ТЕМА: Конкурс коротких рассказов. Рассказы

Внимание! В этой теме выкладываются только рассказы и только Ведущем (т.е. мной). Обсуждение рассказов ведём в этой теме.
По поводу голосования. Голосование закрытое: т.е. вы присылаете мне свои ответы, а постите их тут.

Я бы закрыл топик, но у меня нет на это прав...

Башня погоды

В самом центре папоротникового леса растёт кристалл, прямо из-под земли. Заблудившиеся грибники ориентируются по нему, находя дорогу к дому. Когда-то давно люди пытались выкопать его, но ничего у них не получилось. И тогда оставили они его в покое. И кристалл мирно и медленно растёт вместе с лесом, питаясь энергией дождя.
Деревенька Палмн совсем небольшая. Находится она рядом с тем самым лесом, на берегу речки Лирсы. Раньше Лирса была очень полноводной рекой, а теперь обмелела. В жаркое время года она и вовсе высыхает.
Сэмчер только что перешел через мост, и направлялся на рынок, чтобы купить свежие булочки на завтрак. Стояло замечательное летнее утро. Многие жители деревни уже проснулись и вышли из домов по своим делам.
- Привет, Сэмчер!
- Привет, Дорган! Как урожай? Как дела?
- Ох, плохо. Так давно не было дождей, что, боюсь, картошка будет совсем мелкая.
Сэмчер виновато кивнул, улыбнулся и направился дальше.
- Привет, Поли! Как дела? Какие новости?
- Привет. Странные вещи творятся у нас в деревне. Сегодня ночью, представляешь, шел снег!
- Что? Опять!? О, нет! Не может быть!
- Мне никто не верит, а он правда шел – просто все спали в два часа ночи, а я – видела!
Поли поспешила дальше к речке, чтобы набрать воды. Там еще оставалось немного, но потом, в деревне снова могут начаться проблемы. Между прочим, засушливый климат этих мест никак не допускал снега, а тут - по ночам это было чуть ли не обычное дело.
- Здравствуйте. А Вы не знаете, что за башня возвышается там на холме?
Сэмчер оглядел с ног до головы незнакомца.
- Здравствуйте. Это очень таинственная башня. Ни в коем случае не ходите туда! Там раньше жил какой-то злой маг, но ходят слухи, что и сейчас он не умер, а по-прежнему наблюдает за нашей деревней.
Действительно, недалеко отсюда на холме, прямо у обрыва возвышалась мрачная башня, похожая на шахматную ладью. Сэмчер купил булочки и вышел за пределы деревни. И направился прямо туда. На холм он забрался быстро, практически с разбегу. Он уже столько раз это делал, что теперь для него это не составляло никакого труда. Все были уверены, что Сэмчер живет в Палмн, только не знали, в каком доме. А он жил здесь – в башне. Добравшись, наконец, до двери, он нажал на свой магический передатчик.
- Джессика, ты что – спишь? Уже день-деньской, я успел даже в деревню сбегать – открывай скорей!
- Не сплю - не сплю – недовольно воскликнула Джессика, вставая с кровати и наспех хватая хоть что-нибудь из одежды.
- Скоро ты там? Открывай, зараза!
После завтрака они пошли в большой зал. Вокруг стояли кристаллы, разного цвета, разной величины, слегка мерцая.
- Признайся, ты опять не спала этой ночью!?
- С чего это ты взял?
- Мне сказали, что в Палмн в два часа ночи шел снег! Прекращай баловаться – это тебе не игрушки! Старшая сестра, а ведешь себя как маленькая!
- А почему бы и не … - слегка смутилась Джессика - Неужели зря наш дед добывал эти кристаллы!?
- Дед хотел мир захватить…Ладно, не будем об этом.
- Да, лучше выкладывай, какая им там погода нужна?
- Дождь им нужен! Дождь! А это единственный кристалл, которого у нас нет!
- Ну почему опять дождь? Может, лучше туман, или я могу сделать им палящее солнце! – Джессика подошла к желтому кристаллу.
- Нет, только не это!
- Ладно. Давай снег! Ты посмотри, как уменьшился Снежный кристалл.
- Не выдумывай глупости. И ничего он не уменьшился, он всегда был меньше других!
- Нет, когда я была маленькая, он был гораздо больше!
- Детям всегда кажется всё больше!
Семчер и Джессика любили препираться. Они жили в башне вдвоём, родители их куда-то пропали еще давно. А дед их действительно был злодеем. Но все-таки зря его боялись, и зря до сих пор поговаривают, что он еще жив. Когда-то давно, в деревне Палмн он влюбился в какую-то девушку и всё бросил, поселившись с ней в башне.
- Эй, посмотри в окно!
- Дождь! Дождь! Ура, дождь!
А кристалл в соседнем лесу питался энергией дождя тогда, когда это было ему нужно, например, сейчас.
Может быть, когда-нибудь, кристалл так вырастет, что возвысится над лесом.

