах десяти. – Сдается мне, что это нас сейчас «наловят» и отправят в желудок не «зажарыв» без «зэлэни» и без пресловутых пятидесяти грамм…

Lirik, ну а дальше? ;D
забыл. +1 за труды.

А дальше было так

- Нэ понял?
- Ме-едленно отходим от воды… - Восемь метров… - Шаг…
Шесть метров.
- Шаг…
Пять метров.
- Шаг…
Три метра.
- Шаг…
…
- Шаг…
Бульк-бульк-бульк…
- А, черт… Беги!
Вот это было ошибка – нельзя было к нему поворачиваться спиной, ни в коем случае. Едва я поставил ногу на песок, как почувствовал, что не могу шевельнуть другой ступней. Потеряв равновесие, я шмякнулся носом в песок. Чей гаркнул, а затем раздался еще один шмяк. Похоже, его постигла та же участь.
Старик перевернулся на бок, желая узнать, что ему мешает двигаться:
- Вай…
- …здец… - Закончил я, глядя как длинное и тонкое, почти ленточное щупальце, снабженное на конце крючком, медленно тянет меня в воду.

«Что делать? Что же делать?»
«А я почем знаю?»
«Нет, ну зачем я это сделал? Зачем я его из воды вытащил?»
«Э?»
«А ну как он проснется и узнает? Вряд ли он меня простит»
«Да объясни же толком, в чем дело!»
«Хотя не похоже что бы он еще когда-нибудь проснулся - совсем бледный и губы синие. Не жилец он более»
«Это ты точно, подметил. Одной ногой уже на пути туда. А вскоре должен и пресловутый свет в конце туннеля появится»
«Может бросить его тут? Авось никто не хватится, и искать не будут…»
«Я тебе «брошу»! Хочешь, чтобы мой дух посмертно прописался в твоих ночных кошмарах?»
«Нет, не правильно это. Не по понятиям. Он же мне жизнь спас… и не раз… Ах, шайтан! Пульс совсем слабый, надо что-то делать и быстро…»
«Да уж, пожалуйста»
«Искусственное дыхание»
«Что?»
"Рот в рот..."
«Чего?!»
«Самому противно. Надеюсь, никто не увидит…»
«Гарольд, подъем! Проснись, Гарольд!»
Струе воды, что я из себя исторгнул, мог позавидовать и именитый фонтан, вытесанный рукой какого-нибудь мастистого скульптора.
Когда выплевывать было больше нечего, я осторожно приоткрыл один. Надо мной нависла мокрая морда Чея с надутыми щеками и губами, сложенными в трубочку, и смотревшее на меня квадратными глазами.
Проглотив внезапно подкативший к горлу комок, с истошным криком, как будто увидел кошмар наяву (а впрочем, так оно и было) я быстро-быстро заработал руками и ногами, попытавшись увеличить расстояние между мной и чокнутым стариком. Километр-другой меня бы вполне устроил. Но у дерева, в которое я на полном ходу уперся спиной, были на то свои счеты, и потому пришлось довольствоваться шестью метрами. Тогда, да что и сейчас, мне эта цифра кажется издевательски малой.
Я прислушался к своим ощущениям: по лбу тек холодный и липкий пот, дышал через раз, и безуспешно пытался нащупать сердце, которое по всем законам биологии должно находиться в левой части груди, а не в правой пятке. Душа, соответственно, в левой.
- Слышь, отец… ты это… - Слова давались с трудом – нелегко было справиться с дрожью в голосе, скажу я вам. - Знаешь… за такие фокусы… можно и в морду получить.

Маловато )). Ну жду. Побольше напишешь - выкладывай. Я записался в фаны. Кстати, как это называется? Ты по-моему не писал

Ну как же? Писал сокращенно... НЩК! , что переводится как: Не щелкай клювом!

Да, в большой семье клювом не щелкают. . Очень хочется прочесть все-все. жду с нетерпением.