ТЕМА: Паропанк и все-все-все [VIII.12]

Голосование началось!

Голосуем по 28 число (вторник) включительно.

Правила голосования:

• У каждого голосующего изначально три балла, которые он может распределить между работами.
• Один дополнительный балл у призёров предыдущего конкурса (Agckuu_Coceg в данном случае)
• Ещё дополнительные баллы можно получить, написав рецензии на каждую из работ. Расценки следующие:

• Один балл за среднюю длину от четырёх строк.
• Два балла за среднюю длину от восьми строк.
• Три балла за среднюю длину от двенадцати строк.
• И за среднюю длину в двадцать или более строк даётся четыре балла
• Недописанная строчка считается лишь тогда, когда её длина превышает половину стандартной строчки
• Для расчёта берётся среднее арифметическое длин всех рецензий, округлённое в сторону ближайшего целого (.5 округляется в большую сторону)

Одной работе можно поставить не более четырёх баллов

Все баллы тратить необязательно

Половина нерастраченных баллов переходит на конкурс следующего месяца

Прошу обратить внимание, что начался новый опрос на то, каким вы хотите видеть следующий конкурс: традиционные идеи или немного экспериментов.

P.S. Победил, как вы уже, наверное, поняли, прогрессивный метод.

Товарищи, тут МНОГА букоф. Слабонервным уйти от монитора. Так же могут встречаться нарушения человеческой логики, но все это можно свалить на особенность психики персонажей (не моей!). Все имена заимствованы из Seiken Densetsu 3, сюжет был создан под влиянием анимы "Яйцо Ангела" (Tenshi no tamago). Что касается сеттинга - да, это паропанк, хоть я тоже впервые пишу в этом жанре, и хоть он сильно смахивает на постапокалипсис. Объем - 4 страницы ворда 10-м шрифтом. МАЭСТРО, МУЗЫКУ!