Особый день сбора урожая

Входная дверь распахнулась, и на пороге показалась маленькая плотная фигурка дворфа, задумчиво потирая усы, он будто сам себе улыбался, ощупывая глазами тесную комнатку малознакомого для него соседского дома.
Сидящий за столом напротив него эльф медленно, точно гирю, приподнял увенчанную золотистыми кудрями голову. Сегодня был явно не его день.
Эльф смутно припоминал, что только вчера, исполненный радостью, он парил в небесной выси, ища приключений, и когда, наконец, нашёл их, понял, что слишком устал. Сегодня же он мало что помнил, голова его болела и трещала по швам, золотистые кудри выпрямились и поблекли, голоса в правом ухе пели на пол тона выше, чем в левом, где чётко проскальзывала фальшь. И теперь, вдобавок, ещё и этот гном, без стука отворивший незапертую дверь, глядел не него своими смешными блестящими глазами, отдалённо напомнившие эльфу пуговицы, кои он некогда пришивал к своему ярко-желтому костюмчику. Гном звучно кашлянул и шагнул за порог. Посуда в шкафу зазвенела, люстра над головой начала медленно покачиваться.
Эльф почувствовал, что если так будет продолжаться, он немедленно умрёт, или сойдёт с ума. И не сидится же им дома, с утра пораньше! – подумал он, и, собрав остатки терпения, спросил максимально вежливо:
- Чего надо? – дворф не обратил внимания на то, что вежливый вопрос звучал, как смертный приговор, и широко улыбаясь через каштанового цвета бороду, объявил:
- Я к тебе с просьбой! – Эльф бросил вопросительный взгляд, насколько ему позволяла мимика. – Дело в том, - продолжал дворф, - что сегодня особый день жатвы, и так как все уже разбежались, я хотел спросить: у тебя нигде не завалялся драконий плуг? Сегодня особо крупный урожай!
Взгляд эльфа упёрся в пол. Он начал усиленно пытаться вспомнить: что такое драконий плуг. Понимая, что товарищ нуждается в помощи, дворф решил намекнуть.
- Ну такая, здоровенная штуковина, которой мы обычно выкапываем драконовы яйца.
Память вновь вернулась в маленькую кудрявую голову.
- А куда ты дел свой драконий плуг?
Гном залился краской. Казалось, даже борода его покраснела и съежилась.
- Ну, ты помнишь куда.
Эльф отрицательно замотал головой, но тут же понял, что зря это сделал, и схватился руками за вески, чтоб не дать голове взорваться. – Не помню! – наконец выпалил он.
- В общем, моего плуга больше нет, можно я возьму твой?
- А его потом тоже не станет?
- Ну, это как повезёт! – заверил гном.
- Тогда бери. – Простонал удовлетворенный ответом Эльф и вонзился носом в стол.
В ответ гном сверкнул золотыми зубами, и, засучив рукава, с уверенностью направился к большому, украшенному резьбой, платяному шкафу, где, как известно Эльф хранил абсолютно все свои вещи, начиная платьями и заканчивая музыкальными инструментами.
В ту же минуту комната наполнилась грохотом валящихся на пол вещей, и в том, что драконий плуг был в самом глубоком уголке шкафа, не было ничего удивительного.
Каждый раз, когда на пол падало что-то тяжёлое, в голове у эльфа подпрыгивал ёжик, и, раскрывая свой колючий парашют, очень медленно приземлялся. Особенно высоко подпрыгнул – отметил Эльф, - когда комната разразилась треском разбивающегося стекла.
Найдя заветную, украшенную золотом мотыгу, гном ещё раз улыбнулся, и, буркнув что-то, отдалённо напоминающее “спасибо”, скрылся за дверью, с силой хлопнув ею на прощание. Эльф уже давно мечтал повесить на неё табличку с надписью “Нежность – залог любви, любите двери”. Увы, он не успел.
От этого звука, и без того потрепанный Эльф свалился со стула. Сделал он это куда тише, чем вещи, выпавшие из шкафа, незадолго до этого.
Падение вызвало новую волну головной боли. Рядом с собой эльф обнаружил красивое старинное зеркало. Оно небрежно валялось на полу. Через центр зеркала проходил тонкий меридиан в виде свежей трещины, его гном тоже вышвырнул из шкафа.
Аккуратно взяв зеркало, Эльф с несчастным видом заглянул в него.
Из зеркала на него смотрел худой, бледный юноша, с тёмными, как сама усталость кругами под глазами, одетый в потрёпанную желтую курточку с голубовато-чёрными пуговицами. За спиной покоились две пары измятых стрекозьих крыльев.
Эльф так выглядел, но виною этому был отнюдь не алкоголь, как вы могли бы подумать. Эльфы в этом плане были в разы лучше гномов. Дело в том, что вчера он растратил все свои магические силы, когда занимался приключениями. Дело в том, что это было, если не самым, то, по крайней мере, одним из любимейших занятий Эльфа.
Суть приключений была в том, чтобы разыграть как можно больше людей, не верящих в чудеса за одну ночь. Здесь Эльф преуспевал. Он подсыпал кнопки в тапочки, разматывал туалетную бумагу, чихал под кроватью и выводил из строя электробытовые приборы. Этим занимались все нормальные эльфы и дворфы, которые жили с ним по соседству.
Но было у них и более интересное занятие: Особый день сбора урожая.
Все шалости, когда-либо творимые эльфами и гномами, живущими у подножья волшебного гриба, то есть имен там, где и жил Эльф, однажды давали плоды! Раз в год на одной из грибных грядок, возникал холмик. Холмик этот мало-помалу рос, и когда на свет показывались свежие зелёные листья, все жители волшебного гриба доставали свои самые большие плуги и лопаты и принимались за дело. Каждый год плод был разный: ни то картошка размером с коня, ни то капуста под три метра в высоту. Но самым главным богатством была сердцевина плода! Иногда это был Эльф-младенец, а иногда Гном-малыш. Так их численность росла, и жизнь продолжалась.
Голова почти перестала болеть, когда Эльф уже мчался по стволу гриба вниз, к грядкам, чтобы посмотреть, на чьей стороне в этот раз появится плод. Эльф в душе завидовал тому, что как привило, чаще плод был у гномов, и потому они чуть ли не на дюжину превосходили эльфов числом! Однако, к наивеличайшему изумлению эльфа, плод сам не знал, где ему лучше появиться, и потому вылез строго посередине между эльфийских и дворфских грядок!
Так совпало, что на том месте, где появился холмик, стоял гномий трактор, так что перед тем, как извлекать плод, предстояло придумать, как убрать оттуда машину.
На какой-то момент краска снова вернулась на лицо эльфа, но тут холм продолжил расти, теперь побледнели все, кто стоял вокруг него, такого они ещё не видели.
Он рос без остановки, перерастая из холма в настоящую гору.
- Тресни моя борода, что же там такое?! – послышалось с гномьих грядок.
Через миг раздался грохот упавшего с горы трактора, что ж одна проблема решилась сама собой. Ещё через миг, на верхушке горы заблестели зеленоватые влажные листья.
Какое-то время гномы и эльфы стояли, точно армия терракотовых воинов, боясь пошевелиться или даже дышать. Все с благоговейным ужасом всматривались в грозный урожай, оказавшийся совершенно непредвиденных размеров!
Тишину нарушил шум, издаваемый Эльфом, который, споткнулся о собственные ноги и кубарем покатился вниз к грядкам. Толпа невольно расступилась, и он благополучно влетел в образовавшийся коридор. Ещё несколько раз, перекувыркнувшись через голову, Эльф, наконец, сумел восстановить равновесие. Он осторожно огляделся по сторонам, и понял, что сидит на сырой земле, у самого подножья гриба. Но, как только он поднял голову и посмотрел вверх, гриб внезапно стал самой обыкновенной горой, коей являлся сегодняшний урожай.
Сделав своё самое удивлённое лицо, он повернулся к остальным.
Остальные, в свою очередь, пристально всматривались в Эльфа. На их лицах читалось недоумение, виртуозно смешанное с раздражением.
- Минуту назад этот холм был поменьше! – протянул Эльф, ткнув пальцем в сторону громадного плода, выгнувшего землю, а сам подумал, - ни уж-то это мои вчерашние шалости принесли такие плоды?
Никто не обратил внимания на его слова. В место этого, один из гномов вышел из толпы, и, повернувшись к эльфу спиной, спросил: “Как будем его драть?”
На лице Эльфа возникло выражение искреннего ужаса. – К-кого меня?! – заикаясь, прошипел он.
- Да не тебя! Плод! – рявкнул гном.
Эльф откинулся назад и всмотрелся в небесную синеву. Часть этой синевы была заслонена массивной горой, которую им предстояло выкорчевать.
Могучая тень от плода с лихвой укрывала от солнца, всех собравшихся у грядок эльфов, и почти всех гномов.
Тут мотыгой не обойтись! Надо же! Может, так его и оставим? Тащите верёвки и крючки! Сейчас мы его вытащим! – звучали перемешавшиеся голоса эльфов и гномов.
Сотни верёвок с большими крючками, змеями обвились вокруг холма, хищно вцепившись в него своими стальными зубами. Собравшиеся вокруг плода трудяги покрепче ухватились за верёвки.
- По моей команде! – раздался крик в конце толпы.
- Потащили! – огрызнулся гном, стоящий у самого подножья, скрытого в земле овоща, и толпа задвигалась. Однако, плод вслед за толпой двигаться не желал.
Тут к процессии подключились эльфы, подцепив к верхушке горы крючковатые острия драконьих мотыг, они, шустро работая крыльями, потянули что было сил!
Гора закряхтела, и начала медленно накреняться в сторону.
Растерянный Эльф, стоящий в толпе гномов, меж верёвок, натянутых, как гитарные струны, не знал, что ему делать.
Какое-то время процесс шёл вяло, за тем гора и вовсе встала на дыбы, не желая более мириться, с наглостью маленьких садоводов. С вершины горы, кусками сыпалась земля вперемежку с корнями и более мелкими посадками.
Поняв, что без него тут не обойтись, Эльф приблизился в плотную к горе, и ухватившись за почву обеими руками, и что было сил потянул на себя.
И было ли это совпадением, либо гномы поднажали, либо туча кружащих у вершины эльфов, застрекотала с новой силой, но внезапно гора издала звук, похожий на хлопок лопнувшего мяча и с треском повалилась набок. Номы дружно попятились, таща на себя верёвки, и только Эльф, сообразил, что пора бежать, но был с головой накрыт огромной земляной кочкой, а за тем и самим плодом-великаном.
Труженики пораскрывали рты. Перед ними предстал во всей красе самый огромный в мире арбуз. С трудом выбравшийся из под арбуза, Эльф, с восторгом смотрел, как его сородичи, вместе с гномами, растаскивали арбуз по частям, прорывая путь к сердцевине.
И тут из недр арбуза эхом разнёсся детский плач. Все моментально ринулись на звук.
Голос, доносившийся из центра был несколько грубее эльфийского детского голоса, но в то же время был тоньше и мелодичнее, чем у маленьких дворфов. Когда первые гномы и эльфы, забравшиеся в арбуз, узрели младенца, они застыли в оцепенении. В куче пелёнок лежал эльф, но не было у него ни крыльев, ни длинных ушей. Это был человек!
Эльф, пробиваясь через толпу, тоже увидел ребёнка, но нахлынувшая в первый момент радость, в миг сменилась недоумением. “Человеческое дитя, откуда?”
Этот день, стал самым необычным в истории волшебного народа. Но как же поступить с дитем? Все дружно отказались брать его на воспитание. Он слишком хил! – говорили дворфы. Он слишком вонюч! – восклицали эльфы. Покрутив головой, Эльф заметил, что остался один на один с рыдающим ребёнком. Простояв так какое-то время, он с тоской пожал плечами, и подхватив дитя на руки, полетел к своему домику на вершине гриба.

КОНЕЦ.

Смерть война

Свет... больше никогда его глазам не прийдётся зажмуриваться от яркого света. Тьма... больше никогда ему не споткнуться шагая в кромежной тьме. Огонь... никогда ему больше не обжечься пламенем. Лёд... никогда ему больше не продрогнуть на морозе. Кровь медленно капала на сырую землю. Сталь... материал созданный в помошь людям, стал оружием для их же истребления. Но самое страшное, что истребляли они самих себя. Три раза прокричал ворон летевший над полем битвы. Начался дождь. Враг ликовал. Но от чего? От победы над таким-же человеком как он сам? Или может ему просто нравился вид крови... Остальным войнам, как сражавшимся на одной стороне, так и сражавшимся на другой было наплевать. Наплевать на безымянного солдата погибшего в бою. Они продолжали рубить друг-друга, позабыв обо всё другом. Позабыв о людях, которые в это время сидели в церквях и не на секунду сами не забывали о войнах, которые уже позабыли их. Семьи... родственники. Каждый молился за своего брата, друга, отца или сына сражавшихся в это время на том чёртовом поле. Веки тяжелели. Глаза по немногу закрывались. Душа из последних сил старалась удержаться в теле. Душа каждого война имела непрерывную связь с небом, благодаря которой они были также связаны с молящимися. Он вспомнил... Именно в этот момент, когда его тело испускало последний вздох, он вспомнил... Вспомнил о тех, кто никогда его не забывал. О матери, что ростила его. Она будет плакать узнав о его смерти. О девушке, на которой он собирался жениться. Она тоже будет плакать. О нерождённом еще ребёнке, в её животе. Он тоже будет несчастен. Несчастен от того что его отца нет в живых. А ведь можно было всего этого избежать. Дурацкий спор глав двух кланов. Дурацкое желание сражаться за своего господина. Сейчас всё это казалось таким глупым и мелочным... Но уже было поздно предаваться воспоминаниям. Глаза закрылись.

Жалюзи

Горел красный свет, я сидел в своей машине и наблюдал за прохожими. Они метались туда-сюда, прячась от промозглого дождя, и мне жутко хотелось спать, так как я провел в дороге всю ночь. Погода навевала сильнейшую меланхолию, вся эта серость не добавляла мне бодрости, глаза слипались, и я время от времени кивал головой. В моем сознании перемешивались десятки воспоминаний, мысли были несвязны.
Сквозь искаженное водой лобовое стекло, я увидел, как зажегся зеленый. Неспешно нажав на педаль газа, и медленно отпуская сцепление, я поехал вперед. Вскоре городские перекрестки сменились горными серпантинами, и дорога, постоянно извиваясь, зрительно сужалась вперед. По радио, как назло, крутили успокаивающий джаз, который в любой другой момент был бы воспринят мной на ура, но не сейчас. Я бы мог переключить радиостанцию, но почему-то этого не делал.
Где-то после получаса блужданий по горным дорожкам, дождь усилился вдвое, дворники отчаянно отводили водный поток от стекла, я с трудом видел, куда держу путь. На горизонте был виден ряд шпилек, на первой же из них меня занесло, я ослабил газ, и, постоянно корректируя траекторию, судорожно подруливал. Но колеса никак не хотели цепляться за мокрый асфальт и я, пробив ограждение, вылетел вниз по склону. Меня несколько раз перевернуло, в салоне все сыпалось и рвалось, сердце бешено колотилось, а потом наступил сильный удар и мир погрузился во тьму.
Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но дождь за это время лить не перестал. Снизу машина была вся в воде, я весь промок, тело сильно болело, а голова трещала так, что я едва мог фокусировать зрение. Я медленно и осторожно ощупал свое тело, переломов, вроде, не было, из раны на голове медленно шла кровь, но, судя по тому, что моя куртка была вся ею испачкана, предположил, что рана серьезная. Кое-как выбравшись из искореженной машины, я пополз наверх к дороге. Это было невыносимо тяжело, так как от дождя промокла земля, и образовался толстый слой грязи, в которой я вяз и скатывался вниз. После неимоверных усилий, я все же добрался до дороги. В глазах все плыло, я тяжело дышал, было очень холодно, меня всего трясло. Я отчаянно пытался остановить проезжающие мимо машины, но все было тщетно. Все проезжали мимо, так как будто меня не существует. Я вглядывался в кабины, но не мог разглядеть водителей. Я кричал что есть сил, но никто не слышал меня. Может быть, потому что не хотели слышать, а может, потому что дождь заглушал все звуки. Но они должны были видеть меня…
Увидев, что проезжающие мимо люди не обращают на меня никакого внимания, я отправился вперед по дороге. Через десять минут я увидел на расплывающемся горизонте какую-то придорожную забегаловку и побрел к ней. Я повысил темп, зацепившись за надежду, что мне там помогут. После подобного марш броска я оказался у цели, это была типичная придорожная заправка с кафетерием и магазином внутри. На заправке никого не было, а магазин был закрыт, я поплелся к кафешке. Она была открыта и я, обрадовавшись, вошел внутрь. К моему удивлению, внутри не было ни души. На столах стояли чашки со свежим горячим кофе, сосиски жарились в масле, но людей не было. Как будто они исчезли, провалились сквозь землю. Я подошел к стене у стойки, там висела рабочая одежда здешнего персонала. Я, дрожа, снял с себя свои лохмотья, вытерся салфетками, промыл рану на голове и обработал компрессом из водки. Компресс я сделал из белого колпака здешнего повара, которого все равно не было. Одевшись в рабочую одежду, я сел за один из столиков и принялся пить горячий кофе. Мои руки тряслись, так что я, наверное, пролил на стол половину чашки. Но то, что не пролилось, согрело меня. Немного погодя, за стойкой я нашел шерстяной клетчатый плед и тотчас же укутался в него, сев за один из столиков поближе. На столе лежал пульт от телевизора, а на потолке висел и сам ящик. Я нажал на красную кнопку, и телевизор зашипел. Безуспешно попытавшись поймать хотя бы один сигнал, я бросил это дело, списав неудачу на проклятый дождь. Телевизор тихо похрипывал, за окном журчала вода, плед заботливо согревал меня и я начал постепенно засыпать…
Только я сомкнул глаза, как входная дверь открылась, что радостно ознаменовал колокольчик, прикрученный сверху, которого я почему-то не заметил, когда входил сам. У двери нарисовалась фигура высокого мужчины, одетого в темный и длинный плащ. На голове у него была шляпа, в руках он держал какую-то деревянную фигурку. Я никак не мог разглядеть его лицо, сколько ни щурился. После небольшой паузы, мужчина подошел ко мне и движениями рук дал понять, что он хочет выпить кофе. Я, было, сначала возмутился из-за этого, но потом вспомнил, что нацепил рабочую форму немногим ранее. Я нехотя встал, налил пришедшему кофе и протянул ему чашку. Он осторожно взял кофе и, сев за мой недавний столик, принялся не спеша угощаться. Было очень странное ощущение, это был первый человек, которого я встретил после аварии, и первый человек, с которым я контактировал. У меня возникло два вопроса. Первый мучил меня с того момента, как незнакомец вошел. Почему я не могу разглядеть его лица, притом, что все окружающие предметы я видел отчетливо? Второй вопрос заключался в неизвестной мне молчаливости гостя, почему он не заговорил со мной? Я решил долго не теряться в догадках и спросил мужчину, почему он не говорит. Мужчина как будто не услышал меня, а потом медленно повернулся, посмотрел в мою сторону, и опять принялся пить свой кофе. Голова продолжала дико болеть, и я по-прежнему не мог трезво мыслить. Я облокотился об стойку и закинул голову вверх, шейная кость хрустнула, и напряжение с шеи почему-то ушло. Я постоял так еще минуты две, а затем ко мне подошел незнакомец и протянул свою деревянную фигурку, это был маленький домик. Затем мужчина неожиданно произнес «Жалюзи» и растворился в воздухе. Я вошел в ступор от изумления, едва не выронив деревянный домик из рук. Я не мог поверить в то, что произошло. Затем все окружающее меня пространство свернуло в спираль, и мои глаза ослепил свет. Красный свет.

Стрела охотника

ПРОЛОГ

Лес – это место, где жизнь начинается и жизнь заканчивается. Где из смерти одного рождается другое. Это место – колыбель нашей жизни. Он даёт приют, кров и еду многим поколениям наших людей, живущих в нём. Вы же в ответ бережём этот лес, чтобы он мог и дальше питать и защищать нас. Для нас лес – это наша жизнь. И если лес исчезнет, то исчезнем и мы. Таков наш обет… Это наше обещание лесу.

Клятва служителей храма Миникрейль в Самбаре.


На окраине юго-восточной части огромного Нейбенского леса, под самый вечер, расположился лагерь трёх крестьян. Выглядели они как охотники, но мелкой добычи, изобилующей в это время года, у них в котомках не было, да и не за этим они пришли в лес - готовились они к охоте на волков, которая в Нейбене считается прибыльным делом. Волков видимо-невидимо в лесу, и крестьяне часто страдают от их нападок. Нейбенские волки стали совсем свирепыми – не боялись даже в сараи лезть за тем, чтобы поживиться овцой, свиньёй или даже курицами крестьян. Их вечно голодные стаи рыскали повсюду, рыская по всей округе, чем бы поживиться. Порой они нападали даже на заблудившихся в ночи крестьян, рискнувших заночевать в лесу. Загрызть они никого не загрызли, но крестьяне часто оказывались покусанными этими вечно голодными зверями. Чтобы подавить нахлынувшую опасность, регент Нейбена, лорд Вестиус, видя, что охотники Нейбена не справляются с обилием жалоб на волков, разрешил их отстрел каждому человеку, который был в состоянии носить оружие, и поручил награждать их золотом из казны за каждого убитого волка. Часть крестьян, увидев в этом хороший источник дохода, бросили свои плуги ради охотничьего промысла.
Наши крестьяне тоже были из таких людей – они мечтали о наживе за каждую волчью тушу, которую они способны были разделать. Шкуры волков были ценны для меховщиков, а за каждую голову была назначена награда. Но найти волков было сложно в это время. Напуганные такими «охотниками», они стали остерегаться групп людей. Котомки охотников были уже почти пусты, и это была последняя ночь охоты…

- Всего пятьдесят риммов за шкуру! Да кем себя возомнил этот бессовестный торгаш! Да в соседнем Надануме платят вдвое больше! Так мы по миру пойдём, если не сможем хотя бы добрую стаю свалить! – воскликнул один из них, самый молодой из них по виду - лет двадцати. Он был худощав, но жилист и выглядел он как пастух, отчаявшийся из-за волков выводить стадо.
- В Надануме, если ты шкуру попортишь, то тебе и римма не заплатят. А в голову постоянно целиться – себе дороже. – сказал самый старший, усатый дядька лет тридцати. – Спугнёшь стаю – уйдут денежки. А Даккар хоть и жулик, но деньги платит и за попорченный товар.
- И потом втридорога шубы из меха продаёт. Нет, всё, кончаю я пахать за гроши. Завтра же ухожу в бойцы. Там платят хорошо, еда бесплатная, живи как хочешь… И от военных действий далёко. Вот хорошо быть бойцом… – молодой задумчиво потёр подбородок. – Вот правда ведь, Ронай? Ты бы пошёл в бойцы? – повернулся он к третьему.
Человек, которого молодой назвал Ронаем, был кариммом, лет двадцати пяти, с густыми чёрными волосами и искрящимися карими глазами. Был он дровосеком, и жил он отдельно от дервевни, в старой хижине. Никто не мог сказать, как он попал в Багани, где жили двое остальных, и чем он занимался ранее. Излюбленной его привычкой было смотреть куда-то в небо. Вот и сейчас он смотрел туда. Когда его окликнули, он даже не шелохнулся.
- Эй, Ронай! Ты хоть слышишь меня? – переспросил его ещё раз молодой. – Эх, скучно с тобой…
- Да ладно, что ты привязался к парню, Нитан? Без него бы мы даже следа волков не отыскали. – сказал старый. – А так – вот они, под самым носом нашим, вон возле той речушки обитают. – Старший махнул рукой в южном направлении. - Я следы там вчера видел – там вожак такой грузный, что его подбить не составит труда. А за такую голову в лагере можно цену загнуть побольше.
- И то верно. – радостно улыбнулся парень. – Однако всё равно в бойцы уйду после этой охоты. Буду жить на казённых харчах Совета и лежать в постели. Места у нас спокойные, бандитов вообще не видать – не то что в Кальвии, там сплошная кутерьма с этим Шааримом. А у нас – тишь да благодать…
- Вот дурак ты, Нитан. Ты думаешь, что у нас бойцы сейчас делают? То же самое, что и мы – волков бьют. Только там головы они начальству сдают, и получают за них по мелочи – слышал я, что не больше десятка за голову. А бесплатные харчи того не стоят – за сорок риммов я пир могу устроить на добрую неделю.
- Сам ты дурак, Мальго. Бойцов уважают, и работа у них постоянна. А волки исчезнут – что ты будешь делать? Опять за плуг станешь да будешь огороды копать за гроши? Не, не по мне это. Я – птица вольная, куда хочу – туда и полечу.
- Да возьму и стану. И незачем меня такому молокососу, как ты, поучать меня. А то…
- Что?
- То. – Крестьянин погрозил молодому перед лицом своим огромным кулаком.
- Кончаем ругаться… – внезапно раздался голос третьего. – Они здесь.
И в самом деле, недалеко от лагеря появились зелёные огоньки волчьих глаз. Крестьяне торопливо взялись за луки и начали высматривать добычу.
Стая была не такой уж и большой – состояла она из трёх матёрых самцов, волчиц было пять-шесть, а возле двух из них крутились молодые волчата. Вожак, грузный серебристый и по виду не раз встречавшийся с местными охотниками волк, осторожно вёл их к реке. Каждый след его был довольно отчётливо виден на земле, что означало, что недавно он вернулся с большой пирушки. И действительно, половина из них были перепачканы кровью.
- Походу, опять кто-то не досчитается баранов в стаде. – сказал Нитан. – Гляди, какая громадина… Такой лапищей можно быка валить.
- Да, жирный нам попался улов. Этого в первую очередь валить надо. Если промахнёмся, он же нас как баранов съест. Кто стрелять будет первым? – спросил Мальго.
- Пускай Нитан стреляет. Если сразу в голову не попадёт, я поддержу его. – сказал Ронай. – Если и я не попаду, стреляй ему в брюхо, плевать на шкуру.
-Чтоб такую шкуру портить? Да за неё Даккар вдвое заплатит! – чуть не закричал молодой, в последний момент вспомнив, что волки могут его услышать.
- Тогда лучше стреляй. Если попадёшь, тебе половина с выручки. А если не попадёшь, тогда мне. Идёт? – спросил Ронай, протянув руку.
- Тебя никто за язык не тянул… Ой, проиграешь ты свои деньги. – Нитан хлопнул по ладони каримма и начал целиться в волка, находившегося с сорока-пятидесяти шагах от лагеря. - Теперь ты мой…
Нитан спустил тетиву, и стрела полетела точно в голову вожака стаи. Но она даже не пробила его черепа, лишь с треском разломившись об его голову. Волк быстро побежал в сторону источника шума, явно не в восторге от того, что его побеспокоили. Охотники опешили. Район выстрелил в волка, но тот буквально поймал стрелу на лету и перегрыз её на несколько частей. В один прыжок он оказался посреди лагеря. Он издал вой, от которого у охотников поджилки затряслись от страха.
- Во имя Бакри, что это за демон такой? - восликнул Нитан. – Да не может зверь быть таким!
- Демон не демон, а бить надо его. – сказал Ронай, выхватывая из-за пояса самодельный охотничий кинжал и выходя вперёд. Волк лишь оскалил пасть, увидев клинок в руках человека.
- Да рехнулся ты, что ли? Он же тебя живым съест! Вы как хотите, а я линяю отсюда! – сказал Нитан, бросив лук и побежав в сторону деревни.
- Трус как трус, лишь пятки сверкали… Ещё и в бойцы захотел… Видали мы таких бойцов. – сказал Мальго. – А я с тобой, братец. – он также вытащил из за пояса кинжал. Волк лишь сердито рявкнул на них.
Но не успели охотники даже подойти к нему, как на них набросились другие волки из стаи. Один из волков запрыгнул Мальго на спину, другой вцепился ему в руку. Ронай даже не успел повернуться, чтобы спасти товарища, как гигантский вожак подмял его под себя своим огромным весом. Каримм, подумав, что всё уже закончилось, закрыл глаза…
Когда он их открыл, он увидел перед собой лишь тушу убитого вожака со стрелой в голове. Ни Мальго, ни волков из стаи не было. Ронай встав от удивления, вытаращил глаза на стрелу. Оперение было сделано из соколиных перьев, но соколы в Нейбене не водились. Не спеша, Ронай выдернул стрелу из головы волка – наконечник её, большой как кинжал, был похож на серебряный и отливал светом от луны, нависшей над головой каримма. Он был гравированным, с причудливым узором, а в центре было вытеснено изображение полумесяца в круге.
«Кто мог позволить себе такие стрелы? Ни у кого в ближайшей округе не найдётся столько денег даже на одну такую стрелу.» - думал Ронай, держа её в руке. Позже он вдруг вспомнил о ноже – он был сломан, и лезвие его лежало неподалёку.
«Ничего не поделать. Придётся разделать его ею.» - подумал он, посмотрев на тушу волка. Стрела легко разрезала то, что не удалось сделать охотничьему ножу. Минут за двадцать шкура была отделена от мяса и уложена в охотничью сумку. Когда охотник уже собрался уходить, он услышал лёгкий треск среди ветвей деревьев и быстро обернулся. На мгновение ему показалось, что он увидел человеческую фигуру в плаще с капюшоном, убегающую вдаль… Но она растворилась в ночи так быстро, что охотник не успел разглядеть, кому она принадлежала.
Когда карим вернулся в Багани, он встретил Мальго – у того была перевязана рука, и он слегка прихрамывал. Увидев Роная, он вытаращил глаза, а подойдя к нему, спросил:
- Жив? Да как ты умудрился-то? Я-то думал, что волки уже пируют твоими потрохами! Как ты уцелел, друг?
- Не знаю я. Очнулся там – волк, мёртв, а тебя нет. Вижу, потрепали они тебя…
- Да ладно, по мелочи – я как сбил одного со спины, так второму по носу проехался кулаком. Пока они возились, я и дал стрекача… Извини, дружище, что убежал… я думал, что поздно уже тебя спасать. Позволишь ли ты мне попросить у тебя прощения за кружечкой пива в таверне? И ты сказал, что волк мёртв… Как это ты его?
- Да вот его шкура, если ты не веришь. – каримм открыл сумку. Только давай об этом в таверне поговорим, устал я.
В таверне было много народу – Ронай и Мальго сели за крайний столик. И рассказал карим товарищу о том, что когда он очнулся, волк был убит стрелой, и как он заметил в лесу чью-то фигуру. Тот лишь молчал, а в конце истории сказал:
- Слушай, друг мой, а ведь не зря тебе встретилось это на твоём пути. Сколько лет живу на этом свете, а о таком не слышал, чтобы так человеку везло. Я только в одном уверен – знак это. Знак, что нужно тебе изменить что-то в твоей жизни. Тебе второй шанс боги предоставили, и явно не для того, чтобы ты на волков охотился. Как считаешь?
Ронай молчал. Он лишь молча глядел в потолок.
- Знаешь, тут скоро набор будет в армию Совета. Может тебе стоит отправиться туда? Не век же тебе сидеть в твоей хижине. Хоть мир посмотришь.
- Возможно. Я подумаю над этим. – сказал Ронай, собираясь уходить.
- Не тяни. Может, шанса у тебя уже не будет после. А жизнь – она коротка. – ответил Мальго, закурив трубку.
Всю ночь каримм не сомкнул глаз, раздумывая над тем, что ему делать дальше. В руке его была сжата стрела.
На следующий день, получив деньги за шкуру волка, Ронай направился к местному кузнецу-оружейнику.
- Можешь сделать рукоять для кинжала? – спросил он у него.
- Можно, конечно, если за ценой не постоишь. А какое у тебя лезвие?
Ронай молча протянул ему стрелу. Тот, посмотрев на наконечник, сказал:
- Ну, и из этого можно. Только тут рукоять нужная добротная, лучше бы серебро. Есть такие деньги?
Каримм протянул ему кошель с монетами, который он получил за шкуру волка. Кузнец отсчитал их, проверил на зуб качество и сказал:
- Через несколько дней будет готово. Тогда и приходи.
А ещё через несколько дней Ронай пришёл в пункт отбора для армии с просьбой зачислить его в гарнизон. Вскоре он был отправлен в состав тридцать четвёртой кварты Нейбенской дружины, расположенной в охранном гарнизоне Эльфиума, что стоял напротив Черногорья. Кинжал, созданный из наконечника стрелы, находился при нём всегда в моменты его тягостной службы. Ронай, который однажды начал свою жизнь как охотник, вновь начал свою жизнь как солдат армии Совета… но это уже будет рассказано в другой истории…

драконьи басни

Хочу предупредить – я не дракон! Да, я могу принимать обличье этих прекрасных и муд-рых существ, но я не дракон. Ну и что с того, что я чуть не раздавил парочку самолётов в аэропор-ту! Но ведь не раздавил же! Успел я взлететь к облакам! Чего вы на меня так уставились?! Нет у меня никакой чесотки, да и не заразно это! Просто после перевоплощения всё чешется нах. Извините, вам этот стол, вообще, нужен? Вот и отлично! ‘скрежет сгибаемого металла’ Ай, хорррошшо! Уйё! Как же всё чешется! Извините, не почешете ли вы мне спину? Да что вы на меня так свои глазёнки вылупили?! Ну да, согнул кусок металла в трубочку и сплющил один конец. Что с того? Ну, чешется у меня там, чешется! Вам жалко, что ли спину мне почесать?? Ну, пожалуйста! Ну что вам стоит?
А покушать принесут? А то я до того голодный, что прямо сейчас съем стул на котором си-жу. Да хватит вам так бледнеть, вам не идёт этот цвет. Не гармонирует с галстуком. Чего я хочу съесть? Дайте-ка подумать. А выбор большой? Ммм… Десять галлонов кофе можно? (не эту вашу бурду из кафешек, а отличный кофе) Десятка четыре пицц с пеперони и колбасой, несколько больших кусков телятины (именно телятины!), хмм… чего бы ещё заказать? Килограммов шесть серебра и десять кило меди… Что? В смысле «не смогу это съесть»? Ещё как смогу! Я же умею принимать обличье дракона! Ммм… там во дворе я видел хороший грузовичок. Можете принести покрышки и двигатель от него? Как это нельзя? Почему??? Ну, пожалуйста! Я же голодный! Вы же не оставите голодать такого прекрасного гостя как я? ‘умильно улыбается’ Вот спасибочки! А когда принесут? Через час? Хорошо, я потерплю.
Поговорить хотите? Это мы с радостью! Откуда и куда я летел? Летал я от дома по делам. Куда? А вот этого я говорить не буду! Почему? Запрет. Низзя говорить никому, кроме Доверенных и самих драконов. Вот я – Доверенный Тайны. Зачем летел. Быль собирать. Нет, это не трава, а предания. Я – Фраиритэйр. По упрощённому – fairytale. Сказка. Я что-то вроде Хранителя Историй. Что за грохот стоял в небе на много миль вокруг? Дык, это я с испугу, когда был в свободном падении, «бля» орал. Как это так? А вот так: Бляаааааааааааа!!! Чего вы такой дёрганый? Похоже? Даже очень? А почему это орал когда падал? А что вы будете орать, если с самолёта без парашюта спрыгнете? Вот и я также. Орал то, что первым в голову пришло.
Много ли таких как я? Не знаю. Видел только одного. Что смотрит в зеркале каждое утро. А много ли драконов? Немного и немало. Как это. Они есть, и их нет. В смысле? Ну, вы не Доверенный Тайны, поэтому я ничего не смогу вам рассказать. Сделать? Как? Этого я не умею, и не мне решать. Только совет Драконьего Рода может решить, делать кого-нибудь Доверенным или же сжечь наглеца. Что я? Я другое дело. Мне сам Хранитель Драконьего Рода помог. Кто это? Ну… Что-то вроде вашего президента. А сколько всего этих Родов? А хер его знает. Я не считал. А еду скоро принесут? А то я голодный как миллион китайцев! Через пять минут? Только с грузовика двигатель с покрышками снимут? Оперативно работают. Что это лежит на полу? Нет, это не золото. Это чешуя. Лучше ее потом сжечь, а то вонять будет. Насколько сильно? Представьте помойку, которую не чистили четыреста лет. Ещё какое «бее…». А вот и обед! Куда всё положить? Да прямо на пол. Спасибки! Отодвиньтесь пожалуйста. Зачем? Чтобы я случайно вас не съел. Шутка! Чтобы не портили мне аппетит. ‘хрум-хрум’ Чего? А, спасибо! ‘хруп-хруп’ почему крик таким громким вышел? Ну-у… Я тогда почти сменил личину. Хотя всё-таки был больше похож на человека. ‘хлюп’ Откуда я сам? Сложный вопрос! Чешно говоря ‘хрум-хрум’ не жнаю! Не иж этого мирка тошно! Да, миров ошшень много. Не счесть. ‘хлюп’ А побывал я в сотне-другой, но этот мирок мне нравится больше. Почему? Хоть он и грязен, но есть в нём что-то такое ‘пожимает плечами’ неизведанное. Вот, бывает, зависнешь на пике Эвереста или ещё где-нибудь, вдохнёшь пару раз чудесный морозный воздух и понимаешь, что хочется тут жить. В эдаком беспорядке.
Вы можете отодвинуться подальше к стенке? Зачем? Да вот, хочу трансформироваться чтобы закусить серебром с медью. ‘некоторое время слышны шорохи, поскрёбывание, треск и тихий мат’ Что? Нет, я еще не полностью перевоплотился. Это что-то вроде промежуточной ста-дии ‘слышится хруст перемалываемого металла’ Зашем ем шеребро и медь? Шеребро што-то вроде витаминов, укрепляет органижм, а медь нужно ешть, штобы мог огонь внутри шебя раз-дуть. Хотя мне больше по нраву молоньями пулятша. ‘хрум-хрум, хруп-хруп’ Хороший у вас кофе! Где вы только его берёте? Не чета той бурде, что я неделю назад на завтрак. Не, я ем редко. Раз в неделю или месяц. Я вообще неприхотливый. Однажды я год с пустыми желудками возле Хрустальной Сферы летал. Собирал информацию о ней. Что за Хрустальная Сфера? По вашему будет – край атмосферы. Почему я молнии люблю, а не огонь? Представьте себе: вы – дракон. У вас насморк. Вы чихаете и выдаёте вместе с тремя вёдрами соплей струю огня в двести метров. В поле это еще ничего, а если вы живёте в лесу или в городе? Представляете, что будет? ‘ухмыляется’ Летом пожары в лесу случаются именно из-за того, что дракон чихнул. С шаровыми молоньями гораздо проще. Чихнул. Сопли в «шаровике» отлетят недалеко и потом сгорят от греха подальше.
‘слышится скрежет разрываемого на части металла’ А двигатель я ем, потому что это что-то вроде десерта. Типа сахарного пирожного. Вкусная штука, скажу я вам. Просто замечательная! Не хотите кусочек? Нет? Тогда мне больше достанется. Что? Да, я стал чуточку больше. Перево-площение ведь всё ещё продолжается. Скоро я в этой комнате не помещусь. Надо бы покрышки пожевать, а то в пасти неприятно пахнуть будет. Ага, что-то вроде жвачки. Что это у меня на спи-не? Крылья, что же ещё? Вы знаете, что сейчас здесь будет землетрясение? Ну, тогда знайте. Куда я собираюсь? Ну, мне пора! Спасибо и за беседу, и за обед. Как это я никуда не пойду? А вы уверены? Как хотите, можете попытаться мне помешать, я не против. Ладушки. Чао-какао! ‘здание затряслось’
***
Пришлось мне уходить под землю через канализацию, чтобы потрясти немного здание и округу. Чешуйки я подобрал, немного пообжёг и приладил на место съеденных шин и двигателя. Воспоминания о нашей встрече я стёр всем с кем общался за сегодняшний день, кроме, конечно, детей. Ведь им всё равно никто не поверит. На то они и дети, чтобы видеть то чему взрослые не верят. Вылезая из-под земли вдали от города, я стряхнул мусор, грязь и землю, взмахнул четырьмя (!) крыльями, запустил в Хрустальную Сферу пару молний и взлетел. А то и так дел по горло!
P.S. Ту чесалку я прихватил с собой

С нуля

Невозможно…
Свет… Откуда? Я провёл в темноте целую вечность, я знаю её как себя. Тьма никогда не менялась. Сколько я провёл в ней – это всегда было некое… не знаю что. Пространством эту пустоту точно не назовёшь. Как можно назвать пространством то, где нет вообще ничего? Ни верха, ни низа, ни времени, ни какого-либо материального объекта? Не знаю. Может, просто Ничто?
Так или иначе, откуда может быть в этом Ничто свет? Как могут электромагнитные волны распространяться вне пространства? При отсутствии электромагнитного поля? Свет посреди этой пустоты невозможен. Но… я его вижу. Но я не могу видеть! Хотя бы потому, что мне нечем видеть! После того, как эта тьма поглотила меня, у меня нет тела – я лишь сгусток разума. Мои глаза вместе со всем остальным телом растворились в пустоте.
Невозможно…
Я жив
Глаза болят. Значит, они есть. Тьма «сломалась»? Или я просто вышел за её пределы? Кажется, я вновь обрёл не только глаза. Под щекой я чувствовал траву. Заныла рана на руке. Грудь мне придавило что-то тяжёлое. Забилось сердце. Внезапно меня передёрнуло, и я резко вдохнул. Закашлялся. Белизна слегка померкла, и я начал различать цвета. Ярко-голубой и зелёный. Ярко-голубым оказалось небо, а зелёным – крона растущего надо мной дерева. С трудом вспомнив, как это делается, я попытался пошевелить пальцами. Потом руками. Приподнял голову и осмотрелся.
Я лежал на спине под высоким многолетним дубом. Лежал, как ни странно, в доспехах. В своих старых доспехах, в которых я был во время разрушения Башни, в которых победил Адриана. В которых растворился во тьме. Почти новые, ни пятна ржавчины. И всё такие же тяжёлые. Невдалеке виднелся силуэт города. Слева был крутой обрыв. Справа, в метре от меня, на камне сидел Николас. Я напряг мышцы и попытался встать. С третьей попытки удалось. Пару раз присел, поразмахивал руками. Вроде, мышцы функционируют нормально. Тьмы вокруг нет. И это может значить только одно.
Я снова жив.
Слишком долго
Когда я закончил некое подобие зарядки, Николаса на камне уже не было. Он сидел на нижней ветви дерева. Внешностью он очень напоминал мне моего старого хорошего друга – тёмные длинные волосы, очки, карие глаза. Заметив мой взгляд, Ник спрыгнул с дерева, но исчез в метре над землёй. Через секунду я услышал его голос у себя за спиной.
«Так вот он какой, материальный мир», — сказал он с ноткой разочарования. «Ну да», — ответил я, слегка обидевшись, — «А ты чего ожидал?». «Ну не знаю, может, драконов, демонов, войны, тёмные башни, Адриан в конце концов. Как я… Вернее, ты помнишь». «Только Адриана нам не хватало! Да он же мир пытался уничтожить, чтобы душу свою выкупить!». «Ну, как знаешь. Мне кажется, так было бы интересней. Это моё личное мнение». Я нахмурился и развернулся на голос – Николас медленно ходил по самому краю обрыва, сложив руки на груди и смотря куда-то под ноги – точная копия моего друга. «Какое к чёрту личное мнение?», — возмутился я, — «Ты вообще галлюцинация, откуда у тебя может быть мнение?». Николас поднял вверх указательный палец и произнёс моим голосом: «Я не просто галлюцинация. Я твоя вторая личность, второе эго», после чего добавил уже своим: «Всё же, я тебе не завидую. Вначале разговариваешь с самим собой, затем раздвоение личности, затем галлюцинации пошли». Я обречённо вздохнул: «А что ты хотел? Посмотрел бы я на тебя, запри тебя в пустоте на такое количество времени. Да тут любой бы с ума сошёл. И боюсь, в твоём случае, дело расщеплением личности не обошлось бы».
Да, у меня раздвоение личности и галлюцинации. Вечность, проведённая в одиночестве, никогда не проходит без вреда для психики. Я слишком долго был один.
Сколько лет прошло?
Я осмотрелся ещё раз, пытаясь восстановить стёршуюся за вечность память. Я не мог вспомнить это место, но в нём явно было что-то неуловимо знакомое. Обрыв… и дерево… и город на горизонте. Конечно, под такое описание может подойти много мест, абсолютно не связанных между собой, но я знал твёрдо: я здесь был. Стоял прямо на этом месте. Давным-давно, ещё когда Адриан был жив. И были живы мои друзья. На этом месте мы уничтожили часть Адского Кода, дающего силу Адриану – как ни странно, тот ничуть не ослаб, и ему хватило сил убить моих друзей, а меня после своей смерти отправить в эту пустоту. Прямо на этом месте, возле этого камня, я Мечом Королей разрубил металлическую пластину с выгравированными на ней цифрами. Это точно было то самое место. Но я его не узнавал.
Обрыв был на полкилометра ближе, чем я помнил. Этот дуб, в несколько раз больше человеческого роста и толще любого тролля, при мне пересаживали сюда ещё ростком, чтобы компенсировать влияние негативной энергии, высвободившейся после уничтожения Кода. Силуэт Эджа вытянулся вверх, словно в городе понастроили высотных зданий. Да и камень, ранее абсолютно серый, пестрел надписями типа «Здесь был Серж» и «г.Калигов, 1994». Хотя, когда я уничтожил Адриана, а он меня отправил во тьму, был последний год десятого века.
Это ж сколько лет прошло? Не меньше тысячи, пожалуй…
Воспоминание
Эдж очень изменился. Дороги были залиты чем-то похожим на камень. Там, где раньше были небольшие дома в два-три этажа, высились здания в двадцать и тридцать этажей. А то и больше. Телеги заменили какие-то тяжёлые неживые механизмы, передвигающиеся порой с невероятной скоростью. А расстояние, отделяющее центр города от таблички, на которой с большим трудом и долей предположений можно было прочитать что-то вроде «Добро пожаловать в город Эдж, столицу Северных Холмов», написанное с кучей ошибок, было, как минимум, втрое больше аналогичного расстояния тысячелетней давности. Город разросся.
Перед тем местом, где раньше стоял дом старейшины, а теперь возвышалось хоть и не очень высокое, но массивное здание, я заметил незнакомую мне статую, изображавшую молодого человека в доспехах и мечом. На табличке, прикреплённой к постаменту, я с удивлением прочёл своё имя. На меня этот каменный юноша не был похож почти ничем. Николас минуту постоял, сверяя моё лицо с памятником, и нашёл общим лишь наличие дух глаз, носа, и рта. Ни черты лица, ни волосы – каменные доходили почти до пояса, хотя я никогда не отращивал их длиннее плеч, ни доспехи – такие считались старьём уже в наше время, ни возраст – каменному герою было от силы семнадцать – ничего из этого не повторяло оригинала. Судя по всему, это был просто мой тёзка – ну мало ли на свете однофамильцев, тем более, сколько их народилось за тысячу лет.
Не стоило бы обращать на эту статую внимания, если бы Николас не начал читать вслух подпись под именем: «В честь тысячелетия победы над демоном Андреем, спасшей планету от уничтожения». «А что, тогда ещё был демон Андрей?» — спросил Ник меня.
«Нет, демонов на планете не было, и быть не могло. Один демон должен развиваться несколько тысяч лет – их убивают, как правило, раньше, чем они достигали пика своей силы. Да и не демоном был Адриан. Обычные люди куда опасней демонов. А когда они получают силу Ада…»
«Нет, есть вариант, что прошло уже тысяч пять лет, а этот мальчуган тысячу лет назад победил Андрея».
«Вполне возможно. Какая, в принципе, разница? Сколько лет прошло, сколько лет не проходило... Разницы нет – и нет смысла гадать».
«И всё же, разве тебе не было бы приятно, если бы этот памятник поставили тебе?»
«Нет, мне всё равно. Меня больше интересуют другие вещи. Меня интересует хотя бы то, как ты можешь читать то, что я отсюда не вижу?».
«А я тебе ещё за спину заглядывать могу» - Николас встал от таблички и развернулся ко мне лицом. Я заметил у него на лице улыбку, равно как и её исчезновение через секунду. «А ты знаешь, что разговариваешь с самим собой?» - слегка взволнованно спросил он.
«Ну да. Хотя, формально, это не совсем разговор с самим собой. Я же себе не отвечаю. Только спрашиваю».
«Тем не менее, на нас… на тебя уже смотрят. Пойдём отсюда, ещё в дурку заберут…»
«Куда?» – недоумённо и как можно тише спросил я.
«В психлечебницу… Эх, не бери в голову. Суть в том, что тебе там не понравится. Идём»
Не знаю, смотрели ли на меня по причине моего сумасшествия или по причине доспехов и тяжёлого двуручного меча за спиной, но как утверждал Николас, это не имело разницы – в «дурку» берут и тех и других. Поэтому я быстрым шагом пошёл как можно дальше от площади. Несколько человек расступились передо мной, а один так и вовсе убежал с криком.
Перед тем, как зайти в первый попавшийся переулок, я обернулся. Несколько людей за спиной резко дёрнулись и сделали вид, что всё это время смотрели вверх или на статую. Я тоже бросил на неё взгляд. Всё-таки, я слегка солгал Николасу – это было бы приятно, если бы от меня и моего подвига осталось хотя бы воспоминание.
Норма жизни
За тысячу лет изменились и люди. На моих глазах грабитель вырвал сумку из рук девушки – и никто и бровью не повёл, лишь кто-то пробормотал «А мне-то что? Это не моя проблема» и отвернулся в другую сторону. На другой улице старик упал и не смог подняться – люди обходили его, словно не замечая, а кто-то даже намеревался пнуть – шутки ради, как я понял из разговора. Когда я проходил мимо местной лечебницы, из её дверей вышел человек, видимо, врач. За ним, держась за сердце хромал мужчина и просил помочь, на что доктор ответил «Мне за это не платят»
Это всеобщее безразличие, этот эгоизм – всё выводило меня из себя. Я не мог это видеть. Я не мог это понять. А когда я пытался помочь людям, они не понимали меня. Девушка, когда я вернул ей сумку, спросила, что она мне теперь должна. Услышав мой ответ «Ничего», она очень удивилась и постаралась как можно быстрее уйти подальше от «этого ненормального». Дед, когда я помог ему подняться, спросил, зачем я это сделал. Я не знал, что ему ответить – разве нужна причина, чтобы кому-то помочь? Женщина, которой я помог отбиться от группы людей, вымогавших у неё деньги или ещё что похуже, молодая девушка, которой я помог собрать бумаги, хромой мужчина, которому я помог дойти до его кресла с двумя большими колёсами – все не могли понять, что я ничего не хочу за помощь.
Неужели эгоизм, безразличие и меркантильность стали нормой жизни? И несоблюдение человеком этих норм вызывает у окружающих удивление и страх?
Возможно
Ливень застал меня, когда я вышел из города на юг – ближе к вечеру. Эдж с его высотными зданиями и странными людьми остался позади. А впереди… Кто знает, что ждёт меня впереди?
«И что ты теперь будешь делать?» — спросил Ник. Его куртка и волосы намокли, хоть я видел, что вода пролетала сквозь него. Наверное, мозг подстраивает галлюцинации под окружающую среду.
«Не знаю. Может, найду какой-нибудь городок поменьше с людьми подобрее. Поживу немного и умру спокойно. Это сейчас моя самая большая мечта…»
«Жить в городе, похожем на Ривер?»
«Нет, умереть. За эту вечность во тьме я очень устал жить. Я не знаю, чем мне ещё заняться… Я успел доказать Великую теорему Ферма, нашёл способ решения задач о трисекции угла и удвоении куба, понял смысл жизни, подсчитал количество сбросов нашей цивилизации к нулю, количество эр, начиная от доисторических времён и сына Божьего и заканчивая семнадцатой эрой, начавшейся после Второго рождения планеты… Короче, я сделал всё, что только мог. Возможно, именно поэтому степень моего сумасшествия ограничивается постоянными галлюцинациями».
«Или наоборот, именно от этого ты и сошёл с ума» — с улыбкой произнёс Ник.
«Не исключено. Так или иначе, я не знаю, зачем мне жить».
«Да ты что, тебе ещё рано умирать! Может, ещё девушку встретишь, женишься, детей нарожаете, всё ещё хорошо будет!»
«Какая девушка? Мне как минимум тысяча лет!»
«Это исходя из даты рождения. А физиологически? Ты же ещё очень молод!»
Я промолчал.
«Да и не так много ты сделал: Теорема Ферма была доказана ещё во второй эре, построение трисектрисы угла и удвоение куба было осуществлено в четвёртой…»
«В пятой. В пятой эре, после второго Падения Цивилизации, когда ещё математики вывели…»
«Не суть важно. Главное – что тебе ещё много надо сделать!»
«Пожалуй, ты и прав. Но всё равно, я больше ничего не могу сделать. Этот мир меня не примет»
«Не будь таким пессимистом! Подучишь немного историю, разучишь, кто у них короли-императоры, привыкнешь к новым механизмам…»
«Не выйдет»— я внезапно остановился – увидел кое-что очень знакомое. Ник прошёл вперёд пару метров, развернулся и спросил:
«Почему это?»
«У нас есть дела и поважнее»
Николас проследил за моей рукой. Вверх и вперёд. И приоткрыл рот от удивления. Заговорил через минуту.
«Это… это она?»
«Это абсолютно точно она. Эти шипы, их расположение и длина подтверждает это. А ещё те руны, что по диагонали, с метр в высоту. А искажение пространства вблизи неё видишь?»
«Ну, может она пустая?»
«Нет. Электрические заряды между шипами и лёгкое свечение рун показывают, что башня сейчас активно используется. Скорее всего, для призыва Финального Заклинания»
Сверкнула молния, осветив здание, находящееся по направлению нашего взгляда. Высокая чёрная башня. Башня, с помощью которой обычный человек пытался выкупить свою душу.
«Адриан?» — спросил Николас.
«Думаешь, он жив? Маловероятно», — я сделал шаг, — «Но возможно…»
Человек
Это точно была та самая башня. Диаметром метров семь и чёрт его знает, какой высотой. Вокруг башни был словно окопан ров. Хотя, сомневаюсь, что слова «окопан» и «ров» тут применимы. Бездна пустоты, уходящая вглубь планеты на расстояние, равное бесконечности, была создана путём вырезания целого куска пространства. Вниз башня распространялась так же далеко, как и вверх, а дальше терялась в пустоте. От края Бездны до тяжёлой деревянной двери висел непрочный подвесной мост – в любой момент оборвётся. Но идти надо.
В какой-то момент я взглянул вниз. Тьма. Тьма, в которой я провёл многие годы. Тьма, которая может поглотить и этот мир. С трудом преодолев внезапно взявшееся желание снять доспехи, взять меч и пронзить себя им насквозь, чтобы умереть и больше не видеть пустоты, я оторвал взгляд от бездны.
Круглая башня. Бесконечные залы. Длинные лестницы. Знакомые места. В одном из залов я нашёл спрятанный проход – там же, где и тысячу лет назад. Через проход я дошёл до комнаты, посреди которой в сундуке лежал Самый Лучший Меч. Он отличался от предыдущего – прогресс шагнул вперёд, и теперь Лезвие Омеги работает не на магии, а на каком-то новом материале. Полупрозрачный светящийся синим двулезвийный клинок, удобный эфес. И невероятно мало весит для такой громадины. Но за это я сложил в сундук своё старое оружие – таковы правила. Иначе мне из комнаты не выйти.
А вот и последний этаж: на стене светящейся краской выведен символ Ω. А это значит, что впереди хозяин башни. Ожидается трудная битва.
Длинный коридор. Круглый зал. Посредине чёрный кристалл. А рядом – обычный человек, продавший свою душу.
С нуля
Адриан стоял спиной ко мне. Я думал подойти к нему незаметно и проткнуть его насквозь новым мечом, но тот сообщил, что знает о моём присутствии:
—Проходи, будь как дома, — Адриан развернулся ко мне лицом, — Я ждал тебя
—Раз ждал, то готов сразиться в честном бою! — выкрикнул я и поднял меч.
—Эх, сколько агрессии… Почему чуть что, сразу драться? Ты ведь даже не знаешь, зачем.
—Ты намерен уничтожить мир! Как и в прошлый раз!
—И зачем же мне уничтожать мир? Как в этот раз, так, собственно, и в прошлый?
—Ты продал свою душу Дьяволу, но теперь желаешь её выкупить.
Адриан рассмеялся.
—И ты поверил Алексу? Поверил в эту чушь? А-ха-ха-ха-ха! Не было никакого Дьявола. И сделки никакой не было. И выкупать мне нечего. Да даже если бы так и было – ты никогда не задумывался, что станет со мной, когда мира не станет? Даже если душу я свою выкуплю, в рай меня всё равно не пустят. Да и существование Дьявола, равно, как рая и ада, никем не доказано.
Я немного опустил меч. Его аргументы выглядят убедительно.
— Но ты же старался уничтожить мир! Ты сам признавался. В прошлый раз.
— А я и не спорю. Мне надо уничтожить мир. Но лишь чтобы создать его с нуля, с самого начала.
Куратор
—Это как?—Спросил я, чуть не выронив от удивления меч.
— А просто. Многие века и тысячелетия назад я был назначен куратором вашей планеты. И с тех пор моя задача – контролировать развитие вашего мира. Первые несколько тысяч лет я лишь наблюдал за вами и корректировал ваш путь. Но потом, когда я понял, что как ни крути, этот мир обречён на уничтожение, мне это надоело. Лучшим вариантом было его стереть и начать заново. Но, увы, такое предложение не понравилось начальству – развитие, видите ли, сбрасывается. Поэтому пришлось ухищряться. Но решение нашлось быстро – создавать уже достаточно развитое общество.
— Адриан, вы что, не понимаете, я вас сейчас убью, а вы тут распинаетесь.
— Я и хочу, чтобы ты меня убил.
— ЧТО?!
— Не перебивай. Убьёшь через минут десять или больше. Создание такого общества призывало меня использовать новые методы. У людей может возникнуть вопрос «Откуда мы?». Поэтому необходимо создать письменные источники и внедрить в память людям ложные воспоминания. Но для этого нужно время. Много времени. И полный доступ к душам людей. «Как это сделать?» – думал я. И пришёл к выводу, что нужно перекрыть поток душ, перенаправить его туда, где я получу к ним полный доступ. Для этого я материализовался в этом мире. Для перехвата душ я построил эту башню. Теперь осталось уничтожить мир, чтобы отстроить его заново. Но есть одна загвоздка – в момент уничтожения мира я не должен находиться в нём, иначе поток душ просто пройдёт мимо.
Но оказалось, что уйти из этого мира гораздо сложнее, чем попасть в него. Для этого мне надо умереть. Но начальство позаботилось о смертности среди кураторов. Был у них как-то прецедент… Впрочем, не важно. При угрозе жизни тело переходит в режим автопилота и эту угрозу ликвидирует. Так что, самоубийство мне не грозит. Так что, мне нужно найти достаточно сильного героя, что сможет меня убить. Поэтому я распространил слух о своей невероятной опасности, так что рано или поздно меня кто-нибудь убьёт.
Но ведь нужно уничтожить мир, после моей смерти! И тут я нашёл решение. Я привязал существование мира к своему собственному, с задержкой. Так что, через несколько минут, как я умираю, исчезнет мир. И вуаля! У меня целый мир, поддающийся любым изменениям и целая планета душ, которым нужно вживить ложную память, а потом заселить в созданные пустые тела.
И у меня есть тысяча лет на изменение мира. Почему тысяча? Потому что с периодичностью в 1010 лет прибывает инспекция. И мир должен быть цел, когда они прибывают, не переразвит и не отстал. Но этого времени хватает.
По сути, этот мир существует лишь несколько лет после создания, до инспекции, а потом, как правило, я его стираю и пытаюсь создать заново. Неудачные эксперименты. И цикл начинается снова.
—А… а зачем всё это?
—Этот мир катился в пропасть. И я хотел сделать его лучше, но без возврата к Ничто это невозможно. Каждый раз я делаю мир каким-то другим, но каждый раз терплю неудачу. И ты не представляешь, как давно я пытаюсь это сделать.
—А оно того стоит?—Я уже опустил оружие, — Обязательно это делать?
—Ты, как я понимаю, уже видел этот мир. Кстати, как тебе твоя статуя в центре Эджа?
—Так это моя статуя? Не похож.
—Это авторская интерпретация! Ну да ладно. Ты видел этот мир. Видел его людей. Экономически он, пожалуй, будет развит. А социально? Что ждать от общества, построенного на эгоизме? Это один из моих самых неудачных экспериментов, мне могут урезать права. Но делать это необходимо, я же куратор Земли.
Новый виток
—А вот теперь можешь меня убить. Но учти – по какой-то причине тот человек, что меня убивает, не умирает. Готов ли ты провести ещё одну вечность в Темноте?
— Не хочу. Но в этом мире мне нет места. Может, вы меня просто убьёте?
— А кто тогда убьёт меня? Эти людишки текущего цикла рисковать жизнью не захотят.
— Тогда ладно. Я не эгоист.
— В следующий раз, может, сможешь найти себе преемника. Не каждый может провести в пустоте тысячу лет. Трое уже свихнулись, а ты, кажется, крепкий орешек.
Николас, стоявший за спиной Адриана улыбнулся и кивнул. Эх, придушить бы Ника…
—Это не тебя выкинуло из мира, это мир стёрся вокруг тебя. А теперь – убей меня! Учти, я буду сопротивляться.
Я секунду постоял, потом поднял меч.
— Ты убил моих друзей! —Закричал я и бросился в атаку.
— Прости, так выш...
Адриан замолк его радужка и зрачки глаз стали бледно-жёлтыми. Он издал рёв и с лёгкостью отразил удар моего Лезвия Омеги своим мечом… Очень знакомым мечом… МОИМ мечом!
Удар. Блок. Удар. Блок. Уворот. Адриан атаковал – я уклонился. Я атаковал – соперник поставил блок. Внезапно куратор исчез. Николас крикнул «Сзади!», и я успел заблокировать удар со спины, способный разрубить меня пополам. Адриан умеет телепортироваться! И опять пошло. Удар. Блок. Удар. Уворот.
Неизвестно, сколько всё это длилось до того момента, как я вспомнил, почему я так не любил этот старый меч. В определённый момент есть риск ударить мечом под таким углом, что если противник его заблокирует, то на время станешь очень уязвим. Итак… Удар. Блок. Удар. Блок. Вот он! Блок! Удар!
Невозможно после такого удара отразить чужой удар. Адриан осел на землю. Его зрачки на время вернулись к своему чёрному цвету. По его губам можно было прочитать «Спасибо». Секунда – и он исчез. Просто испарился. На каменный пол упало Лезвие Омеги.
Через несколько минут мир вокруг меня исчезнет. И ещё одна вечность в темноте ждёт меня. Новый виток цикла

Первая встреча Анастаси и Ундрейма

Анастася – девочка лет 16-17, родилась в нормальной семье, учится в школе. Ничто не говорило ей о её способностях, пока не наступил тот день. Тот самый день когда Мельхиорн прибыл в город. Как и всегда его встретила Ленья… но этот рассказ не о них, этот рассказ о девочке, которая знала где Пандемониум.
Был обычный весенний день, такой же, как и все остальные, ничего не должно было произойти, абсолютно ничего… Настя возвращалась домой с занятий дорогой известной ей на столько, что она могла идти по ней с закрытыми глазами, собственно она так и шла в этот раз. Её подружки всегда дивились ей, как она может идти так и ни во что не врезаться, ответ был на изумление прост: “А зачем нам смотреть открытыми глазами, если закрыв их видно не чуть не хуже, а даже лучше”, - но подружки не могли понять её, в них не было того что было в Насте. Они уже подошли к перекрёстку, на котором дорога домой Насти и её подружек расходились в разные стороны:
- До завтра Насть
- До завтра – сказала в ответ Настя.
Она уже шла одна, ей не было страшно, она уже не маленькая, да и район был не плохой, обыкновенный спальный район города. Таких районов полно, и все они на одно лицо, в них ничего не происходит. Но только не сегодня, ведь это день когда судьба “подарит” ей знания о Пандемониуме, но это ещё впереди. А пока она просто возвращается домой. Навстречу ей идут разные люди, люди как люди, ничего интересного в них нет. Они всегда ходят. Простая серая масса. Но в толпе нашёлся человек, который привлёк её внимание: высокий, стройный, пожалуй, даже слишком стройный, и весь в чёрной одежде, ему шёл этот цвет. “Он явно кого-то ждёт, он точно кого-то ждёт”, - подумала Настя – ”интересно, кого он ждёт?” Настя продолжала свой путь, но мысль о странном незнакомце не отпускала её.
Вот уже парк, сейчас она войдёт в него, купит мороженое и, как всегда, сядет на лавочку есть его. Ей безразлично, что думают люди вокруг её, они не она, пусть думают что хотят. Она села на лавочку и закрыла глаза… Перед ней возникла странная картина, но она уже привыкла. Она видит мир по другому, когда закрывает глаза: всё теряет цвет, всё становится чёрным, остаются лишь контуры белого цвета и светящиеся шарики вместо людей. У всех людей, обычно, эти шарики одного цвета – зелёного, но встречаются и другие, что это за шарики Настя не знает. Она доела своё мороженое и просто сидела с закрытыми глазами и смотрела, смотрела как всё движется, меняется…
Внезапно движение прекратилось, всё застыло… Но страха не было, Настя уже сталкивалась с таким, она знала, что произойдёт дальше: «Сейчас появятся красные шарики, потом синие, а потом всё снова станет двигаться» - рассуждала она. Настя не когда не открывала в этот момент глаза, почему? Она и сама не знала, но что то ей говорило что делать так не надо. Но не сегодня, сегодня ей ни что не говорило ей так не делать и…
Она открыла глаза… Всё застыло… Люди остановились в полушаге, птицы застыли в воздухе, от куда то брошенный камень завис в воздухе… Но Настя не долго любовалась видом, появились они – обладатели красных шариков. Это были нелюди, их сложно описать. «Они были похожи на неведомых зверей или даже…» - Настя даже не хотела думать об этом, но мысль сама шла в голову,- «они были похоже на демонов, как их описывают в книгах или показывают в кино». Они неслись по парку, иногда останавливаясь и обнюхивая людей, потом снова неслись… Насте стало страшно, она ни когда раньше не видела ничего подобного, она не знала, что ей делать. Она закрыла глаза… И вот появились они – синие шарики. Они приблизились к красным. Красные потускнели и исчезли… Настя снова открыла глаза… На месте исчезновения красных шариков пылало синие пламя. На месте синих стояли люди… «Интересно кто они такие?» - подумала Настя. Они стояли и о чем то говорили, они были не так далеко и можно было услышать их разговор, хоть и частично, но всё же:
- Последнее время их становится больше…
- Да, и они стали наглее, появляются средь бела дня…
«Это они о чудовищах?» - спросила она себя, но ответа ещё не было.
- Эх... люди, люди….
- Мельхиорн вернулся
- Правда…
- Это хорошо, будет проще от них избавляться.
- Он говорил что появился Пяты бессмертный.
- И кто же он?
- Ещё не знает, он как раз ищет его
«Бессмертный, о чём они вообще говорят?» - Настя прибывала в недоумении
- Рей когда ты перестанешь говорить с собой?
- Извини, не чего не могу поделать
- Да к тому же у нас осталось не много времени, я не могу держать искажение так долго…
Настя только сейчас заметила, что их двое, а беседуют трое, и шариков было три…
- Ну тогда надо спешить, люди не выдержат правды…
Настя понимала, что если сейчас не встанет и не побежит к ним, то, возможно, уже и когда не узнает правды. Они уже развернулись и пошли туда откуда пришли, Настя бежала из-за всех сил. «Кажется они меня заметили…» Они, и в правду, её заметили. Но как сказал один из них «я не могу держать искажение так долго», они исчезли… Время вновь вернулось в движение, люди сделали шаг, птицы взмахнули крыльями, а камень брошенный кем-то продолжил свой полёт…

---

«Что же делать, что же делать…» - повторяла про себя Настя, а делать было нечего, надо идти домой. И она пошла домой, но в голове так и крутилось произошедшее в парке, она жалела, что не успела к ним добежать. Снова серая масса людей шла ей навстречу. Поникшие головы, невнятные слова, безликая толпа. И, вдруг, снова тот высокий парень, в чёрной одежде, тот самый который ждал кого-то на перекрёстке. Настя его сразу заметила, чем-то он её привлекал, но чем не знала. Она хотела к нему подойти, но боялась: «что ему сказать, зачем его спрашивать, может он ждёт кого-то» Настя шла дальше.
Ну, вот она и дома, здесь тихо и спокойно, здесь ни кто её не потревожит. Настя повесила сумку на спинку стула, а сама легла на кровать, и сама не заметила как, задремала.
Ей снится сон, сложно судить нравится ей он или нет, но проснутся она не может, она просто не осознает что это сон. Ей снятся те невиданные звери, красные шарики, два человека и три синих шарика. Парень, который кого-то ждёт и снова синие шарики… синие… синие… синие! Сквозь сон Настя понимает, что того парня она видела три раза за этот день, он был теми двумя шариками, но почему двумя? «У людей же всегда один шарик, да к тому же зелёный. А тут сразу два и синих. Он не человек? Но он же не зверь… точно не зверь. Он на них не похож.» Сон продолжался, и Настя всё меньше понимала куда ведут её мысли. Перед ней стоит странное сооружение. Что это за здание… Оно горит красным пламенем… из него кто-то выходит, «ЗВЕРИ! Нет, нет, нет, только не они…»- Настя в ужасе пытается бежать прочь, но куда бежать, везде темно… Она закрывает глаза и… видит все контуры, всё кругом… Всё в руинах, всюду красные шарики, зелёных нет, совсем нет… Мир начинает тускнеть, линии растворяются, шарики гаснут. Настя проснулась.
«Сколько я проспала?» - Спросила себя Настя и посмотрела на часы – «два часа? А показалось на много больше». Странный сон не отпускал её, но надо было готовится к завтрашнему дню, делать домашнее задание. Настя закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. И принялась делать задание на дом. «День подошёл к концу, больше сегодня ничего не случится» - рассуждала Настя. И правда, больше ни чего не случилось, если не считать ещё одного кошмара, который приснился ночью. Но это уже другой день и другой рассказ.

Четвёртое измерение

Профессор закончил читать лекцию о много мерных пространствах с размерностью больше 3. Большая часть слушателей не понимали и малой доли тога, что понимал я. В моей голове развёртывались всевозможные формулы и схемы. Но многое оставалось неясным, и я осмелился спросить профессора.
-Профессор, можно задать вопрос?
- Да, задавайте, - спокойным голосом ответил профессор
- Вот Вы говорили, что многомерное пространство существует только в теории, на практики его не существует, так как его существование нарушило бы все законы природы, - возбуждённо, торопясь произнёс я, - но Вы не думали, что наш трёхмерный мир может лежать на 3-плоскости четырех мерного пространства?
- Интересное предположение, - заинтересованно ответил профессор, - продолжайте.
- Как грань куба, наш мир может быть гранью гиперкуба, и для нас законы природы имеют один вид. Но лишь мы покинем свою грань и выйдем на другую грань, мы увидим другой мир, с другими правилами, - осмелев, произнёс я.
- Интересно, интересно, продолжай, - чувствовалось, что я заинтересовал профессора, - пройдёмте в мой кабинет, там мы обсудим Вашу теорию в тишине.
Мы прошли в его кабинет. Там было не так как я ожидал, там не было портретов великих учёных, не было непонятных не посвященному схем, стены были пусты, лишь на одной висел диплом.
- Садитесь, - сказал профессор, усаживаясь на своё кресло
- Профессор… - начал было я
- Подождите, нам некуда спешить, вот возьмите эту книгу, - профессор протянул мне книгу, - почитайте здесь или возьмите её домой.
- Спасибо профессор, - я благодарил профессора, - я, пожалуй, пойду. До свидания.
Я пришёл домой и сразу же сел читать книгу профессора. Книга была сложной. На следующий день профессор позвал меня в свою лабораторию. Лаборатория была в подвале, там было довольно холодно, но это не отпугивало меня и профессора.
- Ну, прочитал книгу? – поинтересовался профессор
- Да профессор, - с энтузиазмом ответил я
- Вопросы есть?
- Нет, я всё понял, правда не сразу, - ответил я.
- Это хорошо, значит поймёшь что я тут проектирую. Мне как раз нужен напарник, - сказал профессор.
Мы подошли к большому аппарату.
- Это… как же проще сказать… гипертрансер, он позволяет перемещается вдоль четвёртого измерения… теоретически… - сказал профессор, - но он не работает.
- Можно мне посмотреть? – спросил я
- Конечно, смотри, за этим я тебя сюда и привёл, - ответил профессор.
Я стал разбираться что это за аппарат.
- А как он работает? – мне стало это очень интересно
- Слышал об антиматерии?
- Неужели на ней? – я был в недоумении
- Нет, но принцип схож. Он создаёт частицы с отрицательная массой. За счёт этих частиц он и двигается вдоль четвёртого измерения, - ответил профессор.
Профессор идёт к столу со странным колбами.
- Вот, посмотри, - профессор протянул мне причудливую колбу, - узнаёшь?
- Бутылка Клейна? – робко поинтересовался
- Да, она самая. Это всё что смог мой аппарат… - со вздохом ответил профессор.
У меня не было слов, передо мной был предмет возможный только в четырёхмерном пространстве. Это было смешанное чувство: восхищение и зависть.
- Сможешь разобраться в чём ошибка аппарата, почему он не работает как надо, - спросил меня профессор.
- Да! – воскликнул я.
- Вот тебе пропуск сюда, ключи от лаборатории и полный доступ к оборудованию, - протягивая всё это сказал профессор, - а мне пора удалиться, мне ещё читать лекцию. Можешь их больше не посещать, не чего нового там тебе уже не узнать.
С этими словами профессор покинул лабораторию и я остался один.
Прошло немного времени и я починил аппарат. Прежде чем доложить об этом профессору я решил его опробовать на себе, интересно же какое оно – это четвёртое измерение.
Настройки завершены, сдвиг на два метра, я вхожу в кабинку, обратный отсчёт: 5… 4… 3… 2… 1… Пуск!..
Темно… кажется не сработало… надо выйти и доложить профессору о провале… вышел… темно… в лаборатории должен быть фонарик. Вот фонарик. Наверное пробки вышибло. Где здесь рубильник? Его тут нет… надо подняться на верх, выйти из подвала.
И тут темно… и тихо… сколько сейчас времени? Мои часы остановились. В институте были часы. Надо их найти…
Где все люди? Я тут один?
Никого нет… даже эхо и то не слышно… слишком тихо…
Что это? Что за жужжание… сотовый… мне звонят? Надо посмотреть кто…
Профессор? Он мне звонит…
-Да я вас слушаю
- Ты… ге… ку..да… про…па… мы… ё… обы…ли… - гудки…
Связи нет. Позвонить не кому. Кажется я все-таки переместился. Главное не паниковать, не паниковать.
Что я имею… ничего не имею…
Нужно выйти на улицу.
Вышел. Тут тоже темно. Звёзд нет и луны нет.
Снова телефон жужжит…
- Да, я слушаю,- я
- Знаешь где ты? – голос в трубке
-Нет
«знакомый голос, где же я тебя слышал…»
- У тебя есть час, потом уже не вернёшься.
…гудки…
Да что тут происходит. Нужно возвращаться в лабораторию, тот голос прав, отсюда нужно уходить.
Я уже у аппарата… включить… ввести параметры… нажать пуск… сколько у меня осталось времени… немного… сдвиг минус два метра… войти в кабинку… дверь заклинило… осталась только щель… нужно отправить хотя бы письмо… что написать… так и напишу: «НЕ ПУТИШЕСТВУЙТЕ ВДОЛЬ ЧЕТВЁРТОГО ИЗМЕРЕНИЯ»… просунул письмо… пуск, ни какого обратного отсчёта…
Письмо отправилось в исходную точку, но вместо него в кабине появился кто-то, кто это?.. и как назло сел аккумулятор в фонарике…