Ржавый город

Каждый раз приходя сюда Лерой по-новому замечал, как здесь холодно. Неизменный признак заброшенности городов. В Горве, его родном городе, воздух всегда был нагрет. Тепло жилых домов, жар паровых котлов на заводах и фабриках, костерки бездомных - многие вещи дарили тепло, необходимое людям. А здесь хозяйничал безжалостный и безразличный ко всему живому холод, то и дело норовящий прорваться сквозь ткань походного костюма. Его эгоистичная натура делила улицы лишь с неприятным запахом чего-то мертвого. Здесь хотелось говорить скорее не о смерти, а о безжизненности, ибо для смерти необходима была жизнь. Лерой внезапно задумался, не является ли он той самой жизнью. Но уверенность тут же вернулась к нему: он приходил в этот город на протяжении половины месяца. Единственными врагами были редкие крысы, пытавшиеся украсть еду. "Сколько лет этот город так пуст?"
Спешить было некуда. Особенно с его работой. То, что испортилось за пару часов до его прибытия, могло бы испортиться и в рюкзаке, и остаток путешествия просто быть лишним грузом на спине. Конечно, его вылазка окупится, даже если половина трофеев будет хламом, но в силу привычки он уже не совершал таких ошибок. Мародерствовать он стал, как только окреп. Нужно было всего ничего: крепкие плечи, способные побольше унести, надежное оружие, которым можно было бы защититься, рюкзак для трофеев, немного смелости, чтобы пробраться в покинутое место, и способность перешагнуть общепринятые принципы. Пожалуй, именно за последнюю мародеров приравнивали к преступникам. Однако все дороги им были открыты, так как благородные особы тоже пользовались их услугами. Через посредников, правда, но и эти скупердяи давали хорошую цену, если поторговаться.
Он брел по дороге, внутренне наслаждаясь тишиной. Не надо было торговаться. Не надо было вообще говорить. Можно было слушать тихий, на грани восприятия шепот ветра. А можно было не слушать. Здесь, в безлюдном месте, это было легко, в отличие от обычных городов, где все стихало лишь к глубокой ночи. В каком-то смысле это можно было назвать преимуществом мертвых городов перед живыми. "Здесь я уже побывал. И здесь. И даже тут. Скорее бы дойти до необчищенных домов."
Нужный перекресток. Дверь. Бряканье отмычки, столь беспардонно нарушившее тишину. Тихий скрип двери. Полумрак. Шорохи?!...
Мародер двинулся к источнику шума. "Громко. Даже слишком"
Звуки доносились откуда-то сверху. Миновав прихожую, Лерой после минуты поисков отыскал лестницу на второй этаж и тихонько поднялся. Лестница была широкая и крепкая, он не мог точно определить, из чего она была сделана. Несколько мгновений спустя мародер достиг второго этажа и прошел по коридору, ведущему в бывшие некогда жилыми комнаты, двери которых были открыты нараспашку. Неизвестное создание и не думало скрываться. Лерой быстро преодолел коридор, добравшись до самой дальней его комнаты, откуда шел шум. В помещение из пыльных окон проникал тусклый свет. Он освещал посеревший паркет, несколько шкафов и комодов, пустоты, возникшие из-за отсутствия другой мебели, стол, заваленный чем-то...
Самым удивительным в комнате была человеческая, хотя и скрытая лохмотьями фигура. Она усердно ломала самый дальний комод и попутно возилась с какими-то железными предметами, рассыпанными вокруг нее - неудивительно, что было столько шума. Создание, казалось, было увлечено своими делами, а так же совершенно уверенно в собственном одиночестве. Руки, одетые в перчатки, двигались с удивительной скоростью, при том в одной из рук был увесистого вида ломик. "В заброшенные города ходит не больше сотни человек, а этот слишком далеко, чтобы идти сегодня еще кому-то. И рюкзака у него нету. Все тело закрыто тряпьем...Даже кожи не видно..." Лерой наблюдал, присев за корточки у дверного проема. Существо, до того сидевшее на коленях спиной к нему, встало и повернулось. Лица не было. По крайней мере, таково было первое впечатление. Толстый шарф, закрывающий больше половины лица, на глазах не то маска, не то грязные очки. "и здесь кожи не видно...Будто бы..." Лерой машинально отдернул голову из дверного проема. По спине пробежал холодок, дыхание перехватило. Он прижался спиной к стене. "Невозможно"
Конечно, он не мог забыть те байки, которые травили более опытные представители его профессии. Байки о монстрах, бывших когда-то людьми. Байки о слугах пустоты и смерти, живших под землей, но изредка выходивших на поверхность. Их кожа была серой или бледно-голубой из-за отсутствия пигмента, и солнце очень вредило ей, из-за чего чудовища всегда носили полностью закрывающую тело и голову одежду. У них был разум, но целостность рассудка считалась утерянной. Их считали убийцами, все пропавшие мародеры автоматом причислялись к их жертвам.
Шаги были все ближе. Существо направлялось к нему. "Мне поможет только внезапность" - промелькнуло в голове у Лероя. Пригнувшись, он резко метнулся из своего укрытия на потенциального врага. Лом прошел в нескольких сантиметрах над головой. Затем присев и опершись на руки он сделал подсечку. Удачную подсечку. Существо грохнулось и выпустило из рук лом. Воспользовавшись этим, мародер навалился на противника, придавив руки коленями. Теперь надо было как-то добивать. Лерой вспомнил, как говорили, что у этих убийц под одеждой то ли броня, то ли чешуя, и убить их можно только прямым ударом в сердце. Благо, руки у него были свободны. Он выудил нож и распорол тряпки в нужном месте. Ткань неохотно поддалась, и его пальцы уже расширяли дыру, расползаясь в стороны и отгибая лоскутки.
Кожа была розовой. Обычная, человеческая, пусть и испачканная в некоторых местах. Ниже находились тряпки. Слой их был весьма толст. Лерой с накатившей волной отвращения осознал, что трогает женскую часть тела, иначе говоря грудь, и поспешно отдернул руку. Теперь он разрезал шарф и снимал с головы тряпичный капюшон. Финальным штрихом стало избавление бывшего врага от темных летных очков, плотно облегавших голову. Это оказалась миловидная девушка. Волосы, брови и ресницы были светло-русыми, глаза же ее были серо-голубыми и словно бы светящимися изнутри. Она тяжело дышала, как посчитал Лерой, от страха. Не обладай мародер необходимой выдержкой, он бы тоже выдал свой страх. Но сейчас эмоции стоило отбросить на второй план.
- Кто ты такая?! - озлобленным голосом процедил он.
Незнакомка напрягла мышцы и дернулась, но освободиться не смогла. Затем она тряхнула головой в тщетной попытке укусить Лероя, от чего до ужаса напомнила ему маленькую девчонку. Зубы щелкнули, оставшись без добычи. Неудачливая хищница положила голову на бок, устремившись взглядом куда-то далеко. "Что у нее на уме?" - с этой мыслью Лерой перехватил поудобнее нож и приложил лезвие к шее девушки. Безопасности ради свободной рукой он придерживал шею, чтобы собеседница не могла случайно покончить с собой, напоровшись на нож в очередном порыве к свободе. Боковым зрением, правда, она должна была увидеть нависшую угрозу.
- У меня в руке нож. Он достаточно острый, чтобы перерезать тебе шею. Повторяю вопрос: кто ты такая?
Мышцы шеи расслабились, но Лерой краем глаза заметил, что пальцы девушки бессильно скребут пол. Рука с ножом сильнее надавила на шею.
- Шейла... - тихим голосом произнесла девушка.
"Ну, вот. Теперь мне хотя бы известно, что мы говорим на одном языке" - с облегчением подумал Лерой. Хватку он приослабил, давая девушке понять, что зла ей не желает. Надо было как-то продолжать диалог, но в голову ему не лезло ни одного другого вопроса. Но тут случайно вырвалось:
- Возраст?
- Шестнадцать, - с неприязнью бросила она.
"Такая маленькая!" - удивился про себя мародер, - "Откуда она здесь?"
- Пустите, - тихо, но твердо прозвучал ее голос.
- Не сбежишь? Метать ножи я тоже умею, - сухо ответил он.
- Что вам нужно? - прямо спросила она.
- В зависимости от того, что ты из себя представляешь. Как тут оказалась, почему выглядишь как тряпичная кукла и далее.
- Вы мне одежду испортили, - словно объясняя свою просьбу обиженно произнесла девушка. Неожиданно она поджала губы, сглотнула и продолжила, - Вы - работорговец?
Лерой слышал о таких людях, но по счастью ему не доводилось с ними встречаться. Работорговля, по его мнению, была куда более грязным ремеслом, чем его собственное. Она было официально запрещена законом и сурово каралась. Но в некоторые криминальные закоулки государства закон не совался, хотя и называть своим именем рабство там не спешили. "Мерзость" - отмахнулся от этой мысли мародер. Ему захотелось успокоить девушку.
- Нет, - сказал он, осторожно слезая с Шейлы, - Я ищу здесь ценные вещи. Неживые, в смысле.
Девушка размяла затекшие руки и поднялась. Она была на пару голов ниже Лероя и при том достаточно тонкая. Мародер начал внутренне укорять себя, что принял ее за какого-то монстра. Она стояло уверенно, осанка была прямая, какой можно было позавидовать.
- Я верно поняла, что вам нет смысла меня трогать? - в голосе слышалась неуверенность.
Лерой поднял с пола лом и перебросил его с руки на руку.
- Если ты в свою очередь пообещаешь не причинять вреда мне.
Она пристально посмотрела ему в глаза, будто ища что-то. Затем кивнула и сказала:
- Я на чердак за одеждой.
После чего миниатюрным вихрем понеслась куда-то по коридору. Лерой рванул за ней. На длинной дистанции он догонял ее, но когда приходилось лавировать между мебелью и дверными проемами, он ей уступал, так как хуже знал местность. Комната, коридор, комната, балкон, коридор. Дом оказался неожиданно большим. Вдруг девчонка сбавила ход, но лишь на мгновенье, чтобы вспрыгнуть на лестницу и с той же бешеной скоростью забраться по ней на чердак. "Так она не соврала..." - Лерой снова начал проклинать свою паранойю.
- Так что вам нужно? - раздался голос из темноты чердака.
- Ты не ответила на мои вопросы. Как ты сюда попала? - сложив руки рупором прокричал мародер.
Послышался шум, звук чего-то упавшего, затем шуршание. Очевидно, юная леди не сильно ценила тишину. Вскоре прозвучал довольно короткий ответ:
- Родилась!
- Но это же заброшенный город!
- Когда мне было два, он не был заброшен! - крикнула Шейла. На лестнице показались ее ноги. Она быстро спустилась вниз и поправила обнову. Поверх основного наряда на ней теперь был глуповатого вида вязаный свитер. Его болотный оттенок сильно контрастировал с чистыми голубыми глазами. Рот и нос снова закрыл шарф. Он был тоже вязаный. Очевидно, на чердаке было слишком темно, чтобы выбирать подходящие цвета - шарф был черный в светло-серую полоску. Шейла стала еще сильнее напоминать тряпичную куклу. Она нацепила очки и вышла из комнаты. Лерой последовал за ней.
Большими шагами преодолев всю дистанцию их маленькой гонки, Шейла вернулась в комнату, где оставила свои железные игрушки. Каждая из них была поднята и спрятана в карманы. После этого она, словно не замечая Лероя, пошла по коридору к лестнице. Мародер беззвучно следовал за ней. "Четырнадцать лет в мертвом городе. Должно быть, в ней накопилось много странностей."
Они спустились и вышли из дома, погруженные в молчание. Порыв ветра заставил концы шарфа вспорхнуть вверх, и девушка закуталась в него еще сильнее. Ладони она засунула в рукава. Видимо, она тоже не привыкла к холоду. Лерой шел за ней в паре шагов, и девушка изредка оборачивалась, чтобы вновь удостоверится в присутствии своего спутника. Небо, затянутое облаками, напоминало ее глаза. Начинал подниматься туман. Лерой глазел по сторонам, собирая в голове ориентиры. Они шли по бульвару. В центре здесь росли деревья, даже трава покрывала землю, но от всего этого наступившая осень оставила лишь силуэты. Темные силуэты.
Новая улица. Растительность была теперь по бокам. Школа, храм, жилые дома - все слилось в единую картинку. А они все шли и шли. Не то, чтобы Лероя утомляла долгая ходьба, но вся эта заброшенность, в несколько раз усиленная погодой, начинала потихоньку его угнетать. Ему казалось, что прошло несколько часов, пока он шел за девушкой - столь однообразным был местный пейзаж.
- Почему вы за мной идете? - внезапный вопрос неожиданно остановившейся Шейлы поставил Лероя в тупик. Ему казалось, она сама стремилась что-то показать. Задумчиво осмотрев улицу (мало чем, кстати, отличавшуюся от предыдущих), мародер произнес:
- Мне бы хотелось побольше узнать об этом городе.
- Зачем? - по-детски наивный вопрос.
- Мне интересно, - пожал плечами Лерой.
Они продолжали идти, девушка лишь немного замедлила шаг, чтобы легче было говорить.
- Это началось десятилетия назад. Фабрики, стоявшие в центре города, выпускали тогда паровые генераторы для автомобилей. Но в каком-то другом городе создали технологию по созданию более дешевых и эффективных. А этот город жил только за счет промышленности. Но поняли это слишком поздно. Наводнившие рынки новые генераторы уже вытесняли нашу продукцию. Начался отток работающего населения, а вместе с ним уходили дети, калеки, старики. Было негде работать, не на что и нечего покупать. Все уходили. Все, кроме нескольких семей, которым было некуда идти. И мы стали жить в руинах. Жили нормально, питались запрятанными кое-где консервами и выращенной здесь пищей. Долгих 10 лет жили. А потом была облава. Не знаю, почему. Мне так же не известно, что сделали с теми, кого поймали. Мы их не видели с того момента.
"Десять лет. Город заброшен с двух. Ей было двенадцать, сейчас шестнадцать. Четыре года назад... Войны аристократии...Местных посчитали партизанами. Сколько человек тогда осталось в городе?" - спросил себя мародер.
- Скольких не поймали тогда? - он чувствовал, что Шейле больно говорить об этом. Но все же спросил.
- Троих. Меня, брата и старушку Джессику. Джесс погибла на следующий же год.
"Значит, она все-таки сирота"
- А что ты искала в доме?
- Ничего, - буркнула Шейла.
- Не схожие ли у нас интересы?
- Напротив, то что представляет интерес для вас, совершенно бесполезно для меня.
- А те железки, которые у тебя в карманах?
- За них вам и гроша ломаного не дадут! - девушка заставила себя натянуто рассмеяться.
Он почему-то ей поверил. Ему показалось, что это были запчасти тех самых старых паровых генераторов. Тем временем девушка ускорила шаги, завернула за угол и вошла в первую же дверь, которая оказалась открытой. Они были в темном помещении, но быстрые движения Шейлы говорили, что она не впервые здесь. Она проскользнула вниз по лестнице. Лестница была узкой и вела к железной двери. Девушка с легкостью открыла ее и ввалилась в помещение.
Помещение было где-то семь на семь метров. Два дивана выцветших от старости дивана, широкий деревянный стол, заваленный чертежами и механизмами, стул с высокой спинкой, печка наподобие буржуйки, но гораздо больших размеров - все было в удивительном порядке. Лерой даже приметил веник и швабру где-то в углу. Стены были кирпичные, ленивыми удавами кое-где шли трубы. Была раковинка. Источником освещения служило небольшое окошко вверху, свет от которого падал прямо на стол. За столом сидел невысокий паренек.
- Корен, у нас гости! - Шейла быстрым движением освободила себя от шарфа и очков.
Парень обернулся, помахал рукой. Шейла подошла к нему и посмотрела на стол, где лежало несколько ламп накаливания. Было видно, что они украдены откуда-то - столь гладкой и аккуратной была работа. Еще на столе стоял массивного вида ящик, внутри которого лежали железки, магниты и моторы. Корен сделал несколько знаков руками, Шейла кивнула в ответ и достала из карманов "игрушки". Ее брат взял пару штук и поместил их в ящик. Затем он примотал провод в изоленте к лампочке. Щелкнула кнопка, и лампочка засветилась.
Теплый свет электричества скользнул по лицам детей, отражаясь горячими и чистыми искорками радости в их глазах. Затем Корен выключил машину. Брат и сестра обнялись, Шейла что-то шептала ему на ухо, и Лерой лишь различил: "Молодец! Я знала, ты сможешь! Через несколько минут Корен отстранился и указал на "гостя", сделав несколько быстрых знаков руками, лицом выразив недоумение.
- Он не причинит нам вреда, - уверенно сказала Шейла. - Представьтесь пожалуйста.
- Лерой. Извините, ваш брат - ...
- Немой от рождения, - закончила за него девушка. - Теперь вы покинете нас? - произнесла она так, что стало ясно: ей этого крайне хотелось.
Лерой почувствовал острое нежелание уходить и хоть одним глазком взглянуть на быт этих детей. Он вспомнил, что взял с собой консервы. "Забавно было бы купить их на еду" - усмехнулся он. Но вспомнив о своем умении торговаться он решил рискнуть:
- Можете мне не верить, но сейчас мной движет не стремление к выгоде, а простое любопытство. Расскажите о себе, мне интересно. Я собираюсь приходить сюда еще несколько недель, так что мог бы приносить сюда еду и прочие вещи. За это вы мне покажете ваш город.
Парень нахмурился, но его худощавое, как у сестры, телосложение выдавало нынешние дела с едой. Шейла заговорила:
- Отлично. Мы пишем список всего самого необходимого, взамен, по мере того как вы это будете приносить, мы будем показывать вам тайники. Дайте обещание, что не будете брать здесь еду и некоторые запчасти, которые нужны нам.
Вскинув руку, мародер поклялся не нарушать их порядки.
- О'кей. Корен, ты садись и пиши список того, чего тебе не хватает. Я покажу ему Карли.
Паренек вытащил из-под чертежей клочок бумаги, затем там же откопал карандаш и начал писать. Его сестра поманила Лероя за собой и открыла сливавшуюся до того со стеной дверь. Они поднялись по леснице в просторное помещение с огромными окнами. Там тоже были трубы, да еще несколько механических приспособлений для вентиляции и поступления воды.
Это был сад. Здесь росли разнородные кусты и даже деревья. Росли прямо в полу, но мародер заметил, что пол, не считая дорожек между растениями, представляет собой огромное количество прямоугольных глубоких горшков, выложенных в слабо понятную мозаику без щелей. Все они доверху были наполнены землей, по причине чего создавалось ощущение, что ходишь по естественной почве. Лишь отсутствие холода говорило, что это - большая теплица.
- Первая остановка - Карли. Наш сад. Если у меня когда-нибудь родится дочь, я обязательно назову ее в честь этого сада, - негромко призналась Шейла.
- Кто почему в помещении, а не на улице?
- На улице тоже есть. Там светлая Карли. Здесь - темная. Оба сада создали наши родители. На заднем дворе в гараже еще летающий корабль. Корен его конструирует. Когда он его доделает, мы улетим отсюда прочь. Станем торговцами. Или актерами. А может, просто будем зарабатывать перевозкой пассажиров.
"Потом познакомитесь с налогами и станете контрабандистами" - закончил про себя Лерой. Ему вдруг стало так жалко этих детей. Перед глазами появилась ясная картинка: они, как и этот ржавый город, держались на плаву лишь за счет чего-то одного. И поэтому...не выжили. Все из-за узкого кругозора. Картина их мира не была целостной и в итоге они стали бесполезны. И их выкинули, как использованный паровой генератор. Хотя - может, это лишь очередной приступ паранойи. Они будут прекрасно жить в соответствии с законом, Корен станет великим торговцем и путешественником со своим кораблем, Шейла выйдет за богача и вырастит ему милую дочь с такими же как у нее голубыми глазами, и эту кроху будут звать Карли...
Прикосновение руки вывело его из состояния мечтательного транса. Они ушли из сада вниз, обратно, к Корену. Тот протянул бумажку. Лерой засунул ее в карман комбинезона. Его мучило ощущение, что пора возвращаться из этого города к себе.
- Как мне снова найти вас? - спросил мародер.
- Северо-западные ворота, на рассвете, - ответила Шейла.
- Ладно, ждете там пару часов, потом уходите. И - вот, держите...
Он выдал им четыре банки тушенки, затем ушел, не попрощавшись. В дверях девушка нагнала его.
- Обещайте никому не говорить о нас!
Он усмехнулся и пообещал.
По дороге домой он шел и думал, стоит ли приютить этих детей. Он размышлял над тем, что они вовсе не виноваты в том, что с ними происходило до этого. Ни капли не виноваты, что родились в беднейшей семье в городе. Совершенно не виноваты в разразившемся кризисе из-за каких-то дурацких инноваций. Вовсе не виноваты в воинах графов, баронов, герцогов и прочих благородных уродов. Нисколько не виноваты, но им всю жизнь пришлось из-за них страдать.
Он развернулся и зашагал назад, к их подвалу.

И ржавый город потерял последних своих постоянных обитателей.

Всё-таки, стимпанк - не мой жанр.
Во-первых, чтобы попасть в сеттинг, надо учитывать различные аспекты того времени, чтобы не допустить анахронизмов. Какой источник освещения использовался в Викторианской Англии? Газовая лампа? А чёрт его знает, надо посмотреть где-нибудь. Мне больше нравится создавать те миры, которых никогда не было, и где у меня нет ограничений в своей фантазии.
А во-вторых я понял, что идей для, непосредственно, стимпанка у меня очень мало. В отличие от, например, клокпанка, но это не цель текущего конкурса. Так что, в данной работе в направлении "стимпанк" слишком мало стима, но зато, как мне показалось, слишком много панка. Я попытался прописать ту часть критерия Дозуа, что "low life", почти обойдя "high tech" стороной. Это случайно. Так вышло.
Теперь стима немного больше, но я всё равно считаю, что я немного недовыполнил данную часть критерия.
Зато я попытался написать мир и персонажа. А вот насколько хорошо у меня получилось, судить, увы, не мне.

За всю свою жизнь Эдгар Реджинальд Смит Младший ни разу не заходил так глубоко в трущобы. Маршент, район Нью Грэнта, населяемый рабочими, беднотой и преступниками, находился слишком далеко от центра и обычных маршрутов смитовского «автомобиля» – модное нынче в свете название для дорожной паровой повозки. Вообще-то, его ежедневный путь «Дом – Фабрика – Клуб – Дом» находился далеко от многих районов города, но именно Маршент Смит желал посетить меньше всего. Ну а кому понравится район, в котором могут ограбить через пятнадцать секунд после выхода из здания вокзала? Но, увы, простым людям в этом мире часто приходится делать то, чего они не хотят, и ездить туда, где они предпочитали бы не находиться. Смиту же это было непривычно – он, как-никак, не совсем простой человек.

Что же заставило Эдгара Смита, совладельца молодой и, спасибо родству с регентом, преуспевающей компании по производству автомобилей, бросить свою повозку подальше от опасного района, чтобы не привлекать внимание, сесть на поезд и приехать туда, где он в этот субботний вечер хотел находиться меньше всего? Всё дело в том, что кроме наёмников, наркотиков для немедицинских целей, проблем на свою голову и приключений на другие части тела в Маршенте можно было найти задёшево паровые котлы. Краденые или самопальные нелицензированные котлы были в несколько раз дешевле тех, что законным образом продавались в центре официальными фирмами. Они, конечно, и взрывались чуть чаще лицензированных, но юристы запросто могли всё оформить таким образом, что его если Смита и обвинят, то в самую последнюю очередь. Прибыль с этого дельца может быть такой, что приобретение дачи на побережье станет лишь вопросом времени. Смиту эта идея понравилась, как только пришла в голову.

Сейчас же, когда Эдгар Реджинальд Смит Младший, проклиная неудобное пальто, бежал по неосвещаемым улицам, эта идея уже не казалась ему такой привлекательной. Единственной идеей, интересующей Смита сейчас, было «как можно дальше убраться отсюда». И для начала не помешало бы оторваться от пары громил, которых вполне могли заинтересовать некоторая денежная сумма и дорогие карманные часы. Но, увы, улочки были слишком тесные и тёмные, бегать по ним было тяжело, ноги в дорогих туфлях постоянно спотыкались о мусор или скользили, контактируя с какими-то субстанциями, о природе которых думать не хотелось. В какой-то момент Смит осознал, что переулок, в который он забежал секунду назад, был перекрыт, как забором, почти сплошным рядом толстых медных труб. Атлетичность точно не была качеством, ярко выраженном в Эдгаре Смите, поэтому все попытки перелезть преграду закончилась неудачей. Бандиты медленно, явно смакуя момент, подходили к зажатой в угол жертве. Смит уже мысленно вычеркнул из завещания крупную сумму денег и часы, но предположил, что оно вступит в силу раньше, чем он сможет что-то в нём изменить, и прощался с жизнью. Его мрачные размышления прервал мужской голос где-то за спиной.

— Эй, мужик, пригнись!

Жизнь уже научила Смита различать, каким советам стоит следовать. Предложение пригнуться было одним из них. Едва он присел, сжался и прикрыл на всякий случай голову руками, над его головой послышался свист, и его окатило волной жара. Через минуту, когда он решился открыть глаза, первым, что он увидел, были лежащие на земле два стонущих от боли бугая, схватившиеся за свои покрасневшие лица. Оглянувшись назад, надеясь найти источник голоса, Смит по ту сторону вороха труб заметил своего, судя по всему, спасителя, закручивающего большой вентиль. Закончив, мужчина с лёгкостью перелез, если не сказать, перепрыгнул, забор из труб и приземлился рядом со Смитом.

— Трубы прорвало. Надо будет сказать Джейку, — сказал он в пустоту. Промолчав пару секунд, человек обратился к Смиту. — Тебе лучше уйти отсюда, мужик. Могу отвести в безопасное место. Не боись, не ограблю, — после чего он подошёл к корчившимся на земле бандитам, покопался в рюкзаке, висевшем у него через одно плечо, и бросил им какой-то тюбик. — Это от ожогов. Больница знаете где. Морис, твой утюг будет готов дня через три, у меня много работы. Забери, как сможешь.

Мужчина повёл Смита по тёмным грязным улицам куда-то вглубь района. Смит дрожал. Не столько от ноябрьского холода или пережитого стресса, сколько от страха. Кто знает, куда его ведут и что с ним сделают. Но, увы, выбирать не приходится. В попытке спасти свою жизнь Смит забежал слишком глубоко в трущобы. Выйти отсюда в такой тьме возможным не представлялось. Поэтому совладелец компании, как обречённый, шёл за человеком, который мог оказаться ещё одним грабителем или даже каким-нибудь маньяком.

Безопасным местом потенциальный маньяк называл небольшую мастерскую, где, судя по всему, сам же и жил. Вдоль одной из стен стоял длинный верстак с инструментами на все случаи жизни. Смит ужаснулся, представив, как их мог использовать человек с плохими намерениями. Пусть уж лучше сразу убьёт. Да хотя бы этим утюгом, что стоял прямо посреди верстака. Громадный, тяжёлый, увитый трубами, с небольшим паровым котлом. Автономная модель.

Утюг был не единственным предметом, содержащим в своей конструкции трубы. Они были повсюду. Нельзя было пройти из одного конца в другой и не споткнуться. Трубы шли к некоторым стационарным инструментам на верстаке, к лестнице на чердак, к холодильному шкафу в углу комнаты, к нагревательной системе для еды рядом с ним, несколько уходили прямо в пол: видимо, котёл был там. А вторым концом все трубы подсоединялись к странной машине посреди комнаты: с одной стороны у неё была панель с какими-то рычагами и регуляторами, а с другой – что-то вроде кровати. Сложный механизм, на котором сверху лежал голый матрас.

Но всё это Смит заметил минутой позже. Первым делом он попытался рассмотреть хозяина помещения, вставшего как раз в свет газовой лампы. Ему было лет тридцать с хвостиком, ростом он был под шесть футов, мускулист, глаза синие, один немного косил, рыжие, точно ржавчина, волосы. Куртка, синие брюки из парусины, сапоги – всё было заляпано машинным маслом, ржавчиной и другой грязью, происхождение которой Смиту интересно не было. Незнакомец с явным нежеланием протянул руку и представился.

— Гарри.

Смит, поборов себя, с ещё большим нежеланием руку пожал.

—Эдгар Реджинальд Смит Младший. Совладелец ком…

— А, значит, Эд.

Эдгара Смита аж передёрнуло от такой наглости. Страх куда-то ушёл, остался гнев. Тем временем Гарри развернулся и подошёл к панели с рычагами. Кровать перевернулась вокруг горизонтальной оси, отрастила четыре ноги и поднялась на них на высоту в метр. Получился стол.

— Знаешь, что я тебе скажу, Эд… Я тебе советую убираться отсюда, Эд, — Гарри, кажется, забавляло, как каждый раз сильнее краснеет лицо Смита, — А то тут люди такие… Прикончат и не задумаются. Ты, Эд, я так понимаю, один из этих, чёрт бы вас побрал, богатеев, не высовывающих своего носа за пределы своего центра. Так какого чёрта ты забыл в Маршенте?

— Я совладе…

— Это мы уже слышали, Эд. Какого чёрта ты забыл в Маршенте?

Смит фыркнул.

— Нелицензированные паровые котлы, оптом, по дешёвке.

— Хах, — Гарри снял с нагревательной системы – закрученной спиралью трубы с листом металла сверху – какой-то котелок и поставил на стол, — Полиция взяла за привычку время от времени прочёсывать район в поисках котлов. На бандитов им, чёрт побери, плевать за них корпорации не платят. Теперь всё подпольно и только проверенным людям. А не таким, как вы, Эд, богатеям чёрт пойми откуда и чёрт знает с какой целью. И расспрашивая прохожих о том, где бы тут купить паровой котёл, ты не найдёшь ничего, кроме неприятностей. Я тебе советую, Эд, брось эту идею, езжай в свой центр и сиди там, — Гарри закончил сервировку стола и плюхнулся на старый даже для свалки скрипучий диван у стены напротив верстака, — Только тебе переждать придётся. Касса ночью не работает, билет не купишь. Гостиниц тут нет, переночуешь у меня, разрешаю, мне не жалко. Кстати, у тебя деньги есть?
Смит бросил на Гарри полный ненависти взгляд и полез в карман.

— Сколько тебе надо?

Гарри рассмеялся.

— Да нафиг мне твои деньги, дурень? На билет деньги есть? Уехать из этого проклятого района стоит немало.

Этот вопрос возмутил Смита до глубины души.

— Конечно у меня есть деньги! Я же не кто-нибудь, а совла… — Смит осёкся. В кармане, куда он засунул руку, не оказалось ни денег, ни дорогих карманных часов.

— В следующий раз я рекомендовал бы следить за своими карманами. Особенно на вокзале. Ладно, что-нибудь придумаем. Есть будешь? Бесплатно.

Сказать, что Смит не привык к еде, которую ему предложили – это преуменьшить действительность. Сидевшая напротив дочь Гарри, спустившаяся с чердака к ужину, гневно сверлила Смита взглядом, что аппетита не добавляло. Смит пытался не обращать внимания на эмоции десятилетней рыжеволосой девчонки, теша себя мыслью, что лет через пять-семь она станет красивой девушкой и почти наверняка попадёт в публичный дом – отсюда ей одна дорога. Гарри, как и дочь, не особо скрывал своего презрительного отношения к гостю, но, как оказалось, он относился так к каждому человеку в этой Вселенной, включая себя. И, наверное, исключая свою дочь.

— Это закон жанра. Так устроен этот мир. Все люди – либо сволочи, либо идиоты. Разница в том, кем ты окажешься во время ограбления. Большинство умудряется попасть в обе категории одновременно или метаться из одной категории в другую. Бывают и крайности. Абсолютные сволочи ведут войны ради своей выгоды. А абсолютные идиоты мечтают о мире во всём, будь он проклят, мире и всегда оказывают помощь другим идиотам. Я – абсолютный идиот.

— И почему я не удивлён?

— Эй, Эд, я помогаю тебе по одной-единственной причине: мне так захотелось. Может и расхотеться, если что. Так что не выводи меня, Эд.

— И ты так всем помогаешь? А смысл?

— Я не помогаю всем. Просто я пытаюсь жить так, чтобы всё соответствовало всей этой идеалистической фигне, в которую я пытаюсь верить. Не то, чтобы я мог что-нибудь в этом мире изменить, но это хотя бы более или менее правильно. Я не помогаю сволочам грабить и убивать, но помогаю идиотам избежать убийств и ограблений. Иногда сволочи оказываются идиотами. И тогда мне приходится помогать и им. Кто бы ещё Морису утюг за такие гроши починил?

— Да ему, я думаю, сейчас на этот утюг плевать. Ему бы от ожогов оправиться и тебе оторвать голову.

— Невыгодно. Он знает, все знают, и, в особенности, полиция знает, что у меня есть целый ящик компромата на каждого из них. На каждую из этих сволочей, прикидывающихся идиотами и на каждого из идиотов, хоть единожды бывшего сволочью. Он будет вскрыт в двух случаях: либо я этого захочу, либо со мной что-то случится. И все знают, чего делать не стоит, чтобы полиция совершенно случайно не раскрыла пару-другую нераскрытых преступлений. Поэтому серьёзных преступлений тут не так много, как могло быть. Я являюсь сдерживающим фактором в Маршенте. Да, это, чёрт побери, опасно, но на то я и абсолютный идиот. Сам решился.
Гарри помолчал и добавил:

— Это мир такой, тут одно из двух. И сволочью мне быть не нравится.

Остаток ужина прошёл в тишине. Дочь Гарри встала из-за стола раньше взрослых, поцеловала отца и, так и не проронив ни единого слова за весь вечер, удалилась к себе на чердак. Гарри объяснил Смиту:

— Мы все в Маршенте ненавидим вас, Эд. Вы все, мешки с де… с деньгами, живущие в центральных районах и грабящие районы бедняцкие, – самые натуральные сволочи, Эд, — Гарри намеренно делал смысловое ударение на имени. Лицо Смита краснело от гнева при каждом повторении. — Но у неё есть повод и оправдание, чтобы ненавидеть вас ещё больше. Как ты думаешь, Эд, что случилось с её матерью? Я скажу. Моя жена сбежала к вам, в центр Нью Грэнта, Эд. С кем-то из ваших, Эд. У нас есть причина вас ненавидеть.
Повисла пауза. Когда хозяин отдышался и успокоился, а лицо гостя из красного приобрело его нормальный сероватый оттенок, Гарри отправил Смита к дальней стене на диван и предупредил его, что подушек и постельного белья в доме нет.

Ночь тянулась долго. Смита тревожила бессонница. Проблема была не в скрипучем и жёстком, как доска, диване, не в шуме снаружи и внутри дома, не во взбунтовавшемся от такой неизысканной еды желудке, а в том, что пульс Смита стабильно держался на отметке в сто ударов в минуту. Страх и тревога, сменившие гнев и презрение, как только были потушены все источники света, поддерживали такой сердечный ритм. Смит опять начал бояться Гарри. Этот тип, определённо, сумасшедший. Люди, говорящие такой бред, непредсказуемы. Гарри в любой момент может взять что-нибудь со своего верстака и прикончить Смита. И хорошо, если мгновенно убьёт. А то он ведь может и помучить перед смертью. Возможные варианты включали в себя, как минимум, использование тисков и автоматической пилы и желания обдумать не вызывали.

Или он нарочно молол чепуху, чтобы Смит поверил, что он хочет помочь. Ну какой идиот будет помогать незнакомцу? Вдруг он ждёт, пока Смит заснёт, чтобы отобрать у него всё, что осталось, вплоть до недешёвого пальто, а самого выкинуть на улицу замерзать насмерть? Или связать, взять в заложники и требовать выкуп? Он же понимает, что у Смита есть богатые знакомые. Даже сам регент среди родственников. А вдруг он собирает материалы для шантажа? Он, похоже, этим на жизнь зарабатывает. Будет угрожать донести в полицию о поиске незаконных котлов? Регент дело замнёт, но в прессе шумиха поднимется. А это плохо для бизнеса.

Нет. Нельзя давать ему шанс. Надо нанести удар первым. Смит слегка приподнялся, чтобы разглядеть Гарри и пожалел об этом: скрип дивана вполне мог разбудить мертвеца. Но Гарри, кажется, и не спал. И на скрип внимания не обратил. Он лежал на спине, немигающим взглядом уставившись на луну, чей свет сквозь маленькое окно под потолком падал точно на стол-кровать. Смит понадеялся, что потенциальный злоумышленник помер естественным способом, но его злорадство прервал полный печали и усталости вздох. Гарри был, к сожалению Смита, жив. И бодрствует. В таком состоянии с ним справиться тяжело будет. Лучше подождать, пока он заснёт. Смит со скрипом перевернулся да другой бок и начал выдумывать различные способы умерщвления этого то ли сумасшедшего, то ли лжеца.

Ближе к утру Смит решился. Стараясь не скрипеть диваном, что, как ни странно, получилось, он медленно поднялся и подошёл к верстаку. Можно было, конечно, просто перевернуть кровать Гарри и придавить его ей же, но придётся долго разбираться с управлением. Лучше использовать проверенный временем способ «чем-нибудь тяжёлым по голове». Быстро, надёжно, несложно, привычно. Размахнуться как следует, прицелиться и ударить. При необходимости повторить.

Но алгоритм дал осечку, как только обнаружилось, что Гарри не только спит невероятно чутко, либо не спит вообще, но и обладает отменными рефлексами и физическими характеристиками, достаточными, чтобы поймать рукой в воздухе тяжёлую трубу, движущуюся с ускорением. Открыв глаза и вздохнув, Гарри вырвал оружие из рук неудавшегося убийцы и забросил в дальний угол с такой лёгкостью, словно это был деревянный прутик. Сев и опустив ноги на пол, Гарри посмотрел на Смита взглядом, в котором каким-то неведомым образом сочетались ненависть, печаль и усталость.

— И ты туда же. Когда же до вас, придурков, дойдёт, что я вам помочь пытаюсь. Я не хочу вас ограбить, я не собираюсь вас убивать, я не планирую вас шантажировать. Достали. Хоть бы один… Эх… Идиоты… Убирайся отсюда.

Гарри встал и прошёл к верстаку, где начал открывать один ящик для инструментов за другим. Вдруг он остановился, развернулся к Смиту и спросил:

— Я не понял, Эд, какого чёрта ты ещё здесь? Мне расхотелось тебе помогать. Знаешь, так бывает, когда меня пытаются убить. Или тебе деньги нужны? — Гарри открыл ещё один ящик, что-то схватил, смял и бросил в сторону Смита комок бумаги. — На, держи. И проваливай. И чтобы я тебя больше в Маршенте не видел!

Комком оказалась смятая банкнота достаточно немалого достоинства. Билет стоит вдвое дешевле! Да и там в ящике ещё есть… Откуда у этого простака такие деньги, и почему он тогда до сих пор отсюда не уехал? Гарри не собирался отвечать на незаданные вопросы и просто достал из ящика что-то блестящее. Когда Смит разглядел предмет, у него ёкнуло сердце и затряслись колени. Это был большой шестизарядный револьвер.

За всю свою жизнь Эдгар Реджинальд Смит Младший ни разу развивал такой скорости. Он чуть не выбил дверь мастерской, спасая, как он думал, свою жизнь. В этот раз ни предрассветная темнота, ни узкие улицы, ни полное отсутствие умения ориентироваться не мешали Смиту бежать по направлению к вокзалу. Здравый смысл подсказал, что в Маршенте ему делать нечего. К чёрту котлы. Тут сумасшедших полно.

Гарри взглянул вслед беглецу, пожал плечами и, как и собирался с самого начала, приставил пистолет себе к виску. Давно пора. Надоело. На кой чёрт он нужен этому миру, если любая попытка помочь кому-либо считается ненормальной? Зачем людям помогать, если этого никто не ценит? Он же не совсем… Хотя нет, он абсолютный идиот. И это не лечится. Только летальный исход.

Но… Ну умрёт он. А что с Маршентом будет? Они же все друг друга попереубивают. Кто людям поможет? А потом вскроют ящик с компроматом, по району пройдутся. Кто останется в живых и на свободе – долго не протянет. И это в лучшем случае. В худшем район просто-напросто сожгут, как было с Леккишем пятьдесят семь лет назад. Полиция Нью Грэнта всегда любила радикальные методы. Избавят целый город от ещё одной вредной опухоли. И плевать, что там не только сволочи были.

В конце концов, что будет с его дочкой? Гарри представил, как она спускается с чердака и видит отца с дыркой в голове. Это же на всю жизнь травма. Потом её заберут в детский дом. Когда станет взрослой и из детдома её выкинут на улицу, её найдёт какой-нибудь сутенёр. И у неё выбора не будет. А потом… Ужас, не хочется думать. Вдруг умрёт от каких-нибудь наркотиков? Нет. Так нельзя. Придётся это терпеть.

Рука дрожит и роняет пистолет. Нельзя. Может, Гарри не добьётся мира во всём мире и к лучшему его не изменит, но этот его микроскопический кусок он ещё может сохранить. Ну и что, что его помощь не ценят? Сволочью от этого становиться? Бросать людей в беде? Чёрта с два. Может, это и идиотизм, причём, абсолютный. Но зато это правильно.

Гарри подобрал пистолет и засунул его в один из ящиков. Надо забыть, в какой. Это была уже третья попытка только за месяц, нужно удерживаться от соблазна. И невдомёк ему, что револьвер уже год, как стрелять не может. Дочка постаралась.

Рассказ номер раз
Что-то на уровне школьных сочинений по литературе. Скомканность, минимум действия, попытки увеличить объем текста за счёт корявых описаний в духе давящего состояния ожидания чего-то ужасного, - олл инклюзив. Да, эта зарисовка имеет право на жизнь, но воспринимать её как полноценный рассказ я не могу. Слишком сыро.

Рассказ номер два
Такое впечатление, будто этот рассказ весит по меньшей мере килограмм. Мне было трудно его читать: стиль у автора тяжеловат - мало дела и много лишних слов; текст словно висит в вакууме, ни горяч, ни холоден. Нет у нас с ним резонанса.

Рассказ номер три
После двух предыдущих работ, которые я еле осилила, этот рассказ для меня стал словно глотком чистого воздуха. Конечно, до разряда "шедевр" ему далеко, но до чего же приятное он оставляет послевкусие!..

Рассказ номер четыре
С одной стороны, рассказ написан хорошо, к стилю придраться (пока что) не хочется. С другой стороны, местная жесть разрывает мораль (судя по комментариям предыдущих ораторов), но не душу. А хотелось бы, чтобы душу таки разрывало. В клочья. Но это, конечно, мой извращённый субъективизм